Девочка с поджатыми губами
Я узнала ее в одной из юных леди, с коими мне приходится общаться. Этот образ из далекого детства, вызывающий тягостные воспоминания. У них нет ничего общего, только вечно недовольный вид, опущенные уголки губ и непонимающий взгляд. Да, именно непонимающий, а не насмешливый или надменный.
Возвращаясь в прошлое, я иногда думаю, какими же штормами нас могло прибить друг к другу тогда? День рождения в один день? Соседние подъезды? Один класс? Общая страсть к выжиганию по дереву? Что бы то ни было, это не было долговечным. Мы дружили вплоть до физически ощутимого отторжения.
Что бы там ни говорили астрологи, мы были противоположными. У меня деньги жгли карманы, у неё снега зимой не выпросишь. Я была образцово-показательной любимицей первой учительницы, а она заручалась поддержкой класса. Моя искренность и наивность были бесполезны против её умело расставленных сетей.
Потом уже, в юности, когда нас снова столкнула судьба, она предстала в ином воплощении. Яркая пухлая блондинка, которая привлекала взгляды проходящих людей. Было нечто особенное в этой презрительно изогнутой линии рта. Мужчины, сменяя друг друга у ног несмеяны, мечтали быть удостоенными её восторга.
Она отнюдь не была плаксой, а даже наоборот, часто смеялась, но было в её смехе что-то фальшивое, странное. Будто бы шутка вдруг превращалась в нелепицу. Да и сам человек чувствовал себя глупым и невразумительным рядом с такой девушкой, в одном образе которой было столько любви к себе.
Женщина-загадка, которая сумела разгадать секрет Джоконды. За мерцающим светом мотыльков поджидает убийственный огонь, а за улыбкой Моны Лизы, говорят, два ряда гнилых зубов.. Мне жаль тех, кто хочет обмануться, но это часть большого плана, который в простонародье зовется естественным отбором.
Она отразилась в словах девочки: «Со мной никто не хотел играть в детстве. Тогда родители стали придумывать разные игры, строить всякие специальные штуки для них. Другие дети тоже хотели поиграть в эти устройства и стали проситься играть со мной». Привычка покупать дружбу и презирать покупателей.
Было очень легко прекратить всякое общение, несмотря на политес, однако на память о ней сохранился шлейф дурных воспоминаний, который касается моих уголков губ и тянет их вниз всякий раз, когда я читаю её подобие в окружающих людях. Ведь на самом-то деле счастье обретает дарующий…
Возвращаясь в прошлое, я иногда думаю, какими же штормами нас могло прибить друг к другу тогда? День рождения в один день? Соседние подъезды? Один класс? Общая страсть к выжиганию по дереву? Что бы то ни было, это не было долговечным. Мы дружили вплоть до физически ощутимого отторжения.
Что бы там ни говорили астрологи, мы были противоположными. У меня деньги жгли карманы, у неё снега зимой не выпросишь. Я была образцово-показательной любимицей первой учительницы, а она заручалась поддержкой класса. Моя искренность и наивность были бесполезны против её умело расставленных сетей.
Потом уже, в юности, когда нас снова столкнула судьба, она предстала в ином воплощении. Яркая пухлая блондинка, которая привлекала взгляды проходящих людей. Было нечто особенное в этой презрительно изогнутой линии рта. Мужчины, сменяя друг друга у ног несмеяны, мечтали быть удостоенными её восторга.
Она отнюдь не была плаксой, а даже наоборот, часто смеялась, но было в её смехе что-то фальшивое, странное. Будто бы шутка вдруг превращалась в нелепицу. Да и сам человек чувствовал себя глупым и невразумительным рядом с такой девушкой, в одном образе которой было столько любви к себе.
Женщина-загадка, которая сумела разгадать секрет Джоконды. За мерцающим светом мотыльков поджидает убийственный огонь, а за улыбкой Моны Лизы, говорят, два ряда гнилых зубов.. Мне жаль тех, кто хочет обмануться, но это часть большого плана, который в простонародье зовется естественным отбором.
Она отразилась в словах девочки: «Со мной никто не хотел играть в детстве. Тогда родители стали придумывать разные игры, строить всякие специальные штуки для них. Другие дети тоже хотели поиграть в эти устройства и стали проситься играть со мной». Привычка покупать дружбу и презирать покупателей.
Было очень легко прекратить всякое общение, несмотря на политес, однако на память о ней сохранился шлейф дурных воспоминаний, который касается моих уголков губ и тянет их вниз всякий раз, когда я читаю её подобие в окружающих людях. Ведь на самом-то деле счастье обретает дарующий…