По части поэзии - на вкус, на цвет... Мне Цветаева (в отличие от Ахм.) и как автор стихов быда совершенно неприемлема, хотя дара / качества ее стихов отрицать никто, конечно, не будет. По поводу оценок - так кто же про нее все это знал. Бродский и люди его времени знали про этот эпизод разве что то, что у нее в гиблый 1919/20 год одна дочь в приюте умерла, потому что другую она в это самое время в голоде-холоде-одиночестве от лихорадки лечила. Это если Бродский вообще знал что-то про этот эпизод.
Правду знали сестры Эфрон, и то не всю. По самим рассказам Цветаевой я, скажем, тоже правду определил, но именно определил - вполне доказать ее я бы уже не мог. А исчерпывающе доказывается правда материаолами самой МЦ, которых Бродский и в глаза не видел и не мог видеть. Вообще, едва ли он интересовался когда-либо биографией Цветаевой и ее подробностями. Тем более, что для того, чтобы их узнать, надо было бы проводить натуральную и подробную работу историка. А без этих подробностей - все вполне чинно-благородно. Она же была поэт, а не генерал оккупационных войск, никаких явных злодейств, видных с большого расстояния и широко разнесенных по информационному полю, чинить не могла.
Мы сейчас о людях этого времени (если интересуемся) знаем гораздо больше, чем они сами могли знать друг о друге, и чем о них мог знать Бродский.
По поводу оценок - так кто же про нее все это знал. Бродский и люди его времени знали про этот эпизод разве что то, что у нее в гиблый 1919/20 год одна дочь в приюте умерла, потому что другую она в это самое время в голоде-холоде-одиночестве от лихорадки лечила. Это если Бродский вообще знал что-то про этот эпизод.
Правду знали сестры Эфрон, и то не всю. По самим рассказам Цветаевой я, скажем, тоже правду определил, но именно определил - вполне доказать ее я бы уже не мог. А исчерпывающе доказывается правда материаолами самой МЦ, которых Бродский и в глаза не видел и не мог видеть.
Вообще, едва ли он интересовался когда-либо биографией Цветаевой и ее подробностями. Тем более, что для того, чтобы их узнать, надо было бы проводить натуральную и подробную работу историка. А без этих подробностей - все вполне чинно-благородно. Она же была поэт, а не генерал оккупационных войск, никаких явных злодейств, видных с большого расстояния и широко разнесенных по информационному полю, чинить не могла.
Мы сейчас о людях этого времени (если интересуемся) знаем гораздо больше, чем они сами могли знать друг о друге, и чем о них мог знать Бродский.
Reply
Leave a comment