С антисоветским подпольем в СССР было покончено.
К началу 60-х, в результате планомерной политики советского режима, канонический епископат ИПЦ был практически полностью уничтожен в лагерях и тюрьмах. Последним безупречным каноническим архиереем и фактически первоиерархом ИПЦ являлся схиепископ Петр (Ладынин), после смерти которого в 57-м году в Катакомбной Церкви фактически пресеклась каноническая иерархия дореволюционной преемственности. Этот факт органам советской госбезопасности, а следом за ними Московской патриархии и советским религиоведам, давал повод утверждать, что с конца 50-х годов ИПЦ в СССР прекратила свое существование.
Однако такой материалистический подход не отвечал реальному положению дел, поскольку отсутствие епископа еще не означало, что Церковь прекратила свое существование. Вселенский принцип универсальности Церкви позволял компенсировать это общением с другими поместными Церквями.
Рассматривая период конца 50-х - начала 60-х годов, необходимо отметить, что в это время в СССР еще оставалось в живых большое количество - более ста - канонических катакомбных священников старого тихоновского и иосифлянского поставления. В лице этих многочисленных катакомбных пастырей и сохранялась ИПЦ. Большинство их них пребывали в молитвенном общении друг с другом и при этом состояли в молитвенном общении с РПЦЗ, поминая ее первоиерарха. Таким образом, канонически компенсировалось временное отсутствие в ИПЦ собственного епископата.
Одним из негласных духовных лидеров Катакомбной Церкви в те годы был воронежский старец о. Иларион (Андреевский). Если до Второй мировой войны центром ИПЦ являлся Петроград, то после войны он утратил такое свое значение. После жесточайших репрессий и чисток в Ленинграде не осталось ни одного катакомбного священника. Нелегальный центр ИПЦ постепенно переместился в центральное Черноземье и, в частности, в Воронеж.
Так как в Церкви не было епископов, предпринимались попытки установить общение с РПЦЗ, о деятельности которой верующие и священники Катакомбной Церкви, в первую очередь, узнавали из трансляций западных радиостанций, которые передавали трансляцию и богослужений, и проповедей Зарубежной Церкви. Однако такая связь с РПЦЗ была довольно односторонней, поэтому со времени хрущевской оттепели катакомбники неоднократно предпринимали попытки наладить прямые контакты с Зарубежной Церковью. Удалось это в 62-м году, когда посредством зашифрованной переписки катакомбниками было установлено общение с архиепископом РПЦЗ Леонтием (Филипповичем) Чилийским, через которого в дальнейшем и осуществлялось духовное руководство и общение ИПЦ с РПЦЗ.
Установил и долгое время осуществлял такую связь с Леонтием в начале 60-х инок Феодосий (Журбенко) - будущий Архиепископ Лазарь. Связь с Леонтием Журбенко поддерживал через афонского архимандрита Евгения (Жукова), служившего до революции священником в станице Кавказская, откуда родом были и сам Журбенко. Зашифрованные письма посылались от имени разных старушек из разных городов, чтобы на почте ничего не заподозрили и не сдали в милицию и КГБ.
Благодаря наладившейся регулярной тайной связи с Зарубежной Церковью, большинство катакомбников повсеместно уже установили обязательное поминовение на богослужениях первоиерархов Зарубежной Церкви. Будучи сам принят под омофор Леонтия Чилийского, Журбенко переслал ему также прошение о принятии под его омофор целой группы катакомбных священников. С этого момента в ИПЦ прекращается период так называемого безъепископства, поскольку один из архиереев ИПЦ тайно принял на себя духовное попечение над общинами Катакомбной Церкви.
Были предприняты также попытки убедить опальных епископов официальной Церкви, в частности, Гермогена (Голубева) и Вениамина (Иркутского), перейти в Катакомбную Церковь. Они, к сожалению, не увенчались успехом. Единственное, епископ Вениамин согласился, по просьбе архиепископа Леонтия, рукоположить во священники одного из катакомбных иноков - будущего Лазаря (Журбенко). К сожалению, из-за отсутствия времени я не могу на этом более подробно остановиться.
Важной вехой в существовании Катакомбной Церкви был 81-й год, когда состоялся Архиерейский Собор Зарубежной Церкви, на котором был прославлен сонм Новомучеников и Исповедников Российских. И другим важнейшим решением этого Собора было решение об оказании всесторонней помощи Катакомбной Церкви в СССР. В частности, одним из тайных решений было рукоположение епископа для Катакомбной Церкви.
С этой целью, по благословению Митрополита Филарета (Вознесенского), первоиерарха РПЦЗ, Архиерейским Собором было решено совершить хиротонию, как сказано в документе, "для возрождения руководства Катакомбной Церкви в России". Это был наиболее благоприятный момент за все годы существования советского режима. 81-82-й годы - это последние годы правления и жизни Брежнева, для которых было характерно начало агонии возглавляемого им режима.
В этот период открывается больше возможностей для посещения СССР зарубежными туристами. В ходе таких поездок туристы, помимо дефицитных товаров, часто старались привозить Библии и другую религиозную литературу, распространяя ее потом среди знакомых.
Активные контакты с зарубежьем, в частности, и с представителями РПЦЗ, осуществлялись и через диссидентские объединения, которые к тому времени распространились по всему Союзу и с которыми нередко сотрудничали катакомбники. Более тесные связи с диссидентами поддерживала Западно-Европейская епархия, возглавляемая архиепископом Антонием (Бартошевичем). Через них архиепископ Антоний нелегально переправлял в СССР издаваемую Зарубежной Церковью литературу, собирал сведения о репрессиях, поддерживал связь с катакомбниками.
Эта миссия по тайному рукоположению епископа облегчилась тем, что сестра одного из клириков Западно-Европейской епархии - протоиерея Владимира Прокофьева - работала во французском посольстве в Москве. Благодаря этому протоиерей Владимир мог регулярно и беспрепятственно посещать СССР под видом туриста. Поэтому после суждения на Архиерейском Соборе было решено тайно постричь в монахи и тайно рукоположить во епископа отца Владимира - в тайном монашестве Варнава - с тем, чтобы он во время очередного визита в СССР также тайно совершил епископскую хиротонию катакомбного архимандрита Лазаря (Журбенко).
Тайная миссия РПЦЗ по восстановлению иерархии Катакомбной Церкви была успешно исполнена через полгода - 10 мая 1982 года, когда в Москве, на квартире катакомбной монахини Феодоры, была нелегально совершена хиротония отца Лазаря во епископа ИПЦ. Кроме того, отцом Лазарем выдвигались еще две кандидатуры: о. Михаила Рождественского и о. Никиты (Лехан) из Харькова, но, к сожалению, именно их окружение, как свидетельствовали их последователи, побоялось установления контактов с приехавшим из-за границы епископом - боялись, что будет слежка, и их смогут раскрыть. Поэтому они не допустили приезда к ним епископа. И это привело к тому, что был рукоположен только один, к сожалению, епископ. Таким образом, иерархия Катакомбной Церкви была восстановлена в своем полноценном состоянии.
Сергей Шумило. ИПЦ после Сталина.
Текст, казалось бы, простенький и практически ничего нового не сообщает, правда?
Только знаете, достопочтенные дамы и господа, о чем я задумалась, прочитав его...
Вот мы привыкли считать, что при коммунизме люди не жили, а доживали.
Что сопротивлялись коммунизму те, кто помнил другую жизнь.
Самое большее - настраивали против него детей и внуков или тех представителей младшего поколения, что под руку попадались.
Потом же выросли дети ВВС и радио "Свобода", не имевшие никаких источников информации в быту, но умевшие крутить ручку настройки.
Потом...
В общем, все они, как нам теперь кажется, были очень мало друг с другом связаны.
А насколько мы понимаем, что всю историю СССР, несмотря на зверства, пытки, массовые казни, паспортный режим и психушки, с самого момента его возникновения и до момента его распада, в стране продолжало существовать стабильное и хорошо огранизованное подполье - и не какое-то там спорадическое, по принципу "то потухнет, то погаснет", а с постоянной и четкой духовной преемственностью, законной даже с точки зрения церковных правил?
Надо сказать, я впервые это прочувствовала до конца.
И это меня глубоко потрясло.
Ведь этот огонь передавался из рук в руки 70 лет - и каких лет!
Больше того: мне показалось, что если бы коммунисты, со всеми своими волнами террора, повальным доносительством и полной прозрачностью быта, продержались еще пару тысяч лет, то и подполье бы столько же продержалось.
Хотя это уже, конечно, личные мои фантазии, никакого касательства к истории не имеющие.
Однако такой материалистический подход не отвечал реальному положению дел, поскольку отсутствие епископа еще не означало, что Церковь прекратила свое существование. Вселенский принцип универсальности Церкви позволял компенсировать это общением с другими поместными Церквями.
Рассматривая период конца 50-х - начала 60-х годов, необходимо отметить, что в это время в СССР еще оставалось в живых большое количество - более ста - канонических катакомбных священников старого тихоновского и иосифлянского поставления. В лице этих многочисленных катакомбных пастырей и сохранялась ИПЦ. Большинство их них пребывали в молитвенном общении друг с другом и при этом состояли в молитвенном общении с РПЦЗ, поминая ее первоиерарха. Таким образом, канонически компенсировалось временное отсутствие в ИПЦ собственного епископата.
Одним из негласных духовных лидеров Катакомбной Церкви в те годы был воронежский старец о. Иларион (Андреевский). Если до Второй мировой войны центром ИПЦ являлся Петроград, то после войны он утратил такое свое значение. После жесточайших репрессий и чисток в Ленинграде не осталось ни одного катакомбного священника. Нелегальный центр ИПЦ постепенно переместился в центральное Черноземье и, в частности, в Воронеж.
Так как в Церкви не было епископов, предпринимались попытки установить общение с РПЦЗ, о деятельности которой верующие и священники Катакомбной Церкви, в первую очередь, узнавали из трансляций западных радиостанций, которые передавали трансляцию и богослужений, и проповедей Зарубежной Церкви. Однако такая связь с РПЦЗ была довольно односторонней, поэтому со времени хрущевской оттепели катакомбники неоднократно предпринимали попытки наладить прямые контакты с Зарубежной Церковью. Удалось это в 62-м году, когда посредством зашифрованной переписки катакомбниками было установлено общение с архиепископом РПЦЗ Леонтием (Филипповичем) Чилийским, через которого в дальнейшем и осуществлялось духовное руководство и общение ИПЦ с РПЦЗ.
Установил и долгое время осуществлял такую связь с Леонтием в начале 60-х инок Феодосий (Журбенко) - будущий Архиепископ Лазарь. Связь с Леонтием Журбенко поддерживал через афонского архимандрита Евгения (Жукова), служившего до революции священником в станице Кавказская, откуда родом были и сам Журбенко. Зашифрованные письма посылались от имени разных старушек из разных городов, чтобы на почте ничего не заподозрили и не сдали в милицию и КГБ.
Благодаря наладившейся регулярной тайной связи с Зарубежной Церковью, большинство катакомбников повсеместно уже установили обязательное поминовение на богослужениях первоиерархов Зарубежной Церкви. Будучи сам принят под омофор Леонтия Чилийского, Журбенко переслал ему также прошение о принятии под его омофор целой группы катакомбных священников. С этого момента в ИПЦ прекращается период так называемого безъепископства, поскольку один из архиереев ИПЦ тайно принял на себя духовное попечение над общинами Катакомбной Церкви.
Были предприняты также попытки убедить опальных епископов официальной Церкви, в частности, Гермогена (Голубева) и Вениамина (Иркутского), перейти в Катакомбную Церковь. Они, к сожалению, не увенчались успехом. Единственное, епископ Вениамин согласился, по просьбе архиепископа Леонтия, рукоположить во священники одного из катакомбных иноков - будущего Лазаря (Журбенко). К сожалению, из-за отсутствия времени я не могу на этом более подробно остановиться.
Важной вехой в существовании Катакомбной Церкви был 81-й год, когда состоялся Архиерейский Собор Зарубежной Церкви, на котором был прославлен сонм Новомучеников и Исповедников Российских. И другим важнейшим решением этого Собора было решение об оказании всесторонней помощи Катакомбной Церкви в СССР. В частности, одним из тайных решений было рукоположение епископа для Катакомбной Церкви.
С этой целью, по благословению Митрополита Филарета (Вознесенского), первоиерарха РПЦЗ, Архиерейским Собором было решено совершить хиротонию, как сказано в документе, "для возрождения руководства Катакомбной Церкви в России". Это был наиболее благоприятный момент за все годы существования советского режима. 81-82-й годы - это последние годы правления и жизни Брежнева, для которых было характерно начало агонии возглавляемого им режима.
В этот период открывается больше возможностей для посещения СССР зарубежными туристами. В ходе таких поездок туристы, помимо дефицитных товаров, часто старались привозить Библии и другую религиозную литературу, распространяя ее потом среди знакомых.
Активные контакты с зарубежьем, в частности, и с представителями РПЦЗ, осуществлялись и через диссидентские объединения, которые к тому времени распространились по всему Союзу и с которыми нередко сотрудничали катакомбники. Более тесные связи с диссидентами поддерживала Западно-Европейская епархия, возглавляемая архиепископом Антонием (Бартошевичем). Через них архиепископ Антоний нелегально переправлял в СССР издаваемую Зарубежной Церковью литературу, собирал сведения о репрессиях, поддерживал связь с катакомбниками.
Эта миссия по тайному рукоположению епископа облегчилась тем, что сестра одного из клириков Западно-Европейской епархии - протоиерея Владимира Прокофьева - работала во французском посольстве в Москве. Благодаря этому протоиерей Владимир мог регулярно и беспрепятственно посещать СССР под видом туриста. Поэтому после суждения на Архиерейском Соборе было решено тайно постричь в монахи и тайно рукоположить во епископа отца Владимира - в тайном монашестве Варнава - с тем, чтобы он во время очередного визита в СССР также тайно совершил епископскую хиротонию катакомбного архимандрита Лазаря (Журбенко).
Тайная миссия РПЦЗ по восстановлению иерархии Катакомбной Церкви была успешно исполнена через полгода - 10 мая 1982 года, когда в Москве, на квартире катакомбной монахини Феодоры, была нелегально совершена хиротония отца Лазаря во епископа ИПЦ. Кроме того, отцом Лазарем выдвигались еще две кандидатуры: о. Михаила Рождественского и о. Никиты (Лехан) из Харькова, но, к сожалению, именно их окружение, как свидетельствовали их последователи, побоялось установления контактов с приехавшим из-за границы епископом - боялись, что будет слежка, и их смогут раскрыть. Поэтому они не допустили приезда к ним епископа. И это привело к тому, что был рукоположен только один, к сожалению, епископ. Таким образом, иерархия Катакомбной Церкви была восстановлена в своем полноценном состоянии.
Сергей Шумило. ИПЦ после Сталина.
Текст, казалось бы, простенький и практически ничего нового не сообщает, правда?
Только знаете, достопочтенные дамы и господа, о чем я задумалась, прочитав его...
Вот мы привыкли считать, что при коммунизме люди не жили, а доживали.
Что сопротивлялись коммунизму те, кто помнил другую жизнь.
Самое большее - настраивали против него детей и внуков или тех представителей младшего поколения, что под руку попадались.
Потом же выросли дети ВВС и радио "Свобода", не имевшие никаких источников информации в быту, но умевшие крутить ручку настройки.
Потом...
В общем, все они, как нам теперь кажется, были очень мало друг с другом связаны.
А насколько мы понимаем, что всю историю СССР, несмотря на зверства, пытки, массовые казни, паспортный режим и психушки, с самого момента его возникновения и до момента его распада, в стране продолжало существовать стабильное и хорошо огранизованное подполье - и не какое-то там спорадическое, по принципу "то потухнет, то погаснет", а с постоянной и четкой духовной преемственностью, законной даже с точки зрения церковных правил?
Надо сказать, я впервые это прочувствовала до конца.
И это меня глубоко потрясло.
Ведь этот огонь передавался из рук в руки 70 лет - и каких лет!
Больше того: мне показалось, что если бы коммунисты, со всеми своими волнами террора, повальным доносительством и полной прозрачностью быта, продержались еще пару тысяч лет, то и подполье бы столько же продержалось.
Хотя это уже, конечно, личные мои фантазии, никакого касательства к истории не имеющие.