Аушвиц как порождение западной цивилизации
В жестокости нацистов не было ничего случайного: у нее есть своя генеалогия, которая не является только германской, - она создана в "лаборатории" либеральной Европы XIX века.
Такой вывод, в общих чертах был сделан философом Энцо Траверсо (Enzo Traverso). Он подчеркивает, что гитлеровские концлагеря - результат длительного, начавшегося с изобретения гильотины процесса дегуманизации, "индустриализации смерти", постепенно все более вовлекаемых в рациональность современного мира, мира завода, бюрократии, тюрьмы.
Культурные корни нацизма следует искать одновременно в
- "классовом расизме", который восторжествовал после падения Коммуны;
- империалистическом дискурсе о "вырождении низшей расы", имевшего целью узаконивание геноцида в колониях;
- в появлении нового образа "еврея" и образа "интеллектуала", восприятие их в форме метафоры "болезни социального тела".
Аушвиц, - и в этом заключается его особенность, по мнению Энцо Траверсо, - стал чем-то вроде "синтеза" различных образов мысли, господства и истребления, глубоко присущих западной истории.
С конца войны сильно искушение списать нацизм как антизападное отклонение от нормы, как точную противоположность ценностям Просвещения и либеральной демократии (особенно в аспекте борьбы с коммунизмом как явлением прямо противостоящим либеральному Западу). Такая утешительная оценка легла в основу культуры Сопротивления, её поддерживали такие социологи, как Норберт Элиас, рассматривавший нацистское насилие как симптом "расцивилизации", и такие философы, как Юрген Хабермас, утверждавший, что Германия не принадлежала к Западу до тех пор, пока существовал Освенцим 1 .
Множество нитей связывают идеологию нацизма и его методы (подавление и истребление) с историей Запада. Несмотря на его патологические отклонения, нацизм оказывается частью исторического развития Запада.
Главная связь - идеологическая. Нацизм возник из германского национализма, который пронизывали течения, типичные для европейской культуры в целом:
расовая антропология, с ее иерархией рас, в которой господствуют "арийцы"; социальный дарвинизм с концепцией естественного отбора наиболее приспособленных;
евгеника, с реакционной утопией искуственного создания высших существ.
Нацистский антисемитизм рассматривал борьбу против евреев как крестовый поход против зла, который даст возможность германской нации освободиться от внутреннего врага. Однако, это была не более чем радикальная форма идеологии и разнообразных форм общественной дискриминации и преследования, которые отнюдь не были монополией Германии перед Второй Мировой войной. Расовая антропология была хорошо известна в Италии (Чезаре Ломброзо), социальный дарвинизм - в Англии (Альфред Рассел Уоллес), евгеника - в США (Фрэнсис Гальтон) и антисемитизм - во Франции (Эдуард Дюмон, Морис Барре и многие другие).
Более того, обостренный национализм и биологический расизм нацистов были тесно связаны с культурой и практикой империализма, характерных для всей Европы с начала XIX века. Германия не играла в этом важной роли. Напротив, она была скорее рьяной ученицей двух ведущих колониальных держав - Франции и Англии. Естественное превосходство белой расы и, как следствие, цивилизаторская миссия Европы в Азии и Африке; взгляд на мир за пределами Европы как на обьект колонизации; идея, что в колониальных войнах враг - все население завоеванной страны, а не ее армия; теория, что истребление низших рас - неизбежное следствие прогресса: эти аксиомы нацизма были общеприняты в европейской культуре XIX века.
Цель нацистов - завоевание "жизненного пространства" для германской расы на общирных славянских территорриях Восточной Европы - была по сути переносом в Старый Свет модели колониального господства других великих держав в Африке и Азии.
Поскольку для нацистов евреи были враждебной расой, источником коммунизма и хозяевами СССР, крестовый поход против них логично вписывался в войну ради завоевания и истребления на Востоке. В планах Гитлера приобретение "жизненного пространства", разрушение СССР и истребление евреев были взаимодополняющими целями единой войны 3 .
Нацизм также был порождением Первой Мировой войны, тотальной войны, во многом заложившей основы ХХ века. В ней лежат корни истребления в промышленном масштабе, безымянная смерть миллионов и авторитарная перестройка европейских обществ в межвоенный период. Как убедительно показал историк Джордж Мосс, с Первой Мировой войны началось ожесточение политической жизни, кульминацией которого стал нацизм.
В условиях гражданских войн и восстаний, сотрясавших Россию, Германию, Венгрию и Италию между 1918 и 1923 гг., фашизм возник как типичное реакционное националистическое и антидемократическое движение. В этом смысле фашизм был порождением контрреволюции, проходящей сквозь весь "долгий XIX век", от антиякобинской коалиции 1793 г. до бойни после поражения Парижской Коммуны в 1872 г.
Но контрреволюция ХХ века не была ни консервативной, ни чисто реакционной. Скорее, она рассматривала себя как революцию против революции. Фашисты не глядели в прошлое: они желали построить новый мир. Они нашли способы сотрудничать с прежними правящими элитами только в момент взятия власти. Их руководители вышли не из этих элит, а из отбросов общества, расшатанного в своей основе. Среди них были националистические демагоги - ренегаты левых партий, как Муссолини, или люмпен-пролетарии, как Гитлер, который обнаружил в себе способности к погромной пропаганде в условиях поражения Германии. Они обращались к массам, мобилизованным вокруг реакционных мифов нации, расы и военизированного общества, а также эсхатологических обещаний, вроде тысячелетнего рейха.
Опыт войны научил нацистов сочетать ценности, унаследованные от борьбы XIX века против Просвещения, с современным расизмом (научным и биологическим), поклонением технологии и культу силы и промышленности. Однако, как подчеркивалось в обширной современной социологической литературе, самое яркое проявление модернизма нацистов - их практика массового уничтожения. Нацистский геноцид был предрешен государственной монополией на насилие, которую Норберт Элиас, вслед за Томасом Гоббсом, рассматривал односторонне - как направленную на достижение социального мира, и, стало быть, на цивилизацию. В самом деле, монополия на применение силы стала непременным условием тоталитарных геноцидов и насилия ХХ века - их гоббсовским идеалом.
Изучение деятельности нацистских лагерей смерти также показывает их тесную связь с современным Западом. Освенцим был основан на тэйлоровском принципе рационализации производства, где смерть была конечным продуктом «рациональной» обработки сырья - депортированных евреев. Это был завод по массовому производству трупов, с конвейером, состоявшим из прибытия эшелонов, разделения на группы, отбирания ценностей, раздевания, газовых камер и крематория.
И, исходя из той же логики, лагеря смерти должны были основываться на административной рациональности, описанной Максом Вебером в «Хозяйстве и обществе»: разделении труда, иерархии принятия решений, отделении формулирования идей от их воплощения, бюрократизации и обезличивания.
Как и Морис Папон во время суда в Бордо, никто из обвиненных в Нюренберге не признал себя виновным: все просто выполняли приказы. В большинстве случаев, их действия становились преступными только в конце сложной цепи деятельности, невидимой для большинства из них, на которую можно было просто не обращать внимание. Ханна Арендт заметила, что нацизм породил нового палача - бюрократа за письменным столом, убивавшего, заполняя бланки 5 . Наконец, геноцидный конвейер требовал, на многих своих этапах, самоконтроля тех побуждений, которые определил Фрейд, а Элиас впоследствии ввел в свой анализ процесса цивилизации.
В истории Холокоста есть фанатизм, ненависть и спущенное с цепи насилие, особенно в связи с бойнями, проводимыми зондеркомандами СС и полицейскими батальонами вермахта. Но хладнокровное промышленное истребление евреев замышлялось как процедура, не требующая ненависти. Скорее, речь шла о чувстве долга чиновника, который выполняет свои обязанности эффективно и безучастно, не давая воли чувствам и тщательно избегая сомнений в конечной цели своей работы.
Таким образом, главное в понимании происхождения и истории нацистского насилия - связь нацизма и современного Запада. Либеральная Европа XIX века - метрополия расизма, империализма и колониальных войн - была культурно-идеологической лабораторией, в которой возник нацизм. Это возникновение было не неизбежным. Но наследственность прослеживается ясно. В то же самое время, как подчеркивали Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно, Холокост свидетельствует об негативной диалектике, в которой технический и материальный прогресс был обращен в человеческий и общественный регресс.
Освенцим следует понимать в широком историческом контексте, а не только нацизма, Второй Мировой войны и тоталитарных систем ХХ века. Это было вовсе не беспрецедентное явление, а уникальный синтез элементов, составляющих нашу цивилизацию. Несмотря на все патологические проявления, нацизм был глубоко укоренен в истории, культуре и технологии современного мира, в современных формах организации, производства и господства.
http://mondediplo.com/2005/02/15civildiso
P.S. Я думаю, истребление евреев было жертвой языческим богам, чтобы победить СССР. Нацисты, с их специфическим мистицизмом, были реально верующими язычниками. Когда вопреки ожиданиям оказалось что СССР сопротивляется, что он не «колосс на глиняных ногах», не рассыплется из-за всплеска национализма, они, как и положено язычникам, принесли человеческие жертвы. Вначале же они не хотели уничтожать евреев. Заветной мечтой Гитлера, как он говорил Раушингу, было «отменить 1789 год навсегда", и нацисты сперва допускали униженное существование евреев в гетто типа того что было в средневековой Германии (ну и конечно, хотели приторговывать ими, по капле выпуская на Запад или Палестину тех, кто мог заплатить).