Теодор Моммзен и пустота
Идет Штирлиц по лесу, видит - сидит на дереве Бодрийяр.
- Штирлиц, - подумал Бодрийяр.
- Симулякр, - подумал Штирлиц.
"Само собой понятно, что эти пьесы и не сочинялись с целью производить сильное и чисто поэтическое впечатление; их привлекательность заключалась главным образом в занимательном сюжете (причем новейшая комедия отличалась от старой как большей внутренней пустотой, так и более значительным внешним усложнением фабулы) и в особенности в отделке деталей, причем тонкий и остроумный разговор доставлял поэту торжество и был предметом восторга для публики.
Содержанием для этих комедий служили большей частью разная путаница и замена одних лиц другими, что легко допускало вторжение в область абсурдных и нередко разнузданных фарсов; так, например, «Казина» оканчивается совершенно по-фальстафовски уходом обоих женихов и переодетого невестой солдата; сверх того, комедии наполнялись шутками, забавными рассказами и загадками, которые и за столом афинян того времени были обычным занятием за недостатком других, настоящих, сюжетов для разговора. Сочинители писали эти комедии не для великой нации, как Эвпол и Аристофан, а для образованного общества, которое подобно иным кружкам, убивающим время в остроумничанье и в праздности, довольствовалось разгадкой ребусов и шарад....
Римские переделыватели комедий, вынужденные многое выбросить из оригиналов в угоду публике, неизбежно должны были прибегать к разного рода сокращениям и перетасовкам, с которыми несовместима никакая художественная композиция. Обыкновенно не только выкидывались из оригинала целые роли, но вместо них вставлялись другие роли, заимствованные из комедии того же автора или даже какого-нибудь другого сочинителя; впрочем благодаря внешней рациональной композиции подлинников и благодаря тому, что характеры и мотивы проведены в них с большой выдержанностью, содержание пьес от этого страдало еще не настолько, как этого можно было бы ожидать. Кроме того, по крайней мере в более раннюю эпоху сочинители позволяли себе самые странные вольности в отношении композиции.
Содержание столь превосходной в других отношениях комедии «Stichus» (исполненной в 554 г. [200 г.]) заключается в том, что отец старается склонить двух своих дочерей к разводу с их отсутствующими мужьями и что они разыгрывают роль Пенелопы до той минуты, когда мужья возвращаются домой с крупной торговой прибылью и привозят в подарок тестю красивую девушку. В пользовавшейся особым успехом комедии «Casina» вовсе не появляется на сцене невеста, по имени которой названа пьеса и вокруг которой вращается все действие, а развязка очень наивно сообщается в эпилоге как «имеющая произойти впоследствии». Нередко случается, что сложная интрига внезапно прерывается, нить действия бросается и кроме того выступает наружу немало других признаков незрелости искусства. Причину этого, по всей вероятности, следует искать не столько в неумелости римских переделывателей, сколько в равнодушии римской публики к законам эстетики....Напротив того, в том, что касается метрической отделки, переделывателям комедий делают много чести гибкость и звучность стихов. Если ямбические триметры, господствовавшие в оригиналах и только одни подходившие к их ровному разговорному тону, очень часто заменялись в латинских переделках тетраметрами ямбов или трохеев, то причину этого также следует искать не столько в неумелости переделывателей, хорошо владевших триметром, сколько в неразвитости вкуса римской публики, которой нравилось роскошное полнозвучие длинных стихов даже тогда, когда оно было вовсе неуместно."
Теодор Моммзен, История Рима, Книга Третья, Глава XIV
"большая внутренняя пустота, значительное внешнее усложнение фабулы, отделка деталей, остроумие, разная путаница и замена одних лиц другими, абсурд, загадки, перетасовки, деструкция художественной композиции..." - ничего не напоминает? что, постмодернизм?
но Моммзен, молодчина, сказал, как отрезал - "равнодушие публики к законам эстетики", "признаки незрелости искусства", "неразвитость вкуса публики", "образованное общество, которое подобно иным кружкам, убивающим время в остроумничанье и в праздности, довольствовалось разгадкой ребусов и шарад...."
P.S. Расскажу вам на посошок анекдот, эволюционировавший из водевильной шутки в одну из основных острот современности (внимание, не для всех!). Этому анекдоту посвящена статья в вики и документальный фильм, где более ста человек рассказывают свою версию данной остроты.
На мой взгляд, мягкая версия является самой удачной. Вот вам усредненная мягкая версия:
Семья приходит к агенту по поиску талантов. Тот сначала отказывается иметь с ними дело, но семья всё же уговаривает его посмотреть номер, который они здесь же разыграют. После чего по сигналу отца начинается жуткая оргия, включающая насилие, педофилию, инцест, изнасилование, копрофилию, зоофилию и иные действия. После завершения оргии потрясённый агент спрашивает название номера и получает ответ:
- Аристократы!
- Штирлиц, - подумал Бодрийяр.
- Симулякр, - подумал Штирлиц.
"Само собой понятно, что эти пьесы и не сочинялись с целью производить сильное и чисто поэтическое впечатление; их привлекательность заключалась главным образом в занимательном сюжете (причем новейшая комедия отличалась от старой как большей внутренней пустотой, так и более значительным внешним усложнением фабулы) и в особенности в отделке деталей, причем тонкий и остроумный разговор доставлял поэту торжество и был предметом восторга для публики.
Содержанием для этих комедий служили большей частью разная путаница и замена одних лиц другими, что легко допускало вторжение в область абсурдных и нередко разнузданных фарсов; так, например, «Казина» оканчивается совершенно по-фальстафовски уходом обоих женихов и переодетого невестой солдата; сверх того, комедии наполнялись шутками, забавными рассказами и загадками, которые и за столом афинян того времени были обычным занятием за недостатком других, настоящих, сюжетов для разговора. Сочинители писали эти комедии не для великой нации, как Эвпол и Аристофан, а для образованного общества, которое подобно иным кружкам, убивающим время в остроумничанье и в праздности, довольствовалось разгадкой ребусов и шарад....
Римские переделыватели комедий, вынужденные многое выбросить из оригиналов в угоду публике, неизбежно должны были прибегать к разного рода сокращениям и перетасовкам, с которыми несовместима никакая художественная композиция. Обыкновенно не только выкидывались из оригинала целые роли, но вместо них вставлялись другие роли, заимствованные из комедии того же автора или даже какого-нибудь другого сочинителя; впрочем благодаря внешней рациональной композиции подлинников и благодаря тому, что характеры и мотивы проведены в них с большой выдержанностью, содержание пьес от этого страдало еще не настолько, как этого можно было бы ожидать. Кроме того, по крайней мере в более раннюю эпоху сочинители позволяли себе самые странные вольности в отношении композиции.
Содержание столь превосходной в других отношениях комедии «Stichus» (исполненной в 554 г. [200 г.]) заключается в том, что отец старается склонить двух своих дочерей к разводу с их отсутствующими мужьями и что они разыгрывают роль Пенелопы до той минуты, когда мужья возвращаются домой с крупной торговой прибылью и привозят в подарок тестю красивую девушку. В пользовавшейся особым успехом комедии «Casina» вовсе не появляется на сцене невеста, по имени которой названа пьеса и вокруг которой вращается все действие, а развязка очень наивно сообщается в эпилоге как «имеющая произойти впоследствии». Нередко случается, что сложная интрига внезапно прерывается, нить действия бросается и кроме того выступает наружу немало других признаков незрелости искусства. Причину этого, по всей вероятности, следует искать не столько в неумелости римских переделывателей, сколько в равнодушии римской публики к законам эстетики....Напротив того, в том, что касается метрической отделки, переделывателям комедий делают много чести гибкость и звучность стихов. Если ямбические триметры, господствовавшие в оригиналах и только одни подходившие к их ровному разговорному тону, очень часто заменялись в латинских переделках тетраметрами ямбов или трохеев, то причину этого также следует искать не столько в неумелости переделывателей, хорошо владевших триметром, сколько в неразвитости вкуса римской публики, которой нравилось роскошное полнозвучие длинных стихов даже тогда, когда оно было вовсе неуместно."
Теодор Моммзен, История Рима, Книга Третья, Глава XIV
"большая внутренняя пустота, значительное внешнее усложнение фабулы, отделка деталей, остроумие, разная путаница и замена одних лиц другими, абсурд, загадки, перетасовки, деструкция художественной композиции..." - ничего не напоминает? что, постмодернизм?
но Моммзен, молодчина, сказал, как отрезал - "равнодушие публики к законам эстетики", "признаки незрелости искусства", "неразвитость вкуса публики", "образованное общество, которое подобно иным кружкам, убивающим время в остроумничанье и в праздности, довольствовалось разгадкой ребусов и шарад...."
P.S. Расскажу вам на посошок анекдот, эволюционировавший из водевильной шутки в одну из основных острот современности (внимание, не для всех!). Этому анекдоту посвящена статья в вики и документальный фильм, где более ста человек рассказывают свою версию данной остроты.
На мой взгляд, мягкая версия является самой удачной. Вот вам усредненная мягкая версия:
Семья приходит к агенту по поиску талантов. Тот сначала отказывается иметь с ними дело, но семья всё же уговаривает его посмотреть номер, который они здесь же разыграют. После чего по сигналу отца начинается жуткая оргия, включающая насилие, педофилию, инцест, изнасилование, копрофилию, зоофилию и иные действия. После завершения оргии потрясённый агент спрашивает название номера и получает ответ:
- Аристократы!