Йошка Второй - наша родная мать! Особенности воспитания Кронпринца Рудольфа (1864/65)
Йошка Второй - наша родная мать! Особенности воспитания Кронпринца Рудольфа (1864/65)
или "Мэ-э, паршивая овца!" Киплинга на австрийский лад.
Кекерчин, ничего не замечая, продолжает превозносить его величество императора Иосифа Второго, который одним росчерком пера отменил все свои прежние указы. - Йошка Второй - наша родная мать!-В самый патетический момент речи учителя утробным голосом чревовещает Энглмайер. (Надо сказать, что в этих строчках Фридьеша Каринти речь идет об Йозефе II и о его вынужденной предсмертной отмене его же указов о резком уменьшении и ограничении эксплуатации барами крестьян. Но почему-то у нас в классе эта фраза Каринти теми, кто ее читал [и мной - до сего дня], применялась к Францу-Иосифу, императору в 1848-1916, который был вообще-то Францем-Иосифом Первым).
В 1864 году у шестилетнего Рудольфа, престолонаследника Франца-Иосифа, имелась в качестве воспитательницы няня, Каролин фон Вельден, вдова австрийского главкома в венгерской кампании 1849 года. Франц-Иосиф находил, что ребенок слишком мягкий, робко-застенчивый и впечатлительный, и, стало быть, надо его с целью исправления этого ломать через колено и закалять, воспитуя в нем мужество. Кстати, в Германии ломание через колено и муштра детей были сильнее выражены, чем в Европе в среднем, что сильно сказалось на степени узаконенной общественно-институциональной жестокости взрослых и их представлениях о приемлемом.
Поэтому Рудольфа в 1864, в 6 лет, забрали из-под юридсдикции фон Вельден и отдали под полную власть генерала Леопольда
Гондрекура. Вот сей муж (рядом кронпринц Рудольф в детстве):
Этого генерала Франц-Иосиф выбрал по рекомендации своей матушки, которая очень уважала Гондрекура за его великое религиозное благочестие. Гондрекур в только что прошедшей австро-прусской войне с Данией, которую Австрия по недалекости относила к числу своих достойных уважения побед (через 2 года Пруссия ей объяснила всю ее ошибку), прославился как специалист по ошеломляющим "шоковым" атакам. Шок он считал и лучшим методом воспитания мужества и твердости. К числу его бодрых педагогических приемов, применявшихся к 6-летнему Рудольфу, относились:
строевая муштра до изнурения,
внезапное бужение зимой и строевая подготовка в снегу в темноте до рассвета,
внезапная пистонная стрельба из пистолета посредине ночи (чтоб ребенок проснулся именно от нее), или днем без предупреждения; говорили, что он и в самого Рудольфа палил с близкого расстояния из пистолета (заряженного пистоном, конечно);
внезапное обливание ребенка ночью холодной водой;
большой однократный эксперимент в заказнике: однажды посредине ночи Гондрекур отвез ребенка в охотничий вольерный заказник (именовавшийся Лайнцский Зоосад) и там вдруг убежал от него назад за ворота, запер их, оставив Рудольфа одного запертым в заказнике, и заорал ему: "Эй глянь, на тебя бежит дикий кабан!" (подразумевалось: вырвавшийся на свободу из вольера). Рудольф заорал, Гондрекур стал из-за запертых ворот орать и пугать его громче и громче, пока тот не впал в полную истерику.
Это только особенно запомнившееся.
Весной 1865 года Каролина фон Вельден, былая няня Рудольфа, обратилась к императору с настоятельной просьбой избавиться от столь явного садиста. Император отмахнулся - мол, женщины ничего не смыслят, то ли дело мы, настоящие военные мужчины...
Другой боевой генерал, Йозеф Латур фон Турнбург, один из подчиненных Гондрекура, нормальный и хороший, довольно либеральный по отношению к людям господин, также был в ярости от методов Гондрекура и написал о положении Рудольфа его матери, императрице Елизавете, находившейся в долговременных заграничных разъездах. Та поспешила назад, летом присоединилась к семейству в Бад-Ишле, впервые после соответствующего перерыва увидела Рудольфа, ужаснулась его состоянию, расспросила его, узнала, в частности, и про историю с кабаном - и сообщила своему мужу, что либо Гондрекура и всего этого больше не будет, либо она больше Франц-Иосифу не жена (и речь шла об открытом разрыве - сказано было "Либо уйдет Гондрекур, либо уйду я". Позднее она говорила, что Гондрекур мог преуспеть только в одном - превратить Рудольфа в идиотика). Рудольфу как раз только что исполнилось 7 лет. Вот тут император сначала вроде и уступил, но потом стал сопротивляться и колебаться. Тогда императрица закрылась у себя и отослала императору следующее ультимативное послание: "Я желаю, чтобы мне была предоставлена полная и неограниченная власть во всем, что касается детей, их окружения, местожительства и полного контроля над их воспитанием; короче, я одна должна решать все дела, связанные с ними, пока они не войдут в возраст. Далее, я желаю, чтобы все, касающееся моих личных дел, как, например, выбор моего окружения, мое местопребывание, все перемены в обстановке и установлениях, было целиком оставлено на мое усмотрение". Император был поставлен в известность, что он должен либо подписать эту бумагу, либо...
Император проявил себя в полном блеске: бумажку не подписал, но требования выполнил. Рудольфу дали в наставники того самого Латура фон Турнбурга и тот стал Рудольфу ближайшим другом. После этого Рудольф воспринимал мать примерно как Золушка - Фею Крестную.
***
Из числа характерных черт Рудольфа: он дружественно переписывался с 40-летним Клемансо, а однажды тайно встретился с ним (1886 г.) и при встрече горячо высказывал ему ту мысль, что Австро-Венгрии, с ее традициями многоэтничности при общей госслужбе, надо ввести западные демократические и либеральные институции (*), после чего она явит пример отличного государства, обеспечивающего личную свободу и презрительное ниспровержение расовой идеи и расовой ненависти. Германскую империю он называл примером обратного (**).
Клемансо после встречи с ним сказал: "Достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что мы имеем дело с человеком исключительным. Радостно было встретить в нем демократический и радикальный дух".
Эдуард VII, который сам дружественно общался с Клемансо, на старости лет сказал ему, что не было бы никаких проблем по предотвращению европейской большой войны, не умри так рано Фридрих III и Рудольф, и называл обоих своими друзьями.
(*) Оставаясь монархией, конечно, и отнюдь не декоративной. Считая, что империи трудно будет уцелеть из-за безумной политики ее правителей и элиты и резонирующей с ней радикализации населения, он в то же время был твердым сторонником ее сохранения и собирался в свое будущее правление приложить все старания, чтобы удержать империю и снять кризис - как реформами, где следует, так и силой, где ее в самом деле нужно применять.
(**) Brigitte Hamann. Rudolf : Kronprinz und Rebell. Muenchen 1997, 205 f.
или "Мэ-э, паршивая овца!" Киплинга на австрийский лад.
Кекерчин, ничего не замечая, продолжает превозносить его величество императора Иосифа Второго, который одним росчерком пера отменил все свои прежние указы. - Йошка Второй - наша родная мать!-В самый патетический момент речи учителя утробным голосом чревовещает Энглмайер. (Надо сказать, что в этих строчках Фридьеша Каринти речь идет об Йозефе II и о его вынужденной предсмертной отмене его же указов о резком уменьшении и ограничении эксплуатации барами крестьян. Но почему-то у нас в классе эта фраза Каринти теми, кто ее читал [и мной - до сего дня], применялась к Францу-Иосифу, императору в 1848-1916, который был вообще-то Францем-Иосифом Первым).
В 1864 году у шестилетнего Рудольфа, престолонаследника Франца-Иосифа, имелась в качестве воспитательницы няня, Каролин фон Вельден, вдова австрийского главкома в венгерской кампании 1849 года. Франц-Иосиф находил, что ребенок слишком мягкий, робко-застенчивый и впечатлительный, и, стало быть, надо его с целью исправления этого ломать через колено и закалять, воспитуя в нем мужество. Кстати, в Германии ломание через колено и муштра детей были сильнее выражены, чем в Европе в среднем, что сильно сказалось на степени узаконенной общественно-институциональной жестокости взрослых и их представлениях о приемлемом.
Поэтому Рудольфа в 1864, в 6 лет, забрали из-под юридсдикции фон Вельден и отдали под полную власть генерала Леопольда
Гондрекура. Вот сей муж (рядом кронпринц Рудольф в детстве):
Этого генерала Франц-Иосиф выбрал по рекомендации своей матушки, которая очень уважала Гондрекура за его великое религиозное благочестие. Гондрекур в только что прошедшей австро-прусской войне с Данией, которую Австрия по недалекости относила к числу своих достойных уважения побед (через 2 года Пруссия ей объяснила всю ее ошибку), прославился как специалист по ошеломляющим "шоковым" атакам. Шок он считал и лучшим методом воспитания мужества и твердости. К числу его бодрых педагогических приемов, применявшихся к 6-летнему Рудольфу, относились:
строевая муштра до изнурения,
внезапное бужение зимой и строевая подготовка в снегу в темноте до рассвета,
внезапная пистонная стрельба из пистолета посредине ночи (чтоб ребенок проснулся именно от нее), или днем без предупреждения; говорили, что он и в самого Рудольфа палил с близкого расстояния из пистолета (заряженного пистоном, конечно);
внезапное обливание ребенка ночью холодной водой;
большой однократный эксперимент в заказнике: однажды посредине ночи Гондрекур отвез ребенка в охотничий вольерный заказник (именовавшийся Лайнцский Зоосад) и там вдруг убежал от него назад за ворота, запер их, оставив Рудольфа одного запертым в заказнике, и заорал ему: "Эй глянь, на тебя бежит дикий кабан!" (подразумевалось: вырвавшийся на свободу из вольера). Рудольф заорал, Гондрекур стал из-за запертых ворот орать и пугать его громче и громче, пока тот не впал в полную истерику.
Это только особенно запомнившееся.
Весной 1865 года Каролина фон Вельден, былая няня Рудольфа, обратилась к императору с настоятельной просьбой избавиться от столь явного садиста. Император отмахнулся - мол, женщины ничего не смыслят, то ли дело мы, настоящие военные мужчины...
Другой боевой генерал, Йозеф Латур фон Турнбург, один из подчиненных Гондрекура, нормальный и хороший, довольно либеральный по отношению к людям господин, также был в ярости от методов Гондрекура и написал о положении Рудольфа его матери, императрице Елизавете, находившейся в долговременных заграничных разъездах. Та поспешила назад, летом присоединилась к семейству в Бад-Ишле, впервые после соответствующего перерыва увидела Рудольфа, ужаснулась его состоянию, расспросила его, узнала, в частности, и про историю с кабаном - и сообщила своему мужу, что либо Гондрекура и всего этого больше не будет, либо она больше Франц-Иосифу не жена (и речь шла об открытом разрыве - сказано было "Либо уйдет Гондрекур, либо уйду я". Позднее она говорила, что Гондрекур мог преуспеть только в одном - превратить Рудольфа в идиотика). Рудольфу как раз только что исполнилось 7 лет. Вот тут император сначала вроде и уступил, но потом стал сопротивляться и колебаться. Тогда императрица закрылась у себя и отослала императору следующее ультимативное послание: "Я желаю, чтобы мне была предоставлена полная и неограниченная власть во всем, что касается детей, их окружения, местожительства и полного контроля над их воспитанием; короче, я одна должна решать все дела, связанные с ними, пока они не войдут в возраст. Далее, я желаю, чтобы все, касающееся моих личных дел, как, например, выбор моего окружения, мое местопребывание, все перемены в обстановке и установлениях, было целиком оставлено на мое усмотрение". Император был поставлен в известность, что он должен либо подписать эту бумагу, либо...
Император проявил себя в полном блеске: бумажку не подписал, но требования выполнил. Рудольфу дали в наставники того самого Латура фон Турнбурга и тот стал Рудольфу ближайшим другом. После этого Рудольф воспринимал мать примерно как Золушка - Фею Крестную.
***
Из числа характерных черт Рудольфа: он дружественно переписывался с 40-летним Клемансо, а однажды тайно встретился с ним (1886 г.) и при встрече горячо высказывал ему ту мысль, что Австро-Венгрии, с ее традициями многоэтничности при общей госслужбе, надо ввести западные демократические и либеральные институции (*), после чего она явит пример отличного государства, обеспечивающего личную свободу и презрительное ниспровержение расовой идеи и расовой ненависти. Германскую империю он называл примером обратного (**).
Клемансо после встречи с ним сказал: "Достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что мы имеем дело с человеком исключительным. Радостно было встретить в нем демократический и радикальный дух".
Эдуард VII, который сам дружественно общался с Клемансо, на старости лет сказал ему, что не было бы никаких проблем по предотвращению европейской большой войны, не умри так рано Фридрих III и Рудольф, и называл обоих своими друзьями.
(*) Оставаясь монархией, конечно, и отнюдь не декоративной. Считая, что империи трудно будет уцелеть из-за безумной политики ее правителей и элиты и резонирующей с ней радикализации населения, он в то же время был твердым сторонником ее сохранения и собирался в свое будущее правление приложить все старания, чтобы удержать империю и снять кризис - как реформами, где следует, так и силой, где ее в самом деле нужно применять.
(**) Brigitte Hamann. Rudolf : Kronprinz und Rebell. Muenchen 1997, 205 f.