Физиологическое. О цивилизованном поведении.
Нашему сознанию не всегда дается воспоминание об этой ступени собственной истории. Мы уже утратили ту ничем не сдерживаемую откровенность, с какой Эразм и люди его времени могли обсуждать все сферы человеческого поведения. Во многом эта откровенность превышает порог нашей терпимости.
Но именно это относится к обсуждаемым нами проблемам. Рассматривая изменение понятий, посредством которых выражали себя различные общества, выводя понятие «цивилизация» из его предшественника, из «civilité», мы сразу нападаем на след самого процесса цивилизации - на след действительного изменения поведения, происшедшего в западном мире.
Одним из симптомов данного процесса цивилизации выступает та неловкость, что возникает у нас при обсуждении тем, затрагиваемых Эразмом. Нам мучительно говорить или даже слушать то, о чем он писал совершенно свободно.
Явное или скрытое чувство недовольства, вызываемое в нас людьми, откровенно обсуждающими свои телесные отправления и меньше, чем мы, скрывающими или сдерживающими эти отправления, является доминирующим ощущением, побуждающим нас оценивать их поведение как «варварское», «нецивилизованное». Это «недовольство варварством» - или, если выразиться более правильно и с меньшей оценочной нагрузкой, недовольство иной организацией аффективности и иными представлениями о недопустимом, еще встречающимися сегодня во многих обществах, называемых нами «нецивилизованными», - указывает на стандарт неприятного, предшествовавший нашему и служивший предпосылкой последнего.
Тем самым возникает вопрос: как и почему западное общество перешло от одного стандарта к другому, как оно «цивилизовалось»? При рассмотрении процесса цивилизации мы неизбежно будем возвращаться к такого рода недовольству и чувству неприятного. Нужно ясно отдавать себе отчет в их причинах.
По крайней мере нам следует отказаться от чувства собственного превосходства, исключить все обусловленные внутренней цензурой оценки, связанные с понятиями «цивилизация» и «нецивилизованность». Наше собственное поведение имеет своим истоком те поведенческие формы, которые мы сегодня называем «нецивилизованными».
Однако понятия отражают действительные изменения только статически, игнорируя при этом множество нюансов. Когда мы противопоставляем «цивилизованное» и «нецивилизованное», то на деле речь идет не об оппозиции, вроде «доброго» и «злого», но о ступенях все еще продолжающегося развития.
Вполне возможно, на следующих ступенях цивилизации наше собственное поведение будет вызывать такие же неприятные чувства, какие у нас - поведение предков. Аффективные проявления и общественное поведение всегда имеют своим истоком какую-то форму или стандарт, каковые никогда не выступают в качестве изначальных. Никогда не было абсолютно и бесповоротно «нецивилизованного» поведения в том смысле, какой зачастую вкладывается в слово «цивилизованный».
Для понимания этого нам следует возвратиться к тому, что предшествовало «цивилизованному», к его истокам. «Цивилизация», рассматриваемая обычно как имеющееся, как нечто готовое и просто данное, вне всякой связи с ее происхождением, на самом деле представляет собой процесс или часть процесса, в котором мы сами принимаем участие. Все причисляемые к ней элементы - машины, научные открытия, формы государства и т.п. - суть свидетельства особого рода структуры человеческих отношений, общества, равно как и особого рода человеческого поведения.
Остается задать вопрос о том, насколько доступны для нашего познания эти изменения в поведении, можно ли с достаточной точностью отобразить в мысли социальный процесс «цивилизирования» людей или, по крайней мере, отдельные его фазы и элементарные черты.
Норберт Элиас. О «цивилизации» как специфическом изменении человеческого поведения.
Мысль Норберта Элиаса, как бы она ни была проста, вызвала у вашей покорнейшей не просто ряд ответных размышлений, но то, что можно было бы назвать усилием воображения.
Читая цитаты из Эразма Роттердамского, который подробно описывает, как следует или не следует сморкаться и нужно ли делиться остатками недожеванной пищи, ваша покорнейшая, разумеется, внутренне содрогалась, как это сделал бы всякий современный цивилизованный человек, но...
Но усилие воображения - великая штука, достопочтенные дамы и господа.
И оно позволяет не просто понять, а глубоко ощутить, насколько многое их нашей повседневной жизни, вполне, как нам кажется, приличной, со временем станет вот таким же сморканием на пол.
Упражнение крайне полезное - ну, хотя бы для того, чтобы вести себя действительно цивилизованно при встрече с представителями других культур.
Цивилизованно на уровне чувств, не на уровне стандартов очищения носа.
А то ведь они бывают разными.
Но именно это относится к обсуждаемым нами проблемам. Рассматривая изменение понятий, посредством которых выражали себя различные общества, выводя понятие «цивилизация» из его предшественника, из «civilité», мы сразу нападаем на след самого процесса цивилизации - на след действительного изменения поведения, происшедшего в западном мире.
Одним из симптомов данного процесса цивилизации выступает та неловкость, что возникает у нас при обсуждении тем, затрагиваемых Эразмом. Нам мучительно говорить или даже слушать то, о чем он писал совершенно свободно.
Явное или скрытое чувство недовольства, вызываемое в нас людьми, откровенно обсуждающими свои телесные отправления и меньше, чем мы, скрывающими или сдерживающими эти отправления, является доминирующим ощущением, побуждающим нас оценивать их поведение как «варварское», «нецивилизованное». Это «недовольство варварством» - или, если выразиться более правильно и с меньшей оценочной нагрузкой, недовольство иной организацией аффективности и иными представлениями о недопустимом, еще встречающимися сегодня во многих обществах, называемых нами «нецивилизованными», - указывает на стандарт неприятного, предшествовавший нашему и служивший предпосылкой последнего.
Тем самым возникает вопрос: как и почему западное общество перешло от одного стандарта к другому, как оно «цивилизовалось»? При рассмотрении процесса цивилизации мы неизбежно будем возвращаться к такого рода недовольству и чувству неприятного. Нужно ясно отдавать себе отчет в их причинах.
По крайней мере нам следует отказаться от чувства собственного превосходства, исключить все обусловленные внутренней цензурой оценки, связанные с понятиями «цивилизация» и «нецивилизованность». Наше собственное поведение имеет своим истоком те поведенческие формы, которые мы сегодня называем «нецивилизованными».
Однако понятия отражают действительные изменения только статически, игнорируя при этом множество нюансов. Когда мы противопоставляем «цивилизованное» и «нецивилизованное», то на деле речь идет не об оппозиции, вроде «доброго» и «злого», но о ступенях все еще продолжающегося развития.
Вполне возможно, на следующих ступенях цивилизации наше собственное поведение будет вызывать такие же неприятные чувства, какие у нас - поведение предков. Аффективные проявления и общественное поведение всегда имеют своим истоком какую-то форму или стандарт, каковые никогда не выступают в качестве изначальных. Никогда не было абсолютно и бесповоротно «нецивилизованного» поведения в том смысле, какой зачастую вкладывается в слово «цивилизованный».
Для понимания этого нам следует возвратиться к тому, что предшествовало «цивилизованному», к его истокам. «Цивилизация», рассматриваемая обычно как имеющееся, как нечто готовое и просто данное, вне всякой связи с ее происхождением, на самом деле представляет собой процесс или часть процесса, в котором мы сами принимаем участие. Все причисляемые к ней элементы - машины, научные открытия, формы государства и т.п. - суть свидетельства особого рода структуры человеческих отношений, общества, равно как и особого рода человеческого поведения.
Остается задать вопрос о том, насколько доступны для нашего познания эти изменения в поведении, можно ли с достаточной точностью отобразить в мысли социальный процесс «цивилизирования» людей или, по крайней мере, отдельные его фазы и элементарные черты.
Норберт Элиас. О «цивилизации» как специфическом изменении человеческого поведения.
Мысль Норберта Элиаса, как бы она ни была проста, вызвала у вашей покорнейшей не просто ряд ответных размышлений, но то, что можно было бы назвать усилием воображения.
Читая цитаты из Эразма Роттердамского, который подробно описывает, как следует или не следует сморкаться и нужно ли делиться остатками недожеванной пищи, ваша покорнейшая, разумеется, внутренне содрогалась, как это сделал бы всякий современный цивилизованный человек, но...
Но усилие воображения - великая штука, достопочтенные дамы и господа.
И оно позволяет не просто понять, а глубоко ощутить, насколько многое их нашей повседневной жизни, вполне, как нам кажется, приличной, со временем станет вот таким же сморканием на пол.
Упражнение крайне полезное - ну, хотя бы для того, чтобы вести себя действительно цивилизованно при встрече с представителями других культур.
Цивилизованно на уровне чувств, не на уровне стандартов очищения носа.
А то ведь они бывают разными.