*портрет*
Промокший плащ повис в углу.
Пока с него сползали капли,
Торшера луч, рассеяв мглу,
Представил взору скупость спальни.
Где из отчетливых примет
Уюта или же призора
Остались стол, ковер узорный,
Кушетка, кресло и портрет
Времён, в которых безответным
Немыслим ни один вопрос.
Там бант из бирюзовых лент
Пестрел в копне пшеничноцветных
Небрежно вьющихся волос
Напоминаньем милых дней,
где зонт забавный и калоши,
скрипят что и немного жмут,
где ценностью был майский жук
и в небе золотые броши
казались ближе и крупней,
устало падая на луг,
вьюнками полный.
Рьяно вторя
Трещанью томному цикад,
там воды вдаль несла река
прохладным серебром в ладонях,
и двое плыли наугад.
Как жаль - ее здесь больше нет,
Но, одержим мечтой наивной,
Наверно, кто-то затоскует,
Когда улыбчивый портрет
Поток реки и шумность ливня,
Разъединенных цепью лет,
В воображеньи зарифмует.
Пока с него сползали капли,
Торшера луч, рассеяв мглу,
Представил взору скупость спальни.
Где из отчетливых примет
Уюта или же призора
Остались стол, ковер узорный,
Кушетка, кресло и портрет
Времён, в которых безответным
Немыслим ни один вопрос.
Там бант из бирюзовых лент
Пестрел в копне пшеничноцветных
Небрежно вьющихся волос
Напоминаньем милых дней,
где зонт забавный и калоши,
скрипят что и немного жмут,
где ценностью был майский жук
и в небе золотые броши
казались ближе и крупней,
устало падая на луг,
вьюнками полный.
Рьяно вторя
Трещанью томному цикад,
там воды вдаль несла река
прохладным серебром в ладонях,
и двое плыли наугад.
Как жаль - ее здесь больше нет,
Но, одержим мечтой наивной,
Наверно, кто-то затоскует,
Когда улыбчивый портрет
Поток реки и шумность ливня,
Разъединенных цепью лет,
В воображеньи зарифмует.