Танго и потоки мячиков. Афинская милонга.
Ваша покорнейшая вошла в зал и немедленно узнала человека, знакомого ей по Фейсбуку.
Собственно, кроме него ни один человек в Греции не был ей до поездки знаком. Это теперь знакомых много.
Звали его Аристотелем. И стоял он рядом с нарядной дамой, проверявшей входные билеты.
- Привет, - бросил он довольно небрежно в сторону вашей покорнейшей, а затем все так же небрежно отнесся к даме, - Это Ксения.
Ваша покорнейшая ощутила себя так, как если бы регулярно бывала в упомянутом месте как минимум еженедельно, а дама, проверявшая билеты, не знала ее исключительно по случайному стечению обстоятельств.
Ну... это же Ксения, понятное дело. А вы думали кто?
Арис дал вашей покорнейшей время переменить туфли и подошел поближе.
- Вы, значит, израильтянка, - задумчиво произнес он, глядя куда-то в пространство.
С единственной израильской парой на фестивале он уже пытался вашу покорнейшую познакомить заочно - и дело явно не пошло.
В глазах его мелькали программы, намерения и планы.
- И русская, надо понимать? То есть по-русски говорите? - почти утвердительно сказал он.
- Ну, да, - ответила ваша покорнейшая, несколько теряясь и не понимая, к чему он клонит.
- Е-ка-те-рина-а!!! - вдруг закричал Арис на весь зал.
А дальше была Катя - чудесная умница и красавица Катя, замечательная танцовщица.
Со второй попытки план Ариса сработал.
Мы странствовали по залу и вокруг, болтали и расходились. И снова сходились.
И Катя познакомила меня с удивительной Наташей из Петербурга. И много всего всякого рассказала.
А потом была милонга. И я смотрела, дышала, снова смотрела, немного танцевала.
Там было столько замечательных танцовщиков и танцовщиц, что я больше смотрела, чем танцевала.
Что ж, это дело полезное.
В какой-то момент Хулио заметил меня, оставил партнершу и подбежал меня обнять.
- Вы что тут делаете? Вы сюда так просто... припутешествовали?
- Я тут уроки беру, - ответила ваша покорнейшая, - Кстати, и у вас тоже.
Ночь близилась к концу, и ваша покорнейшая вдруг вспомнила, в каком районе дело происходит.
- Где тут такси берут? - спросила она новых знакомых.
Но они и сами не знали, будучи в Афинах людьми новыми.
Ваша покорнейшая подошла к Арису и задала ему тот же вопрос.
- Поедете с аргентинцами, - загадочно ответил Арис.
И снова ваша покорнейшая ощутила непривычное и странное чувство, не оставлявшее ее все время пребывания в Греции - чувство полной безопасности.
Точнее, полной защищенности.
Было уже четыре часа утра.
Людей разбирали по машинам.
- Ксению мне только не забудьте! - требовательно воскликнул Арис.
Я никогда до сих пор не видела ни этого человека, ни тех, кто должен был отвезти меня в гостиницу.
Меня передавали из рук в руки, от одной дамы другой даме.
Людей тасовали, пытаясь уместить всех безлошадных.
Странно, но я совершенно спокойно стояла у стены, ожидая своей очереди.
У меня было точное чувство, что живого человека тут просто не могут забыть.
Могут забыть время, деньги, выгоду, обязательства...
О, да, это тут забыть могут! И как еще!
Но человека...
Не очень верится.
Вашу покорнейшую передали одной даме, потом другой даме, а потом она совершенно неожиданно оказалась в машине незнакомой афинянки, которую почему-то звали Наташей и которая намеревалась отвезти в гостиницу двух знаменитых аргентинцев, приехавших выступить на фестивале.
- Здравствуйте, - дружелюбно сказала Наташа, пока ваша покорнейшая усаживалась в машину, - Вы кто?
- Я Ксения, - ответила ваша покорнейшая.
- А! - произнесла Наташа, - совершенно удовлетворенная ответом, - Это хорошо.
И мы поехали - а перед нами в предрассветных сумерках Афин полетели мотоциклисты.
- Как же это так... - начал один из аргентинцев, но Наташа тут же его перебила.
- Ну да, без касок, - сказала она, - Слушайте, в Афинах летом так жарко... Что им теперь, зажариться, что ли? Потом, мы тут так привыкли нарушать закон... Еще одним нарушением больше, только и всего.
Так мы и неслись по предрассветным Афинам, что твой путинский кортеж по вымершей Москве: впереди два бесстрашных мотоциклиста без касок, на заднем сиденье - две аргентинские знаменитости, за рулем - веселая Наташа, а рядом с нею - ваша покорнейшая.
Дорога вращалась под нами, и солнце лениво медлило перед рассветом в чернильной тишине.
Самое темное время наступает перед рассветом.
И самое прекрасное.
Продолжение следует.
Собственно, кроме него ни один человек в Греции не был ей до поездки знаком. Это теперь знакомых много.
Звали его Аристотелем. И стоял он рядом с нарядной дамой, проверявшей входные билеты.
- Привет, - бросил он довольно небрежно в сторону вашей покорнейшей, а затем все так же небрежно отнесся к даме, - Это Ксения.
Ваша покорнейшая ощутила себя так, как если бы регулярно бывала в упомянутом месте как минимум еженедельно, а дама, проверявшая билеты, не знала ее исключительно по случайному стечению обстоятельств.
Ну... это же Ксения, понятное дело. А вы думали кто?
Арис дал вашей покорнейшей время переменить туфли и подошел поближе.
- Вы, значит, израильтянка, - задумчиво произнес он, глядя куда-то в пространство.
С единственной израильской парой на фестивале он уже пытался вашу покорнейшую познакомить заочно - и дело явно не пошло.
В глазах его мелькали программы, намерения и планы.
- И русская, надо понимать? То есть по-русски говорите? - почти утвердительно сказал он.
- Ну, да, - ответила ваша покорнейшая, несколько теряясь и не понимая, к чему он клонит.
- Е-ка-те-рина-а!!! - вдруг закричал Арис на весь зал.
А дальше была Катя - чудесная умница и красавица Катя, замечательная танцовщица.
Со второй попытки план Ариса сработал.
Мы странствовали по залу и вокруг, болтали и расходились. И снова сходились.
И Катя познакомила меня с удивительной Наташей из Петербурга. И много всего всякого рассказала.
А потом была милонга. И я смотрела, дышала, снова смотрела, немного танцевала.
Там было столько замечательных танцовщиков и танцовщиц, что я больше смотрела, чем танцевала.
Что ж, это дело полезное.
В какой-то момент Хулио заметил меня, оставил партнершу и подбежал меня обнять.
- Вы что тут делаете? Вы сюда так просто... припутешествовали?
- Я тут уроки беру, - ответила ваша покорнейшая, - Кстати, и у вас тоже.
Ночь близилась к концу, и ваша покорнейшая вдруг вспомнила, в каком районе дело происходит.
- Где тут такси берут? - спросила она новых знакомых.
Но они и сами не знали, будучи в Афинах людьми новыми.
Ваша покорнейшая подошла к Арису и задала ему тот же вопрос.
- Поедете с аргентинцами, - загадочно ответил Арис.
И снова ваша покорнейшая ощутила непривычное и странное чувство, не оставлявшее ее все время пребывания в Греции - чувство полной безопасности.
Точнее, полной защищенности.
Было уже четыре часа утра.
Людей разбирали по машинам.
- Ксению мне только не забудьте! - требовательно воскликнул Арис.
Я никогда до сих пор не видела ни этого человека, ни тех, кто должен был отвезти меня в гостиницу.
Меня передавали из рук в руки, от одной дамы другой даме.
Людей тасовали, пытаясь уместить всех безлошадных.
Странно, но я совершенно спокойно стояла у стены, ожидая своей очереди.
У меня было точное чувство, что живого человека тут просто не могут забыть.
Могут забыть время, деньги, выгоду, обязательства...
О, да, это тут забыть могут! И как еще!
Но человека...
Не очень верится.
Вашу покорнейшую передали одной даме, потом другой даме, а потом она совершенно неожиданно оказалась в машине незнакомой афинянки, которую почему-то звали Наташей и которая намеревалась отвезти в гостиницу двух знаменитых аргентинцев, приехавших выступить на фестивале.
- Здравствуйте, - дружелюбно сказала Наташа, пока ваша покорнейшая усаживалась в машину, - Вы кто?
- Я Ксения, - ответила ваша покорнейшая.
- А! - произнесла Наташа, - совершенно удовлетворенная ответом, - Это хорошо.
И мы поехали - а перед нами в предрассветных сумерках Афин полетели мотоциклисты.
- Как же это так... - начал один из аргентинцев, но Наташа тут же его перебила.
- Ну да, без касок, - сказала она, - Слушайте, в Афинах летом так жарко... Что им теперь, зажариться, что ли? Потом, мы тут так привыкли нарушать закон... Еще одним нарушением больше, только и всего.
Так мы и неслись по предрассветным Афинам, что твой путинский кортеж по вымершей Москве: впереди два бесстрашных мотоциклиста без касок, на заднем сиденье - две аргентинские знаменитости, за рулем - веселая Наташа, а рядом с нею - ваша покорнейшая.
Дорога вращалась под нами, и солнце лениво медлило перед рассветом в чернильной тишине.
Самое темное время наступает перед рассветом.
И самое прекрасное.
Продолжение следует.