Хоррор от автора
Некоторые правки в свитке судьбы
Благодарю xelu_c за сотрудничество. Хоррор должен быть кровавым, иначе это уже другое. А ведь мы - за чистоту жанра, не так ли? Правки вносятся постоянно, судьба непредсказуема, как... не подобрала нужного сравнения.
Вобщем, предхэллоуинное)
*
Бэль жила уединенно, в старом замке, одна башня которого кренилась, чем напоминала Пизанскую, а вторая трескалась, и потому была вся в новых заплатах.
Смехотворный вид фамильных владений приводил Бэль в уныние, а временами изрядно злил. Тогда она, чтобы поправить настроение, надевала узкую серую юбку и белую блузу, наматывала на стройную шею алый шарф, накидывала кожаный плащ, садилась в открытое ландо и ехала в город, умело правя двойкой крупных лошадей. Пыль, которая взлетала позади, позволяла Анаэлю с верхней смотровой площадки следить за ее передвижением до самых городских ворот. Местность была плоской, как стол, и скушной, как маца, поэтому он прекрасно понимал свою дорогую девочку. Ей просто необходимо временами отвлечься, а сейчас еще и отдохнуть, набравшись сил. Осеннее равноденствие миновало, скоро наступит время важных дел.
В один из первых дней октября Бэль, сидя после полудня в любимой кондитерской за чашкой горячего шоколада, отлично дополненной ягодным штруделем, внимательно читала очередную сагу о злоключениях героев, суливших им награду в конце, и успехах, круживших их головы, что закономерно вело к череде испытаний. Это был не совсем отдых и совсем не развлечение. Прихотливыми сюжетными линиями она тренировала ум, готовясь быстро придумывать и тут же воплощать.
Анаэль тем временем, сидя в кресле-качалке на террасе замка, освещенной мягким осенним солнцем, листал свежую прессу, пока не нашел раздел объявлений о помолвках. Пётр и Мария всё же решились пообещать друг другу и родным, что соединят себя священными узами, чтобы дальше идти по жизни вместе, в горе и в радости. Что-то долго они решались. А вдруг это мать Марии сговорилась с отцом Петра и провела решительную кампанию по доведению молодых до венца? Анаэль давно заподозрил, что Пётр любит только своих перепёлок, которых он развел без числа на заднем дворе родительского дома. Началось всё с одной, которая не добралась до кастрюли, Пётр не допустил. Находясь под влиянием местного священника и новомодных увлечений овощными блюдами без глютена и холестерина, он вообразил себя защитником малых сих. Приобрел в пару перепела, дело быстро сладилось, численность стала уверенно расти. Но убивать их Пётр не позволял. Что же он будет делать дальше? Предположения на этот счет стали главной интригой нового сезона городских сплетен. А что Мария? Кроткая и отзывчивая, она сделает всё, только бы не расстроить любимую маму, чем та успешно пользуется, как ей кажется, исключительно во благо дочери.
Предположения нуждались в поверке жизнью. Бэль не знакома Петру, она умеет оставаться незаметной, если хочет. А если нет, то заметит всякий. Поэтому завтра состоится проверка всех наблюдений. План будет исполнен, как бывает всегда и непременно у Анаэля. А дальше дело за теми, для кого он старается, снова и снова, сбился со счета, в который раз. Насладившись божественным ничегонеделаньем и полюбовавшись алым закатом, он вошел в дом, растопил камин, задернул шторы и задремал, разморенный теплом ласкового огня, в ожидании своего единственного члена семьи, помимо всего прочего.
Бэль стремительно вошла в зал через пару часов, сразу оживив обветшавший интерьер с остатками былого величия, и разбудила Анаэля. С собой она принесла впечатления дня и парочку свежайших кренделей с маком и сезамом. Вдвоем они собрали простой ужин, дружно действуя в четыре руки, накрыли на стол и провели вместе очередной приятный вечер.
Наутро Бэль проснулась позже обычного. Неторопливо завтракала, продуманно одевалась, затем взмахами гребня из слоновой кости придала блеск струящимся ниже пояса волосам цвета меди, обменялась поцелуем в щеку со свежевыбритым и пахнущим сандалом Анаэлем и отправилась в город.
Их встреча не была случайной, но Пётр об этом не подозревал. Наивен, бодр и распахнут миру, как всегда, он просто увидел книжку о новой породе перепелок, лежавшую на столике рядом с его, проследил взглядом за рукой, уверенно раскрывшей страницы на середине, и понял: это Она. Его половинка их будущего совместного предприятия по разведению и наполнению окрестных лесов живностью. Свободу перепелам, гусям, индюшкам! На травку, в чащу, в полет, в конце концов!
Пётр с плохо скрываемым волнением попросил разрешения сесть рядом. Она мило и с достоинством кивнула, тепло взглянув ему в глаза, а оттуда - прямо в душу. Пётр не заметил в глубине этих глаз свечение посторонней мысли. Он затеял светскую беседу о погоде, мучительно выискивая в ней лазейку для своей идеи-фикс. Незнакомка не помогала ему, чем ставила в неловкое положение. Пётр нервничал, краснел и покрывался испариной. Подошел официант, и он с облегчением заказал себе паровые овощи и кофе, разбавленное соевым молоком.
Бэль, решив, что пора, произнесла: "Перепелка, запеченная под овощами, была бы очень кстати. Ее и закажу". И добавила: "Птицефабрика моего отца ищет сейчас управляющего, не порекомендуете?". Пётр поперхнулся сельдереем, наспех глотнул кофе и, не пожелав резко разонравившейся ему бессердечной незнакомке ничего хорошего, в сердцах покинул заведение.
А в это время Мария, откликнувшись на зов Петра, оставленный им в записке на ее подоконнике, что было странно и не похоже на него, а потому взволновало и заставило ее поспешить, ожидала в гостиной его дома, открыв входную дверь ключом, который, как было указано в записке, нашла под розовым олеандром перед входом. Пётр задерживался, и Мария нервничала. Напольные часы пробили семь раз, после чего она услышала странный звук из глубины дома. Какой-то шум и вскрики, приглушенные, но явственные. Она пошла на звук и обнаружила в конце коридора дверь, ведущую наружу, по-видимому, на задний двор. Поколебавшись, открыла ее и увидела в тусклом свете желтого фонаря над крыльцом методично перемещавшуюся от клетки к клетке тень то ли человека, то ли крупного зверя. Тускло сверкало лезвие ножа ли, топора ли, или вовсе зубовный оскал, она не успевала достоверно рассмотреть, слишком быстро двигалось существо. Все происходило будто в дурном сне. Мария с ужасом отметила, как быстро множились брызги крови на свежей побелке стен, как жалостно, словно маленькие дети, кричали и всхлипывали перепелки, как они били крыльями и разбегались врассыпную, страшась нежданной и ненужной свободы в темноте двора. Желая защитить птиц, она вскричала: "Немедленно прекратите! Я вооружена и буду стрелять!". Где она взяла эту глупую фразу? Но ничего умнее в голову не пришло.
У себя за спиной она услышала топот и голос Петра. Обернулась и увидела его, с тревогой и восторгом смотревшего на нее. А он различал лишь ее силуэт в золотистом сиянии, и впервые рассмотрел в ней не простушку в клетчатой рубашке, заправленной в джинсы, высоких ботинках на шнуровке и смешных косичках, которые она заплетала по утрам, но свою половинку в их будущем совместном предприятии и т.д.
Надолго ли хватит восхищения и созвучия двум душам? Этого не мог знать никто, даже Анаэль, с удовлетворением предвкушавший на ужин перепелов в сливочном соусе с черносливом и базиликом. Завтра он может быть занят другим важным делом. А хранить перепелов - не его предназначение.
В это время Мария, ободренная присутствием Петра, сбежала со ступеней заднего крыльца и, приблизившись к птичьим клеткам, увидела Нечто. Никто не смеет мне мешать, когда я ужинаю!- проревело Нечто, оторвав голову Марии одним ударом когтистой лапы. Кровь фонтаном забила из ее горла. В три нечеловеческих прыжка рядом оказался Пётр. Он с наслаждением вдыхал запах крови. Еще одна любопытная дура!- хрипел он, зачерпывая кровь Марии трясущимися руками. Бэль, а это была именно она, одетая в балахон, смеялась вместе с ним. Да, мой мальчик! Скоро я приведу тебе еще одну простушку. А пока иди пожарь нам мяса,- сказала она, оторвала руку от все еще бьющеегося в агонии тела Марии и бросила ее Петру. Да, моя госпожа! Как пожелаете! - ответил Петр, ловко поймав свежину, и склонился в подобострастном поклоне.
Вскоре на кухне Петра запахло жарившимся мясом. Это вам не штрудель, мальчик мой,- сказала Бэль, обгладывая кость. Ну, сельдерей к мясу - тоже неплохо,- заметил Пётр, с аппетитом вгрызаясь в сочный бифштекс с кровью.
Анаэль давился слюной, наблюдая за происходившим с башни замка. Пора добыть и себе чего-нибудь на ужин, - со вздохом резюмировал он, разворачивая крылья цвета бездны. Неподалеку юный пастух, пасший отару, задремал под старым дубом. Он не услышал шелест крыльев, утомленный трудами праведными, убаюканный собственной самодельной свирелью. Темная тень упала на его безмятежную фигуру. Взмах когтистой лапы, булькающий звук - и пиршество продолжилось теперь на лужайке. Испуганные овцы помчались прочь, подальше от страшного места...
Автор augusta_m
Благодарю xelu_c за сотрудничество. Хоррор должен быть кровавым, иначе это уже другое. А ведь мы - за чистоту жанра, не так ли? Правки вносятся постоянно, судьба непредсказуема, как... не подобрала нужного сравнения.
Вобщем, предхэллоуинное)
*
Бэль жила уединенно, в старом замке, одна башня которого кренилась, чем напоминала Пизанскую, а вторая трескалась, и потому была вся в новых заплатах.
Смехотворный вид фамильных владений приводил Бэль в уныние, а временами изрядно злил. Тогда она, чтобы поправить настроение, надевала узкую серую юбку и белую блузу, наматывала на стройную шею алый шарф, накидывала кожаный плащ, садилась в открытое ландо и ехала в город, умело правя двойкой крупных лошадей. Пыль, которая взлетала позади, позволяла Анаэлю с верхней смотровой площадки следить за ее передвижением до самых городских ворот. Местность была плоской, как стол, и скушной, как маца, поэтому он прекрасно понимал свою дорогую девочку. Ей просто необходимо временами отвлечься, а сейчас еще и отдохнуть, набравшись сил. Осеннее равноденствие миновало, скоро наступит время важных дел.
В один из первых дней октября Бэль, сидя после полудня в любимой кондитерской за чашкой горячего шоколада, отлично дополненной ягодным штруделем, внимательно читала очередную сагу о злоключениях героев, суливших им награду в конце, и успехах, круживших их головы, что закономерно вело к череде испытаний. Это был не совсем отдых и совсем не развлечение. Прихотливыми сюжетными линиями она тренировала ум, готовясь быстро придумывать и тут же воплощать.
Анаэль тем временем, сидя в кресле-качалке на террасе замка, освещенной мягким осенним солнцем, листал свежую прессу, пока не нашел раздел объявлений о помолвках. Пётр и Мария всё же решились пообещать друг другу и родным, что соединят себя священными узами, чтобы дальше идти по жизни вместе, в горе и в радости. Что-то долго они решались. А вдруг это мать Марии сговорилась с отцом Петра и провела решительную кампанию по доведению молодых до венца? Анаэль давно заподозрил, что Пётр любит только своих перепёлок, которых он развел без числа на заднем дворе родительского дома. Началось всё с одной, которая не добралась до кастрюли, Пётр не допустил. Находясь под влиянием местного священника и новомодных увлечений овощными блюдами без глютена и холестерина, он вообразил себя защитником малых сих. Приобрел в пару перепела, дело быстро сладилось, численность стала уверенно расти. Но убивать их Пётр не позволял. Что же он будет делать дальше? Предположения на этот счет стали главной интригой нового сезона городских сплетен. А что Мария? Кроткая и отзывчивая, она сделает всё, только бы не расстроить любимую маму, чем та успешно пользуется, как ей кажется, исключительно во благо дочери.
Предположения нуждались в поверке жизнью. Бэль не знакома Петру, она умеет оставаться незаметной, если хочет. А если нет, то заметит всякий. Поэтому завтра состоится проверка всех наблюдений. План будет исполнен, как бывает всегда и непременно у Анаэля. А дальше дело за теми, для кого он старается, снова и снова, сбился со счета, в который раз. Насладившись божественным ничегонеделаньем и полюбовавшись алым закатом, он вошел в дом, растопил камин, задернул шторы и задремал, разморенный теплом ласкового огня, в ожидании своего единственного члена семьи, помимо всего прочего.
Бэль стремительно вошла в зал через пару часов, сразу оживив обветшавший интерьер с остатками былого величия, и разбудила Анаэля. С собой она принесла впечатления дня и парочку свежайших кренделей с маком и сезамом. Вдвоем они собрали простой ужин, дружно действуя в четыре руки, накрыли на стол и провели вместе очередной приятный вечер.
Наутро Бэль проснулась позже обычного. Неторопливо завтракала, продуманно одевалась, затем взмахами гребня из слоновой кости придала блеск струящимся ниже пояса волосам цвета меди, обменялась поцелуем в щеку со свежевыбритым и пахнущим сандалом Анаэлем и отправилась в город.
Их встреча не была случайной, но Пётр об этом не подозревал. Наивен, бодр и распахнут миру, как всегда, он просто увидел книжку о новой породе перепелок, лежавшую на столике рядом с его, проследил взглядом за рукой, уверенно раскрывшей страницы на середине, и понял: это Она. Его половинка их будущего совместного предприятия по разведению и наполнению окрестных лесов живностью. Свободу перепелам, гусям, индюшкам! На травку, в чащу, в полет, в конце концов!
Пётр с плохо скрываемым волнением попросил разрешения сесть рядом. Она мило и с достоинством кивнула, тепло взглянув ему в глаза, а оттуда - прямо в душу. Пётр не заметил в глубине этих глаз свечение посторонней мысли. Он затеял светскую беседу о погоде, мучительно выискивая в ней лазейку для своей идеи-фикс. Незнакомка не помогала ему, чем ставила в неловкое положение. Пётр нервничал, краснел и покрывался испариной. Подошел официант, и он с облегчением заказал себе паровые овощи и кофе, разбавленное соевым молоком.
Бэль, решив, что пора, произнесла: "Перепелка, запеченная под овощами, была бы очень кстати. Ее и закажу". И добавила: "Птицефабрика моего отца ищет сейчас управляющего, не порекомендуете?". Пётр поперхнулся сельдереем, наспех глотнул кофе и, не пожелав резко разонравившейся ему бессердечной незнакомке ничего хорошего, в сердцах покинул заведение.
А в это время Мария, откликнувшись на зов Петра, оставленный им в записке на ее подоконнике, что было странно и не похоже на него, а потому взволновало и заставило ее поспешить, ожидала в гостиной его дома, открыв входную дверь ключом, который, как было указано в записке, нашла под розовым олеандром перед входом. Пётр задерживался, и Мария нервничала. Напольные часы пробили семь раз, после чего она услышала странный звук из глубины дома. Какой-то шум и вскрики, приглушенные, но явственные. Она пошла на звук и обнаружила в конце коридора дверь, ведущую наружу, по-видимому, на задний двор. Поколебавшись, открыла ее и увидела в тусклом свете желтого фонаря над крыльцом методично перемещавшуюся от клетки к клетке тень то ли человека, то ли крупного зверя. Тускло сверкало лезвие ножа ли, топора ли, или вовсе зубовный оскал, она не успевала достоверно рассмотреть, слишком быстро двигалось существо. Все происходило будто в дурном сне. Мария с ужасом отметила, как быстро множились брызги крови на свежей побелке стен, как жалостно, словно маленькие дети, кричали и всхлипывали перепелки, как они били крыльями и разбегались врассыпную, страшась нежданной и ненужной свободы в темноте двора. Желая защитить птиц, она вскричала: "Немедленно прекратите! Я вооружена и буду стрелять!". Где она взяла эту глупую фразу? Но ничего умнее в голову не пришло.
У себя за спиной она услышала топот и голос Петра. Обернулась и увидела его, с тревогой и восторгом смотревшего на нее. А он различал лишь ее силуэт в золотистом сиянии, и впервые рассмотрел в ней не простушку в клетчатой рубашке, заправленной в джинсы, высоких ботинках на шнуровке и смешных косичках, которые она заплетала по утрам, но свою половинку в их будущем совместном предприятии и т.д.
Надолго ли хватит восхищения и созвучия двум душам? Этого не мог знать никто, даже Анаэль, с удовлетворением предвкушавший на ужин перепелов в сливочном соусе с черносливом и базиликом. Завтра он может быть занят другим важным делом. А хранить перепелов - не его предназначение.
В это время Мария, ободренная присутствием Петра, сбежала со ступеней заднего крыльца и, приблизившись к птичьим клеткам, увидела Нечто. Никто не смеет мне мешать, когда я ужинаю!- проревело Нечто, оторвав голову Марии одним ударом когтистой лапы. Кровь фонтаном забила из ее горла. В три нечеловеческих прыжка рядом оказался Пётр. Он с наслаждением вдыхал запах крови. Еще одна любопытная дура!- хрипел он, зачерпывая кровь Марии трясущимися руками. Бэль, а это была именно она, одетая в балахон, смеялась вместе с ним. Да, мой мальчик! Скоро я приведу тебе еще одну простушку. А пока иди пожарь нам мяса,- сказала она, оторвала руку от все еще бьющеегося в агонии тела Марии и бросила ее Петру. Да, моя госпожа! Как пожелаете! - ответил Петр, ловко поймав свежину, и склонился в подобострастном поклоне.
Вскоре на кухне Петра запахло жарившимся мясом. Это вам не штрудель, мальчик мой,- сказала Бэль, обгладывая кость. Ну, сельдерей к мясу - тоже неплохо,- заметил Пётр, с аппетитом вгрызаясь в сочный бифштекс с кровью.
Анаэль давился слюной, наблюдая за происходившим с башни замка. Пора добыть и себе чего-нибудь на ужин, - со вздохом резюмировал он, разворачивая крылья цвета бездны. Неподалеку юный пастух, пасший отару, задремал под старым дубом. Он не услышал шелест крыльев, утомленный трудами праведными, убаюканный собственной самодельной свирелью. Темная тень упала на его безмятежную фигуру. Взмах когтистой лапы, булькающий звук - и пиршество продолжилось теперь на лужайке. Испуганные овцы помчались прочь, подальше от страшного места...
Автор augusta_m