Гигантский ящер Годзилла, пожалуй, самый известный кайдзю мирового кинематографа. Этот монстр претерпел изрядное количество появлений как в полнометражной кинореальности (было снято японцами вроде как 28 фильмов с его участием), так и заимев присутствие в мультипликации, и заполучив даже звезду на голливудской аллее славы. Американские киношники заполучили права на создание американской версии у студии Toho ещё в 1992 году, но под руководством известного любителя больших денежных вложений и блокбастеров Роланда Эммериха картина увидела экраны зрителей лишь в 1998 году. Первоначальный планировавшийся режиссёр ремейка Ян де Бонт хотел сохранить дух японской серии, но впоследствии руководство студии производителя передало управление проектом в руки Эммериха с пожеланиями американизации фильма, что режиссёру удалось, даже с лихвой. Эммерих превратил Годзиллу в самый настоящий американский одноклеточный блокбастер. Меня, честно говоря, даже удивляло то, что он умудрился из такого интересного персонажа и истории сделать такую американизированную чушь. Куда тратились 130 миллионов долларов, вообще непонятно, и с чего фильм заполучил премию Saturn за специальные эффекты, также остаётся загадкой. Компьютерные эффекты восторга никакого не вызывают вообще, лишь кукольные детёныши Годзиллы смотрятся неплохо.
Сюжет известной истории Годзиллы также претерпел изменения. Теперь это чудовище не доисторический динозавр, проснувшийся после ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки (как в оригинальном фильме), а мутировавшая вследствие ядерных испытаний во Французской Полинезии до огромных размеров игуана. Обретая необходимые размеры, Годзилла испытывает зов своих биологических потребностей в размножении, для чего направляется в сторону Нью-Йорка, по пути прихватив в мир иной плавающих на морском судне японцев. Годзилла вступает на территорию города и начинает всё крушить, не со зла, конечно, просто ищет себе подходящее местечко для оформления потомства и его кормления. Американцы, естественно, чудовище не так поняли и вздумали о том, что Годзилла пришла опустошать их уютненькие жилища. На борьбу с чудием прямиком из Чернобыля снаряжается специалист по червям с греческой фамилией Татополос (специалист, как и подобает всем героям блокбастера американского, по сути, задрот. Занимается он влиянием радиоактивности на живой организм), который под руководством и в компании с полковником Хиксом будет Годзиллу вылавливать. На точке в Нью-Йорке история отягчается наличием вездеснующих репортёров, одним из которых является простушка Одри, ранее со специалистом по червям имевшая романтические контакты. Но и это ещё не всё, в это противостояние вливается человек с лицом лошади из Франции по фамилии Рено (как у автомобиля прямо), который представляет интересы своего государства, ведь в Полинезии именно французы бомбили, чувствуют вину, раскаиваются и хотят сгладить последствия.
Эти 2 часа экранного времени, на которые было затрачено 130 миллионов долларов - сплошное надувательство и даже надругательство над оригинальной серией. Авторы создали один из самых американизированных и пустых блокбастеров, который я видел. Убогая актёрская игра с комедийными моментами (держался более-менее лишь исполнитель роли полковника Хикса Кевин Данн. В полном ужасе была Мария Питилла - исполнительница роли белокурой простушки-репортёрши), глупой и не вяжущейся с действием музыкой (когда Годзилла шла на свою первую прокормку, из музыкального торжественного сопровождения можно было подумать, что сам Иисус спустился к смертным и идёт в дождь, сияя белым благостным светом) и компьютерными специальными эффектами, на которые ныне способна и студия The Asylum. Годзилла вообще превратилась в бездушное существо, в подобие безмозглого робота, который ходит тут и всё рушит. Да и внешне монстр никакого внимания не привлекает.
Притянутый за уши, лишь для разнообразия, угловатый Рено со своими примитивнейшими шутками про Америку и картонным образом; мэр Нью-Йорка похожий скорее на шоу-мена; Татополос, которому всю жизнь лишь с червями действительно копаться; да эта девица Одри, похожая на ожившую Барби. Фильм стойко держал в чувстве скуки и некоторого отторжения. Жаль, для полной картины чуши, авторы не добавили изрядного патриотического пафоса, однако заменили его межличностной драмой, которая также пуста, как и всё происходящее, ещё более усугубляемое попытками вставить комедийную ситуацию, положение или речь.