Фундаментализм, как и было сказано, или Ничто не ново под луной.
Мы узнали, как хрупки и бессильны наши призрачные богатства - мудрость книжников и совопросников - перед лицом самой косной, самой тупой, - но конкретной силы. Только идея, подлинно ставшая реальностью, доросшая до осязательной конкретности, закалившаяся до целостного исповедания - только такая идея способна противопоставить себя механическому омертвению, грозящему Европе изнутри, и силам хаоса, наступающим на нее извне, с Востока.
Тлеющая европейская мысль, если она не хочет быть угашенной до конца, должна вновь разгореться в пламя, в новый фанатизм.
Н. М. Бахтин. Философия как живой опыт.
Одно из самых удручающих ощущений, неминуемо начинающих в зрелом возрасте преследовать человека, интересующегося историей человеческой мысли - это ощущение оскомины.
Одни и те же несколько идей преследуют человеческую культуру с настойчивостью, достойной лучшего применения, и сменяют друг друга настолько предсказуемо, что читатель, усвоивший и осознавший к этому времени некоторое количество текстов, начинает досадливо морщиться: вот теперь автор скажет то-то и то-то (про первобытную силу совершенной убежденности, например), а оппонент ответит ему то-то и то-то (про то, что мудрость лежит в разнообразии).
Любопытно, что переживание это приходит исключительно с личным опытом, то есть его нельзя получить с образованием, даже самым замечательным. Постоянное противостояние сторонников одной идеи, мощной и правильной, и разнообразия идей должно быть именно пережито лично, только тогда можно понять, что эти противоположности будут конфликтовать вечно и вечно назойливо чередоваться, мелькая перед глазами и мельтеша привычными контурами.
И морщится усталый человек, и чувствует оскомину во рту.
И только одно его может спасти - внезапный проблеск неожиданного слова, редкое сверкание нового, непредсказуемого.
Тлеющая европейская мысль, если она не хочет быть угашенной до конца, должна вновь разгореться в пламя, в новый фанатизм.
Н. М. Бахтин. Философия как живой опыт.
Одно из самых удручающих ощущений, неминуемо начинающих в зрелом возрасте преследовать человека, интересующегося историей человеческой мысли - это ощущение оскомины.
Одни и те же несколько идей преследуют человеческую культуру с настойчивостью, достойной лучшего применения, и сменяют друг друга настолько предсказуемо, что читатель, усвоивший и осознавший к этому времени некоторое количество текстов, начинает досадливо морщиться: вот теперь автор скажет то-то и то-то (про первобытную силу совершенной убежденности, например), а оппонент ответит ему то-то и то-то (про то, что мудрость лежит в разнообразии).
Любопытно, что переживание это приходит исключительно с личным опытом, то есть его нельзя получить с образованием, даже самым замечательным. Постоянное противостояние сторонников одной идеи, мощной и правильной, и разнообразия идей должно быть именно пережито лично, только тогда можно понять, что эти противоположности будут конфликтовать вечно и вечно назойливо чередоваться, мелькая перед глазами и мельтеша привычными контурами.
И морщится усталый человек, и чувствует оскомину во рту.
И только одно его может спасти - внезапный проблеск неожиданного слова, редкое сверкание нового, непредсказуемого.