Затычка для ртов
Скандал в благородном семействе
Кнессет проголосовал за законопроект, который поручает администрациям университетов заботиться о том, чтобы буйные профессора не занимались "поддержкой и оправданием террора". Предлагается, что нарушитель-профессор может быть уволен, даже если у него tenure, и даже пенсия пощипана. Если же администрация не послушается и не скажет нарушителю пресловутое "ну-ну-ну", пострадает та часть бюджета университета, которая идёт от государства (через ВАТАТ).
Предсказуемым образом, академическое сообщество взорвалось по поводу "закона, затыкающего рты", "покушения на академические свободы" и прочие страдания просвещённых священных коров. Коллега Семиколодезный опубликовал послание от администрации своего университета профессорью:
❝Dear Faculty Members,
Next Tuesday, the Knesset Education Committee will hold a preliminary discussion on two amendments to the Council for Higher Education Law. The first deals with the dismissal of academic staff for incitement or support of terrorism, which has been dubbed the “Silencing Law.” The second concerns the expulsion of students who support terrorism from educational institutions and the dismantling of terrorist-supporting cells.
The first bill requires university administrations to monitor the statements of academic staff and dismiss them if they express support for terrorism. The budget of a university that does not comply with the law will be reduced. The second bill specifically targets one student sector only and essentially opens the door to a “witch hunt” on campuses.
Since the prohibition on incitement to violence and terrorism already exists in Israeli criminal law, it is clear that these are two draconian bills that are part of an incitement campaign against academic staff and a section of the student public in particular, and academia in general. These bills undermine the fundamental principles on which the academic system is based, including freedom of thought and freedom of expression, and will further harm the status of the Israeli academy in the world.
It is also clear that this is selective harassment of academia, as other bodies and organizations in the economy are not required to take such actions against their employees who express themselves contrary to the law. The implication of the suggested laws is to turn university administrations into police and judges instead of the law enforcement systems responsible for handling this matter.
The management of Ben-Gurion University of the Negev and the senior academic staff organization at the university are united in categorical opposition to this amendment to the laws.
The staff organization and the university administration will hold an informational meeting on Tuesday, 10.12.24, from 13:30-14:00 in the area near the entrance to the Student House.
Sincerely,
Daniel Chamovitz - President
Chaim Hames - Rector
Tal Ben-Chaim - CEO
Rami Yossef - Head of the University Lecturer's Union❞
Реакция всех остальных университетов была аналогичной. Повсюду стали срочно созываться Синедрионы Честивых, прокатились забастовки, отмены лекций...
Что же собственно произошло? отчего такой гевалт? Сами же презиректоры признают, что запрет на терроризм уже существует в израильском уголовном праве, что за беда, если за соблюдением этого запрета поручено будет следить презиректорату, а не прокуратуре и полиции? Зачем в самом деле возлагать жандармские обязанности на Учёных? Попробую привести аналогию.
По закону ответственность за всё, что происходит в школе, лежит на директоре школы. Но происходить могут разные вещи. Например, в результате поножовщины может быть убит или серьёзно ранен один из учеников. В этой ситуации, несомненно, к делу подключится полиция, уголовное наказание будет определять суд, и оно не ограничится исключением из школы и отказом в выдаче аттестата зрелости, там другие расценки будут.
Но подавляющее число школьных проблем не требует участия полиции. Например, в классе образовалась кучка bullies, "крутых пацанов". Может, ножички в карманах у них и есть, но в ход они их не пускают, а просто отбирают у одноклассников мамины сэндвичи на завтрак, а одному очкарику, который попытался протестовать, дали в глаз, разбили очки (700 шекелей минимум). Родители возмущённо приходят в школу, а директор им вальяжно отвечает, мол, у нас один закон для всех, жалуйтесь в полицию. А куда жаловаться на хамское поведение училки по математике, которая унижает детей на уроках только за то, что они делят в столбик не так, как она долдонит, хотя и получают почему-то правильные ответы?
Мораль аналогии предельно проста. То, чем занимается университетское профессорьё - это серая зона между уголовным преступлением (поддержка и оправдание террора) и bullying общественного мнения. Сажать за такое - несомненный overkill, дорогие презиректоры, придумайте сами такое антистимулирование, которое прекратило бы нарушение буквы закона. В ваших презиректорских руках довольно широкий спектр воздействия на подчинённое профессорьё. Вовсе не обязательно доводить дело до увольнения с tenured position, много чести пиздунам (лишить профессора накопленной пенсии - невозможно, теоретически возможно, наверное, что-то сделать с бюджетной пенсией, но такая пенсия есть только у тех, кому заметно за 60).
Я предложил бы паллиатив, он же компромисс. Профессор Шноррерман из университета Беер-Шмоне подписывает петицию с требованием немедленно прекратить ничем не спровоцированные этнические чистки и геноцид в Газе. В ответ на это Университет Беер-Шмоне публикует объявление в газете "Ха-Арец" на весь подвал, самым крупным шрифтом, не скупясь на университетские логотипы: "Позиция, занятая профессором Шноррерманом, является его личным мнением. Университет Беер-Шмоне не разделяет такую позицию, считая действия профессора Шноррермана недопустимой политизацией академической системы. Стоимость этого коммерческого объявления по текущим расценкам будет вычтена из зарплаты профессора". Реально это штраф в несколько тысяч шекелей, и, конечно, немедленно найдутся десятки некоммерческих объединений, которые попытаются компенсировать профессору Шноррерману финансовый ущерб. Но во-первых, это может быть юридически непросто (не каждый расход НКО легален), а во-вторых, если подобные объявления будут систематически появляться в "Газете для думающих людей" за деньги думающих людей, кто-то может и задуматься над тем, хороша ли эта бизнес-схема.
Второе, что обращает на себя внимание в письме презиректоров - заплачка™, что-де из всех институтов государства Израиль, арсы и барыги™ из Кнессета наезжают именно на академию, самое святое и лучшее, что у нас вообще есть. Сколько секунд вам надо, чтобы понять - это пиздёж? В Израиле есть ещё один малозаметный государственный институт, который тоже обязан (с момента провозглашения независимости) самоочищаться от политических заявлений (я уж не говорю про наказание тех, кто выступает в поддержку террора). Вы его знаете: ЦАХАЛь, Армия Обороны Израиля. Насколько удачным в долгой перспективе был процесс деполитизации армии, - сейчас уже не сразу скажешь, но по крайней мере формально должно пройти несколько лет между тем, как генерал снимает погоны и тем, как он возглавляет очередную Партию Голубой Мечты.
Вы скажете, - ну, сравнил! У генералов под началом вооружённые люди, которые могли бы устроить государственный переворот, посадив во власть военную хунту (знакомый сценарий, не правда ли?). Но оказывается почему-то, что у нас государственный переворот пытаются устроить депутаты Кнессета, выигравшие честные выборы (кто-то подвергает честность наших выборов сомнению?), а деполитизированная армия мухлюет с документооборотом в своих недрах, чтобы не дать правительству козыри для завершения государственного переворота.
Учёный люд в нынешние времена имеет сопоставимое влияние на общественную жизнь. Не надо иметь семь дюймов над бровями, чтобы увидеть, насколько достижения науки (в основном, той что по-английски называется science и не включает гуманитариев) перевернули нашу жизнь, начиная с биомеда и кончая компьютерными технологиями (про ИИ - отдельный разговор). Воздавая должное яйцеголовому сословию, простонародье с большим доверием будет относиться к тому, что говорит и пишет профессор Шноррерман из университета Беер-Шмоне, чем к тому, что пишет писака барнеа в гнилом листке. Довольно естественно потребовать, чтобы профессор Шноррерман отвечал за базар перед peers. Ключевым пунктом в таком процессе разбора полётов должен быть сакраментальный вопрос "А ты кто такой?" Если профессор Шноррерман - химик, биолог или астрофизик - ответ очевидный. Чуть менее очевиден случай, если профессор Шноррерман - прикладной математик, знакомый с теорией игр, теорией принятия решений и вообще всем тем, что когда-то называлось "кибернетикой" или "системным анализом": у таких могут быть какие-то общие соображения, представляющие общий общественный интерес, но верить им на слово, разумеется, никто не обязан. Есть всякие социологи, экономисты, политологи и прочая шушера, их можно уважать (или не уважать) за владение фактическим материалом, но я с трудом представляю себе серьёзного исследователя, который бы перешёл границу поддержки террора. Это обычно удел блядей из гендерных и культурных штудей, которых (будь моя воля) я бы гнал из академии сцаными тряпками за интеллектуальный онанизм.
Последний пункт повестки дня, академическая свобода, о попрании которой столь громко плачет наша Таня, которой не дают мячиком покидаться. Что это такое? Ссылка на общее понятие свободы слова не канает. Нет никакой универсальной свободы слова, в каждом законодательстве на эту тему есть свои скелеты в шкафу. Я попробую описать, что такое в моём представлении академическая свобода слова. Как всегда, на примерах того, как эта АСС может нарушаться. Например, если биолог публикует результаты своего исследования, а редакция журнала отклоняет статью как "проповедующую креационизм/эволюционизм" (ненужное зачеркнуть), и на подобном основании презиректор разрешает/запрещает курс лекций этого биолога для студентов. Другой, ещё более анекдотический пример, - если бы геометра подвергли остракизму за то, что он исследует "неевклидовы геометрии". Что за хня? Любой студент сегодня может доказать Пятый постулат Евклида для прямых на евклидовой плоскости ℝ², а всё остальное от лукавого, и нечего тратить деньги налогоплательщиков на ерунду. Вот чтоб такого блядства не было (вспоминаем сессию ВАСХНИЛ 1948 года или травлю Лузина за низкопоклонство перед западной математикой), и нужна академическая свобода.
Но это игрушечные примеры. А что делать со всеми тысячами специалистов по гендерным штудиям, постколониализму, препубертатной сексуальности детей и прочим подобным исследованиям? Тут у меня нет готового ответа (контрпримеры из истории истории в СССР, конечно, изобилуют), но есть несколько соображений насчёт самоцензуры (что возвращает нас к исходной теме поста). Скажем,.есть такая штука, которая называется биоэтика. Я не самый копенгаген в ней, но могу спеть про то, что знаю. Любой экспериментальный проект над живыми существами проходит фильтр биоэтической комиссии. Очень грубо говоря, комиссия смотрит на то, какова цель исследования, и проверяет, что для достижения этой цели надо работать именно с данными живыми тварями. Если какой-то генетический эксперимент может быть поставлен на дрозофилах, никто не позволит ставить его на лабораторных мышах. Если какое-то нейробиологическое исследование можно сделать на кошках/собаках, - никто не позволит проводить его на шимпанзе, даже если хозяин лаборатории купается в деньгах. Пояснение: опыты на шимпанзе разрешены в очень ограниченных пределах и ограниченном объёме. После завершения эксперимента (по определению, нелетального, - других не разрешат) подобытный обезьян освобождается и направляется в специальный питомник/зоопарк в горах под Иерусалимом. Пожизненное содержание обезьянки в этом питомнике оплатит завлаб, в чьей лаборатории проводился эксперимент, а сам питомник открыт для посещения всеми детишками, которые страшно тащатся от общения с фактически ручными и очень дружелюбными обезьянками.
Другой пример самоцензуры в науке - конфликт интересов в биомеде. Не секрет, что огромное количество денег на такие исследования идёт от Биг Фармы (они главные интересанты разработки новых лекарств и новых методик лечения, за которые нездоровое человечество готово отстёгивать астрономические суммы). Естественно, каждая конкретная компания заинтересована в том, чтобы биомедицинские исследования подтвердили бы эффективность именно её продукции (или перспективность именно её патентов). Но с другой стороны, коллективный интерес состоит в том, чтобы биомедики не мухлевали бы, заметая какие-то результаты экспериментов под лабораторные халаты, потому что если доверие общества к науке вдруг обвальным образом упадёт, вся Биг Фарма останется на бобах. В результате все публикации о подобных исследованиях сопровождаются подробнейшими декларациями о том, кто и в каком объёме их финансировал и клятвами об отсутствии конфликта интересов. Насколько я понимаю, это не дежурное "бла-бла-бла", а серьёзное утверждение типа свидетельства под присягой: тебе верят на слово, но если выяснится, что ты соврал под присягой, научной карьере конец.
В применении к гендерным штудентам, я бы попытался придумать что-нибудь подобное комиссии по этике. Которая проверяла бы возможные последствия от каждого конкретного исследования хотя бы к ситуации в домашнем кампусе. Будет ли в результате чтения курса по постколониализму больше погромов в кампусе со стороны студентов в арафатках-кеффие, или наступит столь желанное для академии состояние sine ira et studio. Как конкретно такую самоцензуру надо обустроить, - я не готов фантазировать, но что-то подобное надо делать несомненно, иначе общественным наукам в современной академии - кирдык.
Последам
Как часто бывает с лонгридами, каждый вычитывает что-то своё, а автор понимает, что до главной своей мысли не добрался.
Главная мысль состоит в том, что, принимая данный закон, государство не хочет карать за подстрекательство к терроризму в рамках уголовного права. Это слишком хлопотно и трудно: чтобы вынести обвинительный приговор, суд должен совершенно недвусмысленно удостовериться в том, что имело место умышленное подстрекательство к террору (акцент - на все три слова). Любой адвокат легко сможет повернуть дело так, что речь идёт не о терроре, а о социальном конфликте, имело место не подстрекательство, а выдёргивание слов обвиняемого из контекста, и оно было не умышленным, а всего лишь сделано в рамках научного изучения проблемы. И эксперты, подтверждающие всё это, найдутся немедленно. Зачем нужен закон, который фактически не работает?
Кнессет проголосовал за закон, гласящий, что вместо уголовной ответственности за подстрекательство к террору, накладываемой на отдельных крикунов и бузотёров, административная ответственность будет возложена на университеты. Не хотите терять бюджетные деньги - заботьтесь сами о том, чтобы ваше профессорьё прикусило языки. На каком основании их к этому принуждать? На законном, подстрекательство к террору запрещено. Университетам предоставляется свобода действий, - какими конкретно мерами заставить бузотёров притихнуть, уговорами, угрозами, ... Правительству нужен результат (хотя бы снижение децибелов, речь не идёт о полном прекращении), а не отрубленные головы. Мы расширяем вашу внутреннюю академическую свободу решать, как выполнять общественный договор, а уж мы, общество, будем смотреть, насколько вы его выполняете.
Казалось бы, презиректоры должны только радоваться - у них не забирают степень свободы, а наоборот, добавляют. Почему же этот вселенский вой на болотах? Да потому, что презиректоры и крикуны - это одна шатия-братия, они играют "на лапу". Если бы государство попыталось в рамках имеющегося закона оштрафовать или вообще посадить какого-нибудь особо злоебучего бузотёра, немедленно последовало бы совместное заявление всех презиректоров о маккартизме, наступлении на академические свободы и прочем фашизме. Достаточно вспомнить, как развивалась и чем закончилась история, в которой "всего лишь" отобрали не дали (с первой попытки) Госпремию Израиля одному криптографу за призывы к бойкоту Израиля. Презиректорам предлагается "всего лишь" взять на себя ответственность за болтовню своего профессорья. Да, это будет самоцензура, - но самоцензура существует и в других областях, кроме общественных наук (см. выше про биоэтику и конфликты интересов). А профессорьё, не имеющее отношения к общественным наукам, вообще не должно иметь никакого особого права на "академическую свободу".
Ещё одна аналогия. Израильские службы безопасности втихаря сотрудничают с службами безопасности абу-Мазена в отлове хамасников (общие враги обеих сторон) в Иудее и Самарии. Но на практике палестинские siloviki предпочитают не задерживать террористов самим, а наводить израильский спецназ на лёжки, где прячутся террористы. Почему? да потому что в противном случае ПА станет выглядеть предателями-коллаборантами, сотрудничающими с оккупантами, в глазах "арабской улицы".
Вопли презиректоров проистекают из нежелания зашквариться™, сотрудничая с государством с целью недопущения подстрекательства к терроризму. Почему сотрудничество с государством воспринимается, как зашквар™? Тут уж каждый волен сам строить гипотезы. То ли презиректоры считают, что никакого террора нет, а есть борьба за свободу палестинского народа? То ли презиректоры считают зашкваром сотрудничество с этим конкретным правительством, которое в их глазах нелегитимно и должно уйти, а с правильным™ правительством они будут сотрудничать с радостью? А может, всё проще, и имеет место банальная корпоративная солидарность: академической свободе - да, да, да! академической ответственности - нет, нет, нет? Вы нам деньги, а мы вам за это ничем не обязаны?