Рождественское.
Вниз по улице Шломцион а Малка, ведущей к Старому городу, мелкой трусцой очень быстро бежал молодой филиппинский монах.
Круглое тело его было немного наклонено, францисканское облачение хлопало на ветру, концы веревки, которой он был подпоясан, ритмично взмывали в воздух и падали.
- На мессу опаздывает? - спросила себя ваша покорнейшая, представив строгое начальство и внушение, которого не избежать юному брату.
Он добежал почти до вашей покорнейшей - и она увидела его лицо.
Нет, он опаздывал не на мессу.
Он опаздывал на свидание.
У него была назначена долгожданная встреча.
На круглой умной физиономии разливалась солнечная улыбка, которую не скривило даже напряжение быстрого бега.
Это была улыбка наконец-то дождавшегося человека.
Он поравнялся с вашей покорнейшей и побежал дальше, к Старому городу.
И только тут ваша покорнейшая опомнилась от ступора, в который ее повергло это абсолютное олицетворение Рождества, и крикнула ему вслед:
- Merry Christmas!
Круглое тело его было немного наклонено, францисканское облачение хлопало на ветру, концы веревки, которой он был подпоясан, ритмично взмывали в воздух и падали.
- На мессу опаздывает? - спросила себя ваша покорнейшая, представив строгое начальство и внушение, которого не избежать юному брату.
Он добежал почти до вашей покорнейшей - и она увидела его лицо.
Нет, он опаздывал не на мессу.
Он опаздывал на свидание.
У него была назначена долгожданная встреча.
На круглой умной физиономии разливалась солнечная улыбка, которую не скривило даже напряжение быстрого бега.
Это была улыбка наконец-то дождавшегося человека.
Он поравнялся с вашей покорнейшей и побежал дальше, к Старому городу.
И только тут ваша покорнейшая опомнилась от ступора, в который ее повергло это абсолютное олицетворение Рождества, и крикнула ему вслед:
- Merry Christmas!