1993
Посмотрела сегодня онлайн конференцию в Мемориале о правовой составляющей событий двадцатилетней давности. На мой вкус - совершенно захватывающая конференция. Удивительное дело: когда обсуждаешь с москвичами путч 1991, всегда такое ощущение, будто они здесь в Москве и мы там в Новосибирске были совсем рядом и дышали одним воздухом. В 93-м это было как-то совершенно не так - в Москве гибли люди, а для нас в Энске это были всё-таки "новости". Страшные, конечно, с закопчёным белым домом в кадре, с орущим Макашевым, с танками, со всеми пирогами, но как бы про другую страну. Я не понимаю, почему. Нет у меня объяснения.
Так вот сегодня вся эта история обсуждалась очень подробно, и многие детали были для меня новыми.
Но дело не в этом.
Дело в том, что практически все выступавшие пытались ответить на один и тот же вопрос: как это всё было можно предотвратить - разрулить, смягчить, избежать крови. У большинства были версии - некоторые вполне убедительные. Но всё это вместе парадоксальным образом оставило понимание, что нельзя было разрулить. Этот всплеск недоговороспособности, упёртого противостояния и тупого коммунального хамства был очевидно закономерен, потому что при всей разделённости стороны конфликта были одинаково убеждены, что власть нельзя ни с кем делить и ради неё можно жертвовать людьми.
В этом контексте совершенно неуместным выглядит слово "люстрация", но мне кажется, что если бы не была у одной части общества столь тонка кишка, а у другой не было рыло в таком густом пуху, хватило бы нам тогда ответственности назвать террор, лицемерие, фальсификации, геноцид и множество преступлений коммунистического режима их настоящими именами, хватило бы смелости открыть архивы, хватило бы упрямства и прямоты дать правовую оценку того, что делал режим с людьми при Сталине, при Хрущёве, и при Брежневе, и при Андропове - и к 93 году на политической сцене нашей, наверное, не было бы этих вот недоговороспособных постобкомовских персонажей - Ельцина, Хасбулатова и пр. И сейчас бы, наверное, не было чекистов в Кремле. И не повторялась бы снова вся эта жёванная мизулинщина для тупых. И дело тут не в людях, которые бы были осуждены - вовсе не обязательно их преследовать. Дело в том, что следовало тогда принять решение, что вот этих всех вещей, которые мы до сих пор никак не можем назвать по именам, делать нельзя. Мы не приняли этого решения, и поэтому их и двадцать лет назад, и до сих пор у нас делать можно.
"просрали, всё просрали долбоёбы" (с)
Так вот сегодня вся эта история обсуждалась очень подробно, и многие детали были для меня новыми.
Но дело не в этом.
Дело в том, что практически все выступавшие пытались ответить на один и тот же вопрос: как это всё было можно предотвратить - разрулить, смягчить, избежать крови. У большинства были версии - некоторые вполне убедительные. Но всё это вместе парадоксальным образом оставило понимание, что нельзя было разрулить. Этот всплеск недоговороспособности, упёртого противостояния и тупого коммунального хамства был очевидно закономерен, потому что при всей разделённости стороны конфликта были одинаково убеждены, что власть нельзя ни с кем делить и ради неё можно жертвовать людьми.
В этом контексте совершенно неуместным выглядит слово "люстрация", но мне кажется, что если бы не была у одной части общества столь тонка кишка, а у другой не было рыло в таком густом пуху, хватило бы нам тогда ответственности назвать террор, лицемерие, фальсификации, геноцид и множество преступлений коммунистического режима их настоящими именами, хватило бы смелости открыть архивы, хватило бы упрямства и прямоты дать правовую оценку того, что делал режим с людьми при Сталине, при Хрущёве, и при Брежневе, и при Андропове - и к 93 году на политической сцене нашей, наверное, не было бы этих вот недоговороспособных постобкомовских персонажей - Ельцина, Хасбулатова и пр. И сейчас бы, наверное, не было чекистов в Кремле. И не повторялась бы снова вся эта жёванная мизулинщина для тупых. И дело тут не в людях, которые бы были осуждены - вовсе не обязательно их преследовать. Дело в том, что следовало тогда принять решение, что вот этих всех вещей, которые мы до сих пор никак не можем назвать по именам, делать нельзя. Мы не приняли этого решения, и поэтому их и двадцать лет назад, и до сих пор у нас делать можно.
"просрали, всё просрали долбоёбы" (с)