Мы ехали все дальше на Север... Уже веяло резней. О космополитизме XX и XXI века.
Воспоминания В. Я. Парнаха как-то до сих пор оставались неизвестными вашей покорнейшей.
Ну, бывает, случается. Образование наше несовершенно.
И если бы ваша покорнейшая увидела их лет двадцать назад, когда прочитала, вероятно, большую часть известных ей книг, то все в них, наверное, показалось бы ей резонным.
Слово царский она взяла бы в скобки, а отношение автора к России, где народ его находился в положении совершенно неприемлемом, она сочла бы вполне оправданным.
Но ваша покорнейшая прочитала книжку сейчас.
На двадцать лет позже.
И за двадцать лет изменилось примерно все.
Парнах считает себя космополитом - и космополитом же объявляют его издатели книжки.
По тем временам смешение нескольких культур и впрямь тянуло на космополитизм.
Светский еврей, русскоязычный поэт и вообще литератор, поклонник французской культуры, путешественник...
Тогда это называлось космополитизмом.
Вот только читаешь это сегодня - и не можешь понять: что же это такое, дамы и господа, откуда у человека такие устрашающие душевные судороги и спазмы?
Мол, Россию не могу переносить, жить там не могу, а без русского языка не вынесу.
Так не живи там, вот тоже проблема... выезд еще не закрыт.
Да кто ж его и неволил-то Россию покидать без русского языка?
Никто же ему лоботомию на границе не предлагал.
В те времена Ходасевич еще не сказал своей исторической фразы: мол, да, свою Россию с собой забрал, все восемь томов.
В те времена язык еще не отделился от территории.
Сегодня все иначе.
Двадцать первый век изменил понятие космополитизма, вернул его обратно к буквальному значению.
Космополит - это гражданин планеты.
Он там живет, где ему нравится, а пишет на том языке, который ему для его творческих нужд удобнее.
И все это не несет никакой моральной нагрузки.
Нам, живущим в самых разных странах, подчас даже трудно понять, что Россия иногда по-прежнему претендует на монополию, тогда как язык вполне себе процветает и там, и тут... и почему бы, собственно, нет?
Вот английский язык тоже, вроде как, Англией не ограничен.
Это отдельный организм.
Хочется ему - он и процветает.
А перестанет хотеться - заглохнет.
И больно, страшно больно за человека, который из-за этого самого пустяка прожил остаток жизни в стране, которую не любил и где ежедневно рисковал жизнью.
И какой он после этого космополит?
Рано он, видимо, родился.
И очень это грустно.
Ну, бывает, случается. Образование наше несовершенно.
И если бы ваша покорнейшая увидела их лет двадцать назад, когда прочитала, вероятно, большую часть известных ей книг, то все в них, наверное, показалось бы ей резонным.
Слово царский она взяла бы в скобки, а отношение автора к России, где народ его находился в положении совершенно неприемлемом, она сочла бы вполне оправданным.
Но ваша покорнейшая прочитала книжку сейчас.
На двадцать лет позже.
И за двадцать лет изменилось примерно все.
Парнах считает себя космополитом - и космополитом же объявляют его издатели книжки.
По тем временам смешение нескольких культур и впрямь тянуло на космополитизм.
Светский еврей, русскоязычный поэт и вообще литератор, поклонник французской культуры, путешественник...
Тогда это называлось космополитизмом.
Вот только читаешь это сегодня - и не можешь понять: что же это такое, дамы и господа, откуда у человека такие устрашающие душевные судороги и спазмы?
Мол, Россию не могу переносить, жить там не могу, а без русского языка не вынесу.
Так не живи там, вот тоже проблема... выезд еще не закрыт.
Да кто ж его и неволил-то Россию покидать без русского языка?
Никто же ему лоботомию на границе не предлагал.
В те времена Ходасевич еще не сказал своей исторической фразы: мол, да, свою Россию с собой забрал, все восемь томов.
В те времена язык еще не отделился от территории.
Сегодня все иначе.
Двадцать первый век изменил понятие космополитизма, вернул его обратно к буквальному значению.
Космополит - это гражданин планеты.
Он там живет, где ему нравится, а пишет на том языке, который ему для его творческих нужд удобнее.
И все это не несет никакой моральной нагрузки.
Нам, живущим в самых разных странах, подчас даже трудно понять, что Россия иногда по-прежнему претендует на монополию, тогда как язык вполне себе процветает и там, и тут... и почему бы, собственно, нет?
Вот английский язык тоже, вроде как, Англией не ограничен.
Это отдельный организм.
Хочется ему - он и процветает.
А перестанет хотеться - заглохнет.
И больно, страшно больно за человека, который из-за этого самого пустяка прожил остаток жизни в стране, которую не любил и где ежедневно рисковал жизнью.
И какой он после этого космополит?
Рано он, видимо, родился.
И очень это грустно.