Не рискнул. Смочь было просто (пришли вниз "верные известия", что начальство на самом деле разрешает, пришли те самые листовки с внятными призывами - и жди результата), но только без отмашки за это пришлось бы очень сильно платить. Был огромный риск, что выгонят с позором. На Николая в этом смысле не то что положиться, а и надеяться было нельзя. Он бы, возможно, не дал Рачковского за это посадить и помиловал его (и то не факт), но он и не подумал бы держать его в должности. А Рачковский заботился, и очень чутко, о своей карьере, и совершенно не собирался жертвовать ей для чего бы то ни было.
Он же и с "Протоколами" играл очень осторожно. При Александре Третьем он и не пытался ничего такого делать, потому что было ясно, что тот дурак-дурак, а вот на это умный - просто не поверит. Обычным своим примитивно-ограниченным "мужицким" здравым смыслом не поверит, что вот эти самые злокозненные мудрецы (которые, может, и есть) будут такое протоколировать, и не поверит во вздорные вводные истории о том, как эти протоколы попали в руки публикаторов. Что он сочтет, что это темное дело, а на темные дела у него был должностной рефлекс: прояснять. И что первое, что он сделает - это вызовет и скажет: "А где оригинал? А как это вообще появилось? Кто, что, как добыл? Пошагово доложить подробности от начала до конца!" - и кранты.
А как только вступил на престол Николай Второй, Рачковский немедленно начал соооружать это сочинение. Потому что знал: этот - здравого смысла нее имеет вовсе, и хочет не прояснений и подноготных, а того, чтобы подкрепляли его чувства.
Но соорудить соорудил, а вот представить наверх в 90-х так и не решился. Потому что Николай зависим от министров и не один, а министры могут и подногтную потребовать и не поддержать этой затеи.
А в 1905 на фоне отчаянного пложения государства - тут уж момент более подходящий, глядишь, длительных проверок устраивать никто не будет. Но и тут он не решился подавать эту штуку сам. Передал Джунковскому, тот - Трепову, Трепов - Николаю, и ни один из передачиков не взялся считать и говорить, что это истинный документ, а только - дело, мол, чрезвычайное и надо представить его царю.
И расчет Рачковского на царя полностью оправдался, поскольку Николай ничего проверять не стал, никаких вопросов не задал, никакого расследования не затеял, полностью удовлетворился тем, что было написано в начале, ничего темного в самом формате текста не заподозрил и исчеркал книгу пометками в стиле "так вот оно что! а я ж так и думал..."
Но и опасения Рачковского в его адрес тоже полностью оправдались, потому что Николай от этого не то что к нему лишней благодарностью не проникся (он согласился его выкинуть), но и вообще ничего в своем поведении менять не стал.
Он же и с "Протоколами" играл очень осторожно. При Александре Третьем он и не пытался ничего такого делать, потому что было ясно, что тот дурак-дурак, а вот на это умный - просто не поверит. Обычным своим примитивно-ограниченным "мужицким" здравым смыслом не поверит, что вот эти самые злокозненные мудрецы (которые, может, и есть) будут такое протоколировать, и не поверит во вздорные вводные истории о том, как эти протоколы попали в руки публикаторов. Что он сочтет, что это темное дело, а на темные дела у него был должностной рефлекс: прояснять. И что первое, что он сделает - это вызовет и скажет: "А где оригинал? А как это вообще появилось? Кто, что, как добыл? Пошагово доложить подробности от начала до конца!" - и кранты.
А как только вступил на престол Николай Второй, Рачковский немедленно начал соооружать это сочинение. Потому что знал: этот - здравого смысла нее имеет вовсе, и хочет не прояснений и подноготных, а того, чтобы подкрепляли его чувства.
Но соорудить соорудил, а вот представить наверх в 90-х так и не решился. Потому что Николай зависим от министров и не один, а министры могут и подногтную потребовать и не поддержать этой затеи.
А в 1905 на фоне отчаянного пложения государства - тут уж момент более подходящий, глядишь, длительных проверок устраивать никто не будет. Но и тут он не решился подавать эту штуку сам. Передал Джунковскому, тот - Трепову, Трепов - Николаю, и ни один из передачиков не взялся считать и говорить, что это истинный документ, а только - дело, мол, чрезвычайное и надо представить его царю.
И расчет Рачковского на царя полностью оправдался, поскольку Николай ничего проверять не стал, никаких вопросов не задал, никакого расследования не затеял, полностью удовлетворился тем, что было написано в начале, ничего темного в самом формате текста не заподозрил и исчеркал книгу пометками в стиле "так вот оно что! а я ж так и думал..."
Но и опасения Рачковского в его адрес тоже полностью оправдались, потому что Николай от этого не то что к нему лишней благодарностью не проникся (он согласился его выкинуть), но и вообще ничего в своем поведении менять не стал.
Reply
Leave a comment