"Штурм Перекопа", отчет. Часть 1.
Съездила тут на ролевую игру по Гражданской войне. Я долго с ней запрягала: то собиралась, то разбиралась. Хотелось непонятного, но с драмой, страданиями и чтобы тельник на груди рвать - настолько даже, что внезапно я оказалась женой командующего Красной армией. Женой, любящей и верной, но уже вполне сознающей: дражайший супруг впутал ее в такое, что ног не вывезешь. В общем, все эти метания и породили Лизу Еленинскую, в лице которой я стрОдала всю игру.
Лиза Снегова родилась в Петербурге в семье гимназического учителя. Звезд с неба не хватала, но, как говорится, была не хуже прочих при прочих равных. В меру начитанная, в меру ехидная. Религиозная. Этого не смогли из нее вытравить ни революция, ни муж-атеист.
Сергей Петрович Еленинский был старше Лизы на двадцать лет. Он отлично сохранился, был квалифицированным военным инженером и вообще не внушал опасений. Лиза его очень любила, хоть и подтрунивала над слишком длинной фамилией. Лизины родственники тоже лиха не чуяли до момента, пока Сергей не принял в 17 году сторону большевиков. И не перетянул туда Лизу.
Сергей умел быть красноречивым. Он говорил по упадок России, ее погрязание во взятках, бюрократии и беззаконии. Большевики эффективны. Да, кое-где они перегибают палку, но другие и вовсе не знают, что предложить. А большевики несут новые идеи и хотят строить новый мир. Лиза слушала и представляла себе строительство нового мира: она сможет принести пользу обществу, будет помогать людям. Ну и вообще это же замечательно, когда люди равны, нет господ, а все друг другу товарищи. К сожалению, зачатки здравого смысла отравляли эту радужную картину, говоря, что до такого сама Лиза едва ли доживет. Да и Сергей был отнюдь не романтик: он просто выбирал меньшее из двух зол. Но это стало ясно потом. А тогда Лиза была молода и влюблена. Ей ужасно хотелось заложить хотя бы камушек в фундамент нового дивного мира - грядущего рая на земле.
Лиза была бы рада застыть в том счастливом состоянии, как муха в янтаре. Или выкинуть к чертовой матери весь здравый смысл, который все громче твердил: ты влипла. Впрочем, когда это стало очевидно, влипла вся Россия.
Первый удар нанес брат Алексей. Он все никак не мог взять в толк, что в большевиках такого хорошего. Лиза все объясняла, а он не понимал. Странный какой! Раньше он всегда Лизу понимал. А теперь нет. Почему так? А потом Алексей с Сергеем поговорили начистоту (Лиза не присутствовала, но и так было понятно) и Алексей уехал на войну - к белым. Лиза с Сергеем тоже уехали - к красным. По дороге Лизе снились странные и волнующие сны: красные отряды штурмуют ледяную вершину. Враг представлялся ей тогда огромной белой глыбой наподобие горного пика. Шел 1918 год.
В Красной армии Сергей почти сразу стал командиром полка, потом - командиром дивизии. А Лиза поняла, что по ту сторону не абстрактная белая глыба, а вполне живые люди. И кровь у них не менее красная, чем у красных. Иногда даже краснее.
Сергей любил Лизу и ограждал ее от ужасов войны - насколько это было возможно. Лиза любила Сергея и не хотела покидать его ни за что. Она хотела думать вместе с ним, быть верным солдатом, агитатором и бойцом. Но где-то очень глубоко в душе она боялась чувства тяжести от оружие в руке и ненавидела толкать пламенные речи. Ее мутило от бойцов, дерущихся из-за отнятой у хозяина-крестьянина курицы. Ей не нравился этот корабль, не нравилась эта команда, но она не готова была бы признаться в этом даже под расстрелом. Особенно, под расстрелом.
Однажды Сергей дослужился до командующего армией и отправился в Крым добивать белых. Позади осталась Москва, впереди Перекоп, а посредине фиалкой в проруби болталась Лиза. Под Перекопом был ноябрь, военный лагерь, нехватка боеприпасов, лекарств и людей - такая, что Сергею пришлось назначить Лизу своим помощником. Больше некого было. Лиза знала, что ему трудно далось это решение. Ничего, и ей будет не легче.
Перекоп - последний оплот белых. Сергей со своей армией должен взять Перекоп. Сергей готовился. Лиза молилась. Штурм приближался.
Тот день начался как и любой другой: с утра вылазки, разведка боем, давить белую контру; наш инженер в плену (кто же теперь подрежет врагу телеграфные провода?), врач тоже еще со вчерашнего дня (ничего, лекарств все равно толком нет); давайте поднимем революционный дух и устроим собрание, но политрук уехал в ставку товарища Фрунзе, а когда вернется - неизвестно; утро плавно переходило в день, длинный, как это предложение.
В одной из вылазок подстрелили белого офицера. Допрашивали всем миром. Но было ясно, что он скорее даст себя расстрелять, чем скажет хоть что-то ценное. Впрочем, он знал, что его не расстреляют, а обменяют на нашего инженера Сашу Соловьеву. В силу означенных обстоятельств допрос перерос в идейный диспут с элементами светской беседы - настолько, насколько позволяли обстоятельства же.
- За что ты воюешь? - спросила Лиза.
- За Россию, - ответил офицер. И на его лице появилось знакомое выражение “я ничего не скажу врагам”.
- Это общие слова. Мы вот тоже за Россию воюем, - сказала Лиза. - А лично ты за что?
Взгляд офицера смягчился, и Лиза разглядела зеленые крапинки в его ореховых глазах. Перед ними плыла в вечерней дымке красивая набережная и нарядная публика на ней. Играл оркестр, ехали автомобили. Ну или даже кареты. Да, наверняка кареты. И сидела на скамейке девушка в белом с томиком стихов. Ну или не в белом. Важно, что с томиком. Потому что без культуры и красоты нет человека. Лиза не любила стихов, поэтому картина показалась ей шаблонной, зато конкретной.
- Но ведь и мы хотим, чтобы были культура и красота. Только для всех, а не для избранных! Это же несправедливо, когда одни в каретах и автомобилях, а другие работают до седьмого пота. Ведь несправедливо?
- Да, - сказал офицер.
- Перейдешь на нашу сторону? - спросила Лиза.
- Нет, - сказал офицер.
Его сменяли на нашего пленного инженера Сашу Соловьеву. Обменный офицер приходился ей родным братом.
- Он мне больше не брат, - говорила Саша.
- Не отрекайся от тех, кто, может быть, все еще любит тебя, - думала Лиза.
Она знала, что ее брат Алексей в Перекопе.
Лиза Снегова родилась в Петербурге в семье гимназического учителя. Звезд с неба не хватала, но, как говорится, была не хуже прочих при прочих равных. В меру начитанная, в меру ехидная. Религиозная. Этого не смогли из нее вытравить ни революция, ни муж-атеист.
Сергей Петрович Еленинский был старше Лизы на двадцать лет. Он отлично сохранился, был квалифицированным военным инженером и вообще не внушал опасений. Лиза его очень любила, хоть и подтрунивала над слишком длинной фамилией. Лизины родственники тоже лиха не чуяли до момента, пока Сергей не принял в 17 году сторону большевиков. И не перетянул туда Лизу.
Сергей умел быть красноречивым. Он говорил по упадок России, ее погрязание во взятках, бюрократии и беззаконии. Большевики эффективны. Да, кое-где они перегибают палку, но другие и вовсе не знают, что предложить. А большевики несут новые идеи и хотят строить новый мир. Лиза слушала и представляла себе строительство нового мира: она сможет принести пользу обществу, будет помогать людям. Ну и вообще это же замечательно, когда люди равны, нет господ, а все друг другу товарищи. К сожалению, зачатки здравого смысла отравляли эту радужную картину, говоря, что до такого сама Лиза едва ли доживет. Да и Сергей был отнюдь не романтик: он просто выбирал меньшее из двух зол. Но это стало ясно потом. А тогда Лиза была молода и влюблена. Ей ужасно хотелось заложить хотя бы камушек в фундамент нового дивного мира - грядущего рая на земле.
Лиза была бы рада застыть в том счастливом состоянии, как муха в янтаре. Или выкинуть к чертовой матери весь здравый смысл, который все громче твердил: ты влипла. Впрочем, когда это стало очевидно, влипла вся Россия.
Первый удар нанес брат Алексей. Он все никак не мог взять в толк, что в большевиках такого хорошего. Лиза все объясняла, а он не понимал. Странный какой! Раньше он всегда Лизу понимал. А теперь нет. Почему так? А потом Алексей с Сергеем поговорили начистоту (Лиза не присутствовала, но и так было понятно) и Алексей уехал на войну - к белым. Лиза с Сергеем тоже уехали - к красным. По дороге Лизе снились странные и волнующие сны: красные отряды штурмуют ледяную вершину. Враг представлялся ей тогда огромной белой глыбой наподобие горного пика. Шел 1918 год.
В Красной армии Сергей почти сразу стал командиром полка, потом - командиром дивизии. А Лиза поняла, что по ту сторону не абстрактная белая глыба, а вполне живые люди. И кровь у них не менее красная, чем у красных. Иногда даже краснее.
Сергей любил Лизу и ограждал ее от ужасов войны - насколько это было возможно. Лиза любила Сергея и не хотела покидать его ни за что. Она хотела думать вместе с ним, быть верным солдатом, агитатором и бойцом. Но где-то очень глубоко в душе она боялась чувства тяжести от оружие в руке и ненавидела толкать пламенные речи. Ее мутило от бойцов, дерущихся из-за отнятой у хозяина-крестьянина курицы. Ей не нравился этот корабль, не нравилась эта команда, но она не готова была бы признаться в этом даже под расстрелом. Особенно, под расстрелом.
Однажды Сергей дослужился до командующего армией и отправился в Крым добивать белых. Позади осталась Москва, впереди Перекоп, а посредине фиалкой в проруби болталась Лиза. Под Перекопом был ноябрь, военный лагерь, нехватка боеприпасов, лекарств и людей - такая, что Сергею пришлось назначить Лизу своим помощником. Больше некого было. Лиза знала, что ему трудно далось это решение. Ничего, и ей будет не легче.
Перекоп - последний оплот белых. Сергей со своей армией должен взять Перекоп. Сергей готовился. Лиза молилась. Штурм приближался.
Тот день начался как и любой другой: с утра вылазки, разведка боем, давить белую контру; наш инженер в плену (кто же теперь подрежет врагу телеграфные провода?), врач тоже еще со вчерашнего дня (ничего, лекарств все равно толком нет); давайте поднимем революционный дух и устроим собрание, но политрук уехал в ставку товарища Фрунзе, а когда вернется - неизвестно; утро плавно переходило в день, длинный, как это предложение.
В одной из вылазок подстрелили белого офицера. Допрашивали всем миром. Но было ясно, что он скорее даст себя расстрелять, чем скажет хоть что-то ценное. Впрочем, он знал, что его не расстреляют, а обменяют на нашего инженера Сашу Соловьеву. В силу означенных обстоятельств допрос перерос в идейный диспут с элементами светской беседы - настолько, насколько позволяли обстоятельства же.
- За что ты воюешь? - спросила Лиза.
- За Россию, - ответил офицер. И на его лице появилось знакомое выражение “я ничего не скажу врагам”.
- Это общие слова. Мы вот тоже за Россию воюем, - сказала Лиза. - А лично ты за что?
Взгляд офицера смягчился, и Лиза разглядела зеленые крапинки в его ореховых глазах. Перед ними плыла в вечерней дымке красивая набережная и нарядная публика на ней. Играл оркестр, ехали автомобили. Ну или даже кареты. Да, наверняка кареты. И сидела на скамейке девушка в белом с томиком стихов. Ну или не в белом. Важно, что с томиком. Потому что без культуры и красоты нет человека. Лиза не любила стихов, поэтому картина показалась ей шаблонной, зато конкретной.
- Но ведь и мы хотим, чтобы были культура и красота. Только для всех, а не для избранных! Это же несправедливо, когда одни в каретах и автомобилях, а другие работают до седьмого пота. Ведь несправедливо?
- Да, - сказал офицер.
- Перейдешь на нашу сторону? - спросила Лиза.
- Нет, - сказал офицер.
Его сменяли на нашего пленного инженера Сашу Соловьеву. Обменный офицер приходился ей родным братом.
- Он мне больше не брат, - говорила Саша.
- Не отрекайся от тех, кто, может быть, все еще любит тебя, - думала Лиза.
Она знала, что ее брат Алексей в Перекопе.