(no subject)
Ветер колышет ковыль. Или это рожь? Или просто трава... Не знаю.
Сидит на холме, смотрит на закатное небо над горизонтом. Солнце только-только закатилось, но здесь темнеет быстрее. Как в горах, хотя до них еще полдня пути. Вон они где, на горизонте. Кажется, совсем рукой подать. И еще чуть-чуть, и слышны будут рожки пастухов и заунывное блеяние овец и коз.
Отворачивается, садится на чуть теплый камень, обхватывает руками колени. Кажется, раздвинь он траву, обязательно обнаружит там спящих фейри. Но здесь, чай, не Ирландия. Негде им здесь водиться. В траве только мыши да рябчики, и тех не видно.
Ветер шевелит серые волосы, челка падает на глаза. На пальце тускло светится золотое кольцо. Где ты?
Опускает веки и как будто засыпает. А ночь все ближе, и воздух становится тяжелым и влажным. Холодным, как в конце октября. Может, календарь врет, и скоро поворот года к темной половине? И уже проплыли по рекам лодочки из щепок и кленовых листьев.
Рядом застрекотала цикада. Открыл глаза, выдохнул облачко пара. Пора в дом. Простой деревянный дом, где каждый брус пропитан теплом. Уютная и тихая нора на сегодня. Говорить не хочется совсем, а дом и не спрашивает. Если прислушаться, он и сам кое-что подскажет - шуршанием, дуновением, скрипом деревянных половиц.
Он думал, таких домов больше нет. А, вишь ты, нашелся.
Встал, отряхнул с джинс налипшие травинки. Не пойду в горы. Подожду здесь еще два дня.
В небе светит острый серп луны. Русалки-русалки, выходите траву жать, цветы косить. Выходите...
Усмехнулся, облизал губы - на языке вязкий привкус терна. Встал и побрел туда, где небо было темнее всего.
Пока не зажглись звезды.
Сидит на холме, смотрит на закатное небо над горизонтом. Солнце только-только закатилось, но здесь темнеет быстрее. Как в горах, хотя до них еще полдня пути. Вон они где, на горизонте. Кажется, совсем рукой подать. И еще чуть-чуть, и слышны будут рожки пастухов и заунывное блеяние овец и коз.
Отворачивается, садится на чуть теплый камень, обхватывает руками колени. Кажется, раздвинь он траву, обязательно обнаружит там спящих фейри. Но здесь, чай, не Ирландия. Негде им здесь водиться. В траве только мыши да рябчики, и тех не видно.
Ветер шевелит серые волосы, челка падает на глаза. На пальце тускло светится золотое кольцо. Где ты?
Опускает веки и как будто засыпает. А ночь все ближе, и воздух становится тяжелым и влажным. Холодным, как в конце октября. Может, календарь врет, и скоро поворот года к темной половине? И уже проплыли по рекам лодочки из щепок и кленовых листьев.
Рядом застрекотала цикада. Открыл глаза, выдохнул облачко пара. Пора в дом. Простой деревянный дом, где каждый брус пропитан теплом. Уютная и тихая нора на сегодня. Говорить не хочется совсем, а дом и не спрашивает. Если прислушаться, он и сам кое-что подскажет - шуршанием, дуновением, скрипом деревянных половиц.
Он думал, таких домов больше нет. А, вишь ты, нашелся.
Встал, отряхнул с джинс налипшие травинки. Не пойду в горы. Подожду здесь еще два дня.
В небе светит острый серп луны. Русалки-русалки, выходите траву жать, цветы косить. Выходите...
Усмехнулся, облизал губы - на языке вязкий привкус терна. Встал и побрел туда, где небо было темнее всего.
Пока не зажглись звезды.