Cтранный миф о том, что большевистский террор был на что-то реакцией
Cтранный миф о том, что большевистский террор был на что-то реакцией
Государственный террор режима начался с момента введения закона об отмене судебной системы. То есть с ноября 1917 года. Массовые, на единицы тысяч жертв расстрелы и иные убийства офицеров (не вражеских, а просто офицеров - по факту их офицерства) в Киеве и Крыму большевистскими военными и гражданскими властями зимой 17/18 гг. - это террор; расстрел пресловутой демонстрации в поддержку Учредилки - это террор; расстрелы, творимые бесконечными ревкомами на местах (как и офицерские "еремеевские ночи" в Крыму - их тоже военно-революционные комитеты учиняли), вроде тех, что творила в Унече входившая в ревком Хайкина с ее спцотрядом из китайцев с конца зимы 1917/1918 г. - это террор. «Фрума Хайкина небольшого роста, черненькая, худенькая - смелый и энергичный командир - гроза буржуазии. Она жестоко расправлялась с врагами советской власти. Достаточно ей узнать чуждое настроение белогвардейца или буржуа-эксплуататора: "Расстрел"! - приказывала Фрума. И китайцы эту миссию выполняли безотступно» - вспоминает о ней с похвалой местный житель. Другой: "Под ее (Хайкиной) началом выявили всех, кто сотрудничал с гайдамаками [т.е. с гетманским режимом, правившим Украиной во время немецкой оккупации в 1918 г.] или сочувствовал им, а также бывших членов Союза Русского Народа (СРН) и расстреляли на Ореховке, на поляне за Горсадом. Несколько раз поляна обагрялась кровью врагов народа. Уничтожалась вся семья, не щадили даже подростков". В Глухове местный ревком - по ревправосознанию, пользуясь данными ему правами - попросту вывел в расход всех учеников и учителей городской гимназии весной 1918 года - за чуждое соцпроисхождение и буржуазное воспитание. В Ростове и на Северном Кавказе в марте 1918 выводили ревкомы в расход по усмотрению просто за враждебную буржуазность. В Таганроге с 20.01 по 17.04 1918 расстреляли и иными способами убили под 200 человек - без всяких попыток борьбы с Соввластью с их стороны. В Армавире в начале апреля 1918 было казнено без суда 90 живших там офицеров зараз - за общую контрреволюционность, без какой бы то ни было вины, чуть позже в том же апреде - около 40 офицеров-грузин, ехавших из Москвы на выезд в Грузию.Все это - не сводка, а просто навскидку разрозненные факты, такие прелести творились по всей стране.
И это не было никакими эксцессами исполнителей, нарушавших большевистскую законность. Напротив, все это чинилось вполне в рамках этой законности, путем осуществления полномочий, которые большевики сразу передали на места. Не случайно никто из перечисленных выше местных функционеров не бьыл ни наказан, ни одернут, и даже никто не думал какие-то инструкции, воззвания и приказы против таких действий сверху спускать - умеряющие пыл местных властей. Наоборот, сверху шло совсем другое, см. ниже. С ноября 1917 все процессуальные нормы были у большевиков официально отменены, и отныне все органы власти и розыска имели право устанавливать факт вины в преступлении, определенном как преступление официальной инструкцией, по своему произволу, а также объявлять ад хок виной и преступлением что угодно по своему усмотрению. Единственной управой на них теоретически мог в этом случае быть такой же произвол более высокой инстанции, вертикально их подчиняющей. Практически и вовсе никакой управы обычно не было. Еще зимой 1917/1918 лично Ленин сверху разъяснил всему аппарату, что каждая местная власть вольна сама определять, что преступление, а что нет, причем как пример приводил то, что преступлением, подлежащим расстрелу или тюрьме, может быть по усмотрению данной местной властью объявлено "тунеядство" или богатство!: "В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы... В другом - поставят их чистить сортиры. В третьем - снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ до их исправления надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом - расстреляют на месте, одного из десяти, виновных в тунеядстве". ("Как организовать соревнование", декабрь 1917, см. ниже более подробный текст). Так что Ленин лично проинструктировал, что ежели где-то на месте данными им еще в ноябре неограниченными правами жизни и смерти будут распоряжаться так, что будут бросать в тюрьму за факт богатства и расстреливать за тунеядство, - то оно будет хорошо весьма. Иное дело, что вот именно эту его фантазию на местах мало кто выполнял (не считая заложничества). Бывали, правда, и помимо заложничества расстрелы с формулировкой "бывший дворянин и бесполезный элемент", но это были, в общем, особо редкие проявления рев. энтузиазма. Однако _легальные_ проявления. Это не было нарушение большевистской законности, это было осуществление данных большевиками полномочий, за которое, повторюсь, не наказывали и которое даже не осуждали и не пресекали какими-то разъяснениями, приказами и т.д.
Вот более подробная выдержка из того самого декабрьского 1917 года разъяснения правительства (в лице Ленина) низовым органам власти о том, в каком духе и как им надо пользоваться правом произвольных казней, произвольного лишения свободы, произвольного отнятия собственности и произвольного принуждения к каторжным работам, выданным им сверху большевистским декретом о суде в ноябре 1917:
"Конечно, эта величайшая в истории человечества смена труда подневольного трудом на себя не может произойти без трений, трудностей, конфликтов, без насилия по отношению к закоренелым тунеядцам и их прихвостням... Задача организационная сплетается в одно неразрывное целое с задачей беспощадного военного подавления вчерашних рабовладельцев (капиталистов) и своры их лакеев - господ буржуазных интеллигентов... Лишь бы победить не только в политике, но и в повседневной экономической жизни врагов народа: богатых, их прихлебателей,- затем жуликов, тунеядцев и хулиганов.
Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, буржуазным интеллигентам, война жуликам, тунеядцам и хулиганам... Богатые и жулики, это - две стороны одной медали, это - два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это - главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом. Тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами должны быть выработаны и испытаны на практике самими коммунами, мелкими ячейками в деревне и в городе. Разнообразие здесь есть ручательство жизненности, порука успеха в достижении общей единой цели: очистки земли российской от всяких вредных насекомых, от блох - жуликов, от клопов - богатых и прочее и прочее. В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы (так же хулигански, как отлынивают от работы многие наборщики в Питере, особенно в партийных типографиях). В другом - поставят их чистить сортиры. В третьем - снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми» В четвертом - расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве. В пятом - придумают комбинации разных средств и путем, например, условного освобождения добьются быстрого исправления исправимых элементов из богачей, буржуазных интеллигентов, жуликов и хулиганов. Чем разнообразнее, тем лучше, тем богаче будет общий опыт, тем вернее и быстрее будет успех социализма, тем легче практика выработает - ибо только практика может выработать - наилучшие приемы и средства борьбы. В какой коммуне, в каком квартале большого города, на какой фабрике, в какой деревне нет голодных, нет безработных, нет богатых тунеядцев, нет мерзавцев из лакеев буржуазии, саботажников, называющих себя интеллигентами?... - вот на каких вопросах должно развернуться соревнование коммун, общин, потребительно-производительных обществ и товариществ, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вот на какой работе должны практически выделяться и выдвигаться наверх, в дело общегосударственного управления, организаторские таланты".
Итак, соревноваться местные органы власти должны, в частности, в том, кто быстрее добьется того, чтобы на подведомственной территории вообще не осталось "богатых тунеядцев" и "мерзавцев из лакеев буржуазии, саботажников, называющих себя интеллигентами", провозглашается и поощряется полная свобода выбора методов такого искоренения, в качестве одного из предлагаемых сверху примерных методов значится расстрел каждого десятого "тунеядца" просто за тот факт, что он не работает и не служит. А параллельно - в который раз повторюсь - отменены уже с ноября все законы и право предавать смерти по ревправосознанию официально передано огромному количеству функционеров и органов власти, включая командира любого отряда, любой исполком, любой ревком. А сверху они слушают призывы и картбланши вроде процитированного выше ленинского. А параллельно власть четко показывает, что она считает приемлемым: Хайкина, Глуховский ревком, ревкомы, учинившие "Еремеевские ночи" Крыма, не то что наказаны не были, а никаких даже увещеваний сверху не получали по поводу того, что так делать нельзя или хотя бы _лучше_ было было бы так не делать. Итак, одним щупальцем дают куче людей право произвольной казни, другим одновременно сверху призывают их к разнообразию методов борьбы с классовым супостатом, включая расстрелы каждого десятого "тунеядца", а третьим - с полным согласием относятся к террористическому уничтожению людей вообще без конкретных обвинений местными агентами власти. Все это в совокупности было прямой организацией всероссийского террористического погрома. Это все еще до всякого предписанного сверху взятия заложников.
См. также подробно о дополнительных сюжетах по самой большевистской декларативной конструкции власти в:
http://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=teol;action=display;num=1241030520;start=135#140
Как справедливо подытоживает автор, "Если это не призыв к государственному терроризму, то я не знаю, что такое призыв к государственному терроризму."
.
Государственный террор режима начался с момента введения закона об отмене судебной системы. То есть с ноября 1917 года. Массовые, на единицы тысяч жертв расстрелы и иные убийства офицеров (не вражеских, а просто офицеров - по факту их офицерства) в Киеве и Крыму большевистскими военными и гражданскими властями зимой 17/18 гг. - это террор; расстрел пресловутой демонстрации в поддержку Учредилки - это террор; расстрелы, творимые бесконечными ревкомами на местах (как и офицерские "еремеевские ночи" в Крыму - их тоже военно-революционные комитеты учиняли), вроде тех, что творила в Унече входившая в ревком Хайкина с ее спцотрядом из китайцев с конца зимы 1917/1918 г. - это террор. «Фрума Хайкина небольшого роста, черненькая, худенькая - смелый и энергичный командир - гроза буржуазии. Она жестоко расправлялась с врагами советской власти. Достаточно ей узнать чуждое настроение белогвардейца или буржуа-эксплуататора: "Расстрел"! - приказывала Фрума. И китайцы эту миссию выполняли безотступно» - вспоминает о ней с похвалой местный житель. Другой: "Под ее (Хайкиной) началом выявили всех, кто сотрудничал с гайдамаками [т.е. с гетманским режимом, правившим Украиной во время немецкой оккупации в 1918 г.] или сочувствовал им, а также бывших членов Союза Русского Народа (СРН) и расстреляли на Ореховке, на поляне за Горсадом. Несколько раз поляна обагрялась кровью врагов народа. Уничтожалась вся семья, не щадили даже подростков". В Глухове местный ревком - по ревправосознанию, пользуясь данными ему правами - попросту вывел в расход всех учеников и учителей городской гимназии весной 1918 года - за чуждое соцпроисхождение и буржуазное воспитание. В Ростове и на Северном Кавказе в марте 1918 выводили ревкомы в расход по усмотрению просто за враждебную буржуазность. В Таганроге с 20.01 по 17.04 1918 расстреляли и иными способами убили под 200 человек - без всяких попыток борьбы с Соввластью с их стороны. В Армавире в начале апреля 1918 было казнено без суда 90 живших там офицеров зараз - за общую контрреволюционность, без какой бы то ни было вины, чуть позже в том же апреде - около 40 офицеров-грузин, ехавших из Москвы на выезд в Грузию.Все это - не сводка, а просто навскидку разрозненные факты, такие прелести творились по всей стране.
И это не было никакими эксцессами исполнителей, нарушавших большевистскую законность. Напротив, все это чинилось вполне в рамках этой законности, путем осуществления полномочий, которые большевики сразу передали на места. Не случайно никто из перечисленных выше местных функционеров не бьыл ни наказан, ни одернут, и даже никто не думал какие-то инструкции, воззвания и приказы против таких действий сверху спускать - умеряющие пыл местных властей. Наоборот, сверху шло совсем другое, см. ниже. С ноября 1917 все процессуальные нормы были у большевиков официально отменены, и отныне все органы власти и розыска имели право устанавливать факт вины в преступлении, определенном как преступление официальной инструкцией, по своему произволу, а также объявлять ад хок виной и преступлением что угодно по своему усмотрению. Единственной управой на них теоретически мог в этом случае быть такой же произвол более высокой инстанции, вертикально их подчиняющей. Практически и вовсе никакой управы обычно не было. Еще зимой 1917/1918 лично Ленин сверху разъяснил всему аппарату, что каждая местная власть вольна сама определять, что преступление, а что нет, причем как пример приводил то, что преступлением, подлежащим расстрелу или тюрьме, может быть по усмотрению данной местной властью объявлено "тунеядство" или богатство!: "В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы... В другом - поставят их чистить сортиры. В третьем - снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ до их исправления надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом - расстреляют на месте, одного из десяти, виновных в тунеядстве". ("Как организовать соревнование", декабрь 1917, см. ниже более подробный текст). Так что Ленин лично проинструктировал, что ежели где-то на месте данными им еще в ноябре неограниченными правами жизни и смерти будут распоряжаться так, что будут бросать в тюрьму за факт богатства и расстреливать за тунеядство, - то оно будет хорошо весьма. Иное дело, что вот именно эту его фантазию на местах мало кто выполнял (не считая заложничества). Бывали, правда, и помимо заложничества расстрелы с формулировкой "бывший дворянин и бесполезный элемент", но это были, в общем, особо редкие проявления рев. энтузиазма. Однако _легальные_ проявления. Это не было нарушение большевистской законности, это было осуществление данных большевиками полномочий, за которое, повторюсь, не наказывали и которое даже не осуждали и не пресекали какими-то разъяснениями, приказами и т.д.
Вот более подробная выдержка из того самого декабрьского 1917 года разъяснения правительства (в лице Ленина) низовым органам власти о том, в каком духе и как им надо пользоваться правом произвольных казней, произвольного лишения свободы, произвольного отнятия собственности и произвольного принуждения к каторжным работам, выданным им сверху большевистским декретом о суде в ноябре 1917:
"Конечно, эта величайшая в истории человечества смена труда подневольного трудом на себя не может произойти без трений, трудностей, конфликтов, без насилия по отношению к закоренелым тунеядцам и их прихвостням... Задача организационная сплетается в одно неразрывное целое с задачей беспощадного военного подавления вчерашних рабовладельцев (капиталистов) и своры их лакеев - господ буржуазных интеллигентов... Лишь бы победить не только в политике, но и в повседневной экономической жизни врагов народа: богатых, их прихлебателей,- затем жуликов, тунеядцев и хулиганов.
Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, буржуазным интеллигентам, война жуликам, тунеядцам и хулиганам... Богатые и жулики, это - две стороны одной медали, это - два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это - главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом. Тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами должны быть выработаны и испытаны на практике самими коммунами, мелкими ячейками в деревне и в городе. Разнообразие здесь есть ручательство жизненности, порука успеха в достижении общей единой цели: очистки земли российской от всяких вредных насекомых, от блох - жуликов, от клопов - богатых и прочее и прочее. В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы (так же хулигански, как отлынивают от работы многие наборщики в Питере, особенно в партийных типографиях). В другом - поставят их чистить сортиры. В третьем - снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми» В четвертом - расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве. В пятом - придумают комбинации разных средств и путем, например, условного освобождения добьются быстрого исправления исправимых элементов из богачей, буржуазных интеллигентов, жуликов и хулиганов. Чем разнообразнее, тем лучше, тем богаче будет общий опыт, тем вернее и быстрее будет успех социализма, тем легче практика выработает - ибо только практика может выработать - наилучшие приемы и средства борьбы. В какой коммуне, в каком квартале большого города, на какой фабрике, в какой деревне нет голодных, нет безработных, нет богатых тунеядцев, нет мерзавцев из лакеев буржуазии, саботажников, называющих себя интеллигентами?... - вот на каких вопросах должно развернуться соревнование коммун, общин, потребительно-производительных обществ и товариществ, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вот на какой работе должны практически выделяться и выдвигаться наверх, в дело общегосударственного управления, организаторские таланты".
Итак, соревноваться местные органы власти должны, в частности, в том, кто быстрее добьется того, чтобы на подведомственной территории вообще не осталось "богатых тунеядцев" и "мерзавцев из лакеев буржуазии, саботажников, называющих себя интеллигентами", провозглашается и поощряется полная свобода выбора методов такого искоренения, в качестве одного из предлагаемых сверху примерных методов значится расстрел каждого десятого "тунеядца" просто за тот факт, что он не работает и не служит. А параллельно - в который раз повторюсь - отменены уже с ноября все законы и право предавать смерти по ревправосознанию официально передано огромному количеству функционеров и органов власти, включая командира любого отряда, любой исполком, любой ревком. А сверху они слушают призывы и картбланши вроде процитированного выше ленинского. А параллельно власть четко показывает, что она считает приемлемым: Хайкина, Глуховский ревком, ревкомы, учинившие "Еремеевские ночи" Крыма, не то что наказаны не были, а никаких даже увещеваний сверху не получали по поводу того, что так делать нельзя или хотя бы _лучше_ было было бы так не делать. Итак, одним щупальцем дают куче людей право произвольной казни, другим одновременно сверху призывают их к разнообразию методов борьбы с классовым супостатом, включая расстрелы каждого десятого "тунеядца", а третьим - с полным согласием относятся к террористическому уничтожению людей вообще без конкретных обвинений местными агентами власти. Все это в совокупности было прямой организацией всероссийского террористического погрома. Это все еще до всякого предписанного сверху взятия заложников.
См. также подробно о дополнительных сюжетах по самой большевистской декларативной конструкции власти в:
http://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=teol;action=display;num=1241030520;start=135#140
Как справедливо подытоживает автор, "Если это не призыв к государственному терроризму, то я не знаю, что такое призыв к государственному терроризму."
.