Сергей Васильев - Парижская Коммуна, гордость всех революционеров
Сергей Васильев, seva_riga - "Император из стали". Книга 5я: "Стальная империя". "Что было бы, если бы на месте Николая II вдруг оказался Сталин?" (Цикл рекомендуется читать целиком. Под катом лишь весьма любопытные исторические замечания.)
---
...наиважнейшая задача - не допустить неуправляемого обрушения страны в кипящий котел смуты, хотя многие по разным причинам желают именно этого. Власть - она вообще негодный инструмент для строительства рая и предназначена только для того, чтобы не воцарился ад. Предлагаю эту задачу считать минимумом...
А потом была длинная нудная работа по изучению эффективности государственных аппаратов разных наций и стран в Европе, в Азии, в России, от Древнего Рима и до современного Вашингтона. Сведение в огромные таблицы форм контроля за чиновниками, перечисление вариантов личной мотивации государственных служащих, способы измерения их усердия и умения. И целые грозди разочарования с пониманием, что сложные вопросы не имеют простых решений. И, как и предупреждал император, Парижская Коммуна, гордость всех революционеров, на которую буквально молились все марксисты, оказалась совсем не эталоном народовластия, за свои 70 дней продемонстрировав редкую непоследовательность и неэффективность.
Люди, оказавшиеся у власти в Париже весной 1871-го, были хорошими ораторами, но никудышными организаторами. В руководство Коммуны входило 28 рабочих, 8 служащих, 29 журналистов. Эта разношерстная публика напринимала множество деклараций: об уничтожении милитаризма, эксплуатации, привилегиях, об отделении церкви от государства, о светском характере образования… И все эти прекраснодушные призывы практически ничем не подкреплялись. Устанавливались выборность, сменяемость и подотчетность чиновников, зарплата которых приравнивалась к средней зарплате рабочего. Уничтожалась полиция, провозглашалась замена армии всеобщим вооружением народа. Церковь отделялась от государства. Они провозгласили множество нововведений, вызвавших восторг бедноты: восстановили отсрочки по платежам, отказались платить контрибуцию немцам, объявили об установлении рабочего контроля на крупных предприятиях и отмене штрафов, ввели всеобщее бесплатное образование, декларировали равенство полов, обещали открыть бесплатные столовые для бедноты и множество чего еще, что соответствовало представлениям социальных низов о справедливости.
Но претворить в жизнь все эти благие начинания коммунары не смогли. То, что выглядело просто и понятно в трудах теоретиков социализма, оказалось трудно выполнить на практике. Все хотели "получить по потребностям" прямо здесь и сейчас, но готовых чем- то для этого пожертвовать было мало. Созданные вместо упраздненных министерств комиссии Коммуны были недееспособны: их хаотичные и противоречащие друг другу указания выполнялись выборочно или игнорировались. По сути, единственным зримым результатом деятельности коммунаров стало обрушение установленной в честь побед Наполеона I Вандомской колонны, объявленной "памятником варварству, символом грубой силы и ложной славы".
Революционеры не смогли даже восстановить производство и ликвидировать безработицу, достигшую восьмидесяти процентов. Город жил бедно. Триста тысяч парижан без денег и работы ежедневно ожидали 30 су, а руководство Коммуны в это время выпрашивало кредиты у Ротшильдов. Картина складывалась парадоксальная: коммунары хотели сделать революцию, прибегая к помощи ростовщиков. Некоторые исследователи выдвигали сомнения: а была ли вообще попытка пролетарской революции? Снабжение солдат продовольствием и боеприпасами практически отсутствовало. Самым вопиющим оказался конфуз с оружием: нацгвардейцы были вооружены старыми ружьями в то время, как на складах пылились 300 тысяч современных «шаспо», 200 тысяч магазинных винтовок и 14 тысяч карабинов Энфильда.
В отрядах Нацгвардии постоянно проходили митинги и переизбирались командиры. Иногда войска Коммуны по непонятным причинам вдруг покидали оборонительные укрепления, тут же занимаемые версальцами.
Революционная полиция бросалась из крайности в крайность. То она распускала всех заключенных из тюрем, то вдруг задерживала несколько сотен заложников. Из этих схваченных почти наобум несчастных в последние дни Коммуны расстреляли 63 человека, в том числе парижского архиепископа.
Финансовыми делами Коммуны тоже руководили неумехи. В подвалах Французского банка лежало три миллиарда франков наличными и ценными бумагами, но Коммуна даже не знала об этой грандиозной сумме. Её комиссар Белэ, инженер по образованию, выпросил в банке кредитов на общую сумму в 16 миллионов франков в то время, как версальское правительство легко получило тайный займ в 267 миллионов.
Революционное правительство Парижа умудрилось за такой короткий срок подорвать доверие к себе даже в рабочей среде. Решения Коммуны по социальным вопросам были отрывочными и нелогичными. Например был запрещен ночной труд, но почему-то только в пекарнях. И так далее и тому подобное...
Коммунары рубились по теоретическим вопросам и занимались разрушением исторических памятников, а в это время Тьер укреплял свою армию. Маркс, Энгельс, а позднее и Ленин публично превозносили Парижскую Коммуну как пример первого пролетарского государства, а причиной её падения объявляли исключительно жестокость озверевшей буржуазии. В частных письмах классики марксизма-ленинизма были более откровенны. Энгельс, например, соглашался со словами Гарибальди: «Парижская Коммуна пала, потому что в Париже не было никакой авторитетной власти, а лишь одна анархия».
Читая эти письма, Бог весть как попавшие к императору, Дзержинский краснел до корней волос и особенно явственно понимал, что шанс построить что-то действительно новое и светлое будет всего один, поэтому нужно не семь, а семьдесят раз отмерить, прежде чем резать и перелицовывать…
И вот наконец-то, после детального знакомства по долгу службы с монастырским бытом и чиновничьей жизнью, он понял, каким должен быть слуга народа. По всем признакам и параметрам это обязательно монашествующая личность, но не из тех, кто прячется в келье и пустыни от мира сего, а наоборот - активно вторгается в него, находясь круглосуточно на виду без физической возможности иметь вторую, тайную от общества жизнь. Этакий отшельник наоборот. Светский монах, даже если такое словосочетание является оксюмороном.
---
X.: Ранее см. цитаты из той же книги Сталин, осознавший номенклатуру как класс + О самовоспроизводящихся условиях контроля управленцев. Кстати, по сообщению автора, книга закончена.