Рождество Александра Блока
В тумане старые дворцы
Хирели,
Красногвардейские костры
Горели
Он вновь увидел на мосту
И ангела, и высоту
Он вновь услышал чистоту свирели
Не музыка военных лет,
Ни звездный отблеск эполет,
Ни павший ангел, в кабарет
Влетевший - сбросить перья
Он видел ангела, звезду
Он слышал флейту, и на льду
Невы он видел полынью
Рождественской купелью
Да, странным было для него
То ледяное Рождество,
Когда солдатские костры
Всю ночь во тьме не гасли
Он не хотел ни слов, ни встреч
Немела речь, не грела печь
Студёный ветер продувал
Евангельские ясли
Волхвы, забившись в закутки
Сидели, кутаясь в платки
Пережидали хаос
И взглядывали из-за штор,
Как полыхал ночной костёр,
Как пламя колыхалось.
Волхвы, я понимаю вас,
Как трудно в этот грозный час
Хранить свои богатства.
Когда весёлый бунтовщик
К вам в двери всовывает штык
Во имя власти и земли,
Республики и братства
Дела искусства и наук,
Сибирских руд, сердечных мук,
Ума и совести недуг
Вы этим всем владели.
Но это всё - не навсегда,
Есть только ангел и звезда,
пустые ясли и напев
Той ледяной свирели.
На мосте грелись мужики,
Весёлые бунтовщики,
Их тени были велики
И уходили патрули
Вершить большое дело,
Звезда сияла, и во мгле
Вдали тревогу пел сигнал,
А рядом "Интернационал"
Свирель тревожно пела.
Шагал патруль.
Вот также шли
В ту ночь седые пастухи
За ангелом и за звездой
Твердя чужое имя.
Да, странным было для него,
То ледяное Рождество,
Когда солому ветер грёб
Над яслями пустыми.
Шагал патруль. Потом солдат.
Дорогу спрашивал отряд,
В котле еда дымилась
На город с юга шла метель.
Замолкли ангел и свирель.
Снег запорошивал купель.
Потом... звезда затмилась.
Давид Самойлов.
Я сначала хотел о нашей Революции написать что-то своё,
а потом увидел, что это - куда как лучше.