Рецензия: Скобцов Д.Е. "Три года революции и гражданской войны на Кубани" - 1.
Весьма занятные мемуары представителя кубанского правительства с белой стороны - Скобцова Д.Е. В меру аналитичны, в меру хорошо написаны, более-менее беспристрастны (по крайней мере, это касалось взаимоотношений между кубанцами и добровольцами и собственных косяков). Из казачьей интеллигенции, с крайне либеральными взглядами на будущее Кубани. Очень хорош не только в рамках понимания того, как смотрела на мир казачья интеллигенция, но и другие страты казаков. Так кубанцы делились на "черноморцев", выходцев из Запорожской Сечи, которым всегда была близка идея единения с нэнькой - Украiной, а вот "линейные", жившие восточнее и прибывшие позже из других районов - были более сторонники автономии в рамках "единой и неделимой". Но обе группы, в целом, тяготились диктатом Центра (вне зависимости от цвета власти).
Здесь сразу надо заметить, что, во-первых, кубанцы не зря считали эту землю заслуженной. Скобцов приводит любопытную статистику, что первоначальный заход запорожских казаков сразу потребовал пополнения. Так как болотистая местность, тяжёлая военная служба и лихие набеги горских народов буквально обезлюживали станицы. Но народу на Руси было много, что не скажешь о земле, поэтому охочего люда хватало. Это была земля, обильно политая казачьей кровью, а такое просто не забывается. Уже потом, когда края успокоились и превратились в житницу, на хлеборобные нивы пришли те, кого называли иногородние.
И опять же Скобцов чётко разделяет иногородних. Это и села ставропольщины, которые жили здесь сами по себе и не относились к казачьему сословию, и городские жители, и уже непосредственно жители станиц, не имевшие казачьего звания - люди второго сорта, не имеющие права на землю.
Была ещё причина, которая настраивала казачество критичный лад в сторону Романовых. Это постоянно давление на казачью автономию. По мере роста возможностей государственной бюрократии - Центр наступал на казачьи вольности. Которые тоже являлась неким сакральным символом прошлого - и так же изрядно политым кровью.
Собственно, именно поэтому, по крайней мере, казачья интеллигенция вполне с симпатией встретила Февральскую революцию. И на Кубани сразу же начались вполне демократические процедуры по выбору Рады и Войскового правительства. Проблем здесь, собственно, было две. Сами по себе демократические процедуры это не панацея от всех бед - в них ещё нужно уметь. Поэтому Рада больше всего занималась тем, что и остальные политические силы - болтологией. А страна, тем временем, погружалась в хаос и смуту.
Вторым неразрешимым моментом оказалась - земля. Нет, казачество, в целом (по крайней мере, интеллигенция), вполне с симпатией смотрела на чаяния иногородних и желала им того же, что и себе. Но когда дело до ходило о спорах на землю - непреклонно заявляло, что пускай иногородние находит своё счастье там, откуда приехали. То есть по принципу: что наше, то наше, в что ваше - давайте посмотрим. Конечно, находились умные люди (тот же Скобцов), которые понимали, что этот нерешённый вопрос вспыхнет бедой и надо идти на уступки. Но убедить основную массу казачества они не могли. А реально работающих институтов, которые бы могли решать такие сложные вопросы - в старой России не было. А в новой ещё надо было научиться это делать. В общем, когда об этом можно было договориться в мирное время - желания и опыта не хватило. Ну, а потом было уже поздно.
К слову, о принципе поиска "счастья там, откуда приехал" хорошо показывает история с В. Покровским, который, хоть в последующем и командовал кубанскими войсками, но сам казаком не был. После Октября он появился у кубанского главы правительства Л.Быча и попросился в армию. На что ему было заявлено, что, раз, он с нижегородской губернии, пусть едет туда - и там записывается в армию. Что очень хорошо показывает психологию казачества. Ибо Покровский никуда не поехал, а сформировал дерзкий отряд и быстро стал героем борьбы с красными. После чего и краевое правительство обратило на него внимание.
А ещё у Скобцова совсем нет классовых проблем. Большевизированные массы сплошь вошь и алкашня, да еврейские комиссары. Одно не понятно - как эта вша сумела потеснить гарных казаков с Екатеринодара в начале 1918 года? Ответа в мемуарах вы не найдёте.
Очень интересны записке о Ледяном походе. С одной стороны, Скобцов восхищался добровольцами. С другой, с нескрываемой неприязнью говорил об их жестокости. Это касалось и Маркова, и Дроздовского, которого он описывал, как волевого, но узкого и фанатичного человека. Плюс хорошо показано, как добровольцы мигрировали вправо. Во время Первого кубанского похода - это, пускай и консервативная, но вполне революционная армия. Во Второй Кубанский поход выходили монархисты чуть ли не правее, чем династия Романовых до революции.
Ну, и, пожалуй, открывается один интересный момент, почему история с добровольцами закончилась неудачей. Собственно, добровольцы стремились в Екатеринодар, чтобы создать генерал-губернаторство, которое обеспечило им тыл, пока они занимались тем, что умели лучше всего - воевать. Проблема заключалась в том, что, взяв Екатеринодар, они во многом установили военную диктатуру, которая банально отключила кубанское правительство от хозяйственной деятельности. То есть военные занялись тем, что делать не особо умеют - хозяйствовать; во-вторых, это внесло серьёзные разногласия в отношении с кубанцами. И если до этого топорная политика большевиков (в т.ч. хозяйственная) бросила значительную часть населения в объятья белых, то теперь всё делалось наоборот. Сложно сказать, что случилось бы, если добровольцы обошлись бы без диктатуры (совсем не факт, что взлетело), но история показала, что хозяйствовать добровольцы не умеют.
В общем, неплохие мемуары, атмосферные. К тому же неплохо описана поездка на захваченную немцами Украину и попытки получить там различные ништяки для борьбы с большевиками. Впрочем, после увиденного бардака даже украинская партия "черноморцев" сильно охладела к нэньке.