(no subject)
Архивное, начатое некогда "со стаканом" во втором веке до нашей эры, недописанное и вовсе, и неоконченное ныне никогда...
глядьте !
о нелепости сиюжничу печаль
кто ж сторчал
в подворотне громкой
спилси со соседкой Дашей
переёбся со всем проспектом Октябрьским ?
укромкой детишко бежал велосипедкой
розовой стопорщивщись
кончал пока Петросий в бутылку портвейна
елейно ль
августейно ль
бль ?
Фараон, ёпт ! Тутанхамон 21-ый !
Амвросий подрастал
и креп желудком
да спиной мускулистой
спрашивая "почему ?" и "зачем ?"
батюшка бородатый молчал
и отлынивал причащать дев
в хлев
вернисаж
*
Девы сисястые
такие
попы тоже есть у них)
а в междупопье анус и пизда в два ствола нараспев
просак свежий)
*
стихи не об том
но всё ж
..................
сиюжнича печаль
сырмяга
корОтить душу и затылок
бродит в венах дурью злючей
что героиновой тоской по большАку
или так малость - по водочным нытью
или чуть меньше - еблею венерической
скрижаль из рюмок
песнь о вЁснах
гандоны - россыпь !
прожитых и кем-то
с кем-то
зачем-то
и за зря
а может вовсе не для
себя
тебя
их
всех
О, Мир, такой огромный
большой и толстый
и будет ли
иль было
а может вовсе не бывать ?
гляяяяяядь !
что делать,
что сказать,
молчать
кричать
искать
терять
"хуйня"
подумал Амвросий
глядя на блюющего в подвале Петросия
"иди сына, троеперстие, тЕбе, причащение
омовение, вечное поминание"
"скажи, что я был, блевал, и дев причащал...в хлеве"
"хуйня"
подумал Амвросий
и пошёл к Онегину
Онегин, хмурый, бакенбардный, полупьяный
писал поэму о Пушкине и Керн
"схерн ли, мой милый, тут вьёш носом своё хождение,
омовение, поминание ?"
Онегин вытупил свой глаз
да Амвросия в анфас
"иди, мол, милый, вон к тому ручью,
скажи, писал, сочинял, хворал, любил, да Керн ебал...вот только ты там Пушкину последнего вот не скажи"
Амвросий и рта тут не раскрыв
поник
и двинулся к ручью
"вот научу тебя,
я, милый, что есмь флагелляция, менструация, доминация, скотолация, педарасня...и, если хочешь, вот эта волосня, и прочие прЭлести сего бытия"
посмотрел из-под лобья, улыбаясь, Пушкин
на свой хуй
потом Амвросия на
потом на хуй
потом на Амвросия снова
и только он всмотрелся в юные горящие глаза
замолчал
сам поник
да напрямик
отправил оного к Толстому
"я - борода, да я тебя, скотёныш, щас научу
морали бытия, всё правильно скажу, переложу, хоть хуй мой не стоит уже давно, и не ябу соседству по твою сестру...
так слушай"
старый что-то начал говорить
вдаваться в чрево сих суждений
ухищрений
совестливых молений
наставлений и отрицаний
молодости бываний
увещеваний
пока не взглянул наконец на Амвросия
"сына, иди-иди, бородёнка подрастёт когда
да сигарету вот дадут тебе без паспорта
так ж и приходи..."
замолчал Толстой
забрал слова
и даже не записал когда
принять юношу у себя
а далее, ебать-ебать, сначала вошли усы
потом голова, потом и тело всё худощавое
Цше,
Ридрих
приятно крайне и очень
немецкому народу помочь ли
желаешь не ?
трагедия-трагедия
и человечком всё,
вокруг и около,
слишком ли сиё