Сталин, Хрущёв и национально-освободительное движение.
Из всех сетевых сталинистов самый умный и образованный - это, конечно, т.iwia. Любо-дорого глянуть, как он интеллектуально отипал «коммунистов-антисоветчиков», политаристов и госкаповцев, по вопросу о природе СССР. Но есть важный момент, в котором он отказывается от идейного наследия Сталина в пользу политической практики нелюбимого нами обоими Хрущёва.
Это отношение к национально-освободительному движению, к той его части, которая руководится не коммунистами, а национальной буржуазией. Сталин, после чайнкайшистского переворота в Китае, когда потерпела крах политика союза с левыми коминдановцами, к сугубым недоверием относился к национально-освободительному движению, не руководимому коммунистами.
[И ладно бы только политика - обусловленное ей ней доверие коммунистов к «антиимпериалистическим силам» справа привело к быстрому истреблению кадров КПК в городах, невозможности революционной борьбы там и пр. Если вспомнить Сианьский инцидент, характерно даже не то, что гоминьдановцы предали союзников слева - в конце концов, были левые гоминьдановцы, Чжан Сюэ-Лян - вполне верные союзники. Беда в том, что они были настолько слабы и изолированы в собственной партии, что Чан Кай-Ши их раздавил без труда. Плюс даже они не приблизились к коммунизму в идейном плане - Чжан Сюэ-Ляну не нравилось, что китайцы убивают китайцев, тогда как требуется единый фронт против империалистических хищников. И если бы гоминдановский Китай воевал с СССР, понятно на чьей бы он был стороне, как его отец - Чжан Цзо-Лин, воевавший с нами на КВЖД. Просто он честно верил в национальное единство, почему и проиграл; победитель же - Чан Кай-Ши знал и прагматично использовал классовый характер последнего. Wsf1917].
Сталин в том числе так поступал потому что опасался беды, ставшей реальностью в конце ХХ века, после гибели СССР: использовав коммунистов и революционную энергию масс как расходный материал в «антиимпериалистической борьбе» и добившись национального государства, стоящие во главе движения буржуа вместе с буржуазными интеллигентами, священнослужителями и прочей «национальной элитой» немедленно перейдут в услужение глобальному капитализму, станут его приказчиками.
Что мы и видим в действительности; а начало этому положил гибельный курс Хруща, когда в бывших колониальных и зависимых странах Азии-Африки он был готов поддерживать режимы просоветские, но антикоммунистические. В тех странах, же, где компартии не преследовались, преследовались, предполагалось их подчинение левым националистам, а то и просто националистам в составе народных фронтов и т.д. Им запрещалось революционизировать крестьянство в деревне и рабочих в городе, прогрессивные мероприятия вроде водно-земельной реформы с национализацией предприятий предлагалось проводить через правительство, а не силами самих масс, то есть верность буржуазным союзникам по национально-освободительному движению ставилась выше верности собственно комидеям.
Фактически Хрущ спутал интересы коммунизма с интересами государства СССР, и чем дальше, тем больше жертвовал первыми ради вторых. Брежнев следовал этой тактике уже на уровне стереотипа и рутины; не случайно коммунистические революции той эпохи, как успешные, так и подавленные силой - нигде не были связаны с парадигмой национально-освободительной борьбы (в Греции, на Кубе, в Гватемале, в Чили, кроме - см.ниже).
В то время как на II-м конгрессе Коминтерна, после проведения дискуссии по тезисам Ленина, была окончательно сформулирована позиция коммунистов в отношении отсталых стран Востока: «Мы как коммунисты лишь в тех случаях должны и будем поддерживать буржуазно-освободительные движения в колониальных странах, когда эти движения действительно революционны, когда представители их не будут препятствовать нам воспитывать и организовывать в революционном духе крестьянство и широкие массы эксплуатируемых. Если же нет налицо и этих условий, то коммунисты должны в этих странах бороться против реформистской буржуазии». (ПСС, т.44, С248-244).
Сталин тут в согласии с Лениным считал - или коммунисты доминируют в национально-освободительном движении, и тогда СССР это поддерживает, как в Китае-Корее-Вьетнаме, или они слабы, пролетариат не развит и пр.; тогда красным надо делать свою работу по организации и революционизации масс независимо от местных националистов, пусть даже левых и прогрессивных. Ибо это не лучшее соотношение сил именно в случае победы приведёт к тому, что страдания и жертвы масс сработают на пользу классового врага - что мы сейчас видим почти повсеместно там, национально-освободительные движения, победив, создали своё государство.
Этот разворот точки зрения руководства СССР на 180 градусов не мог не отразиться в советской теории национально-освободительного движения, о чём и рассказано в статье И.И.Филатовой «Долгий след: советская теория национально-освободительного движения и Южная Африка».
«Советская теория антиколониализма - «национально-освободитeльной революции» - была впервые разработана Лениным в докладе по национальному и колониальному вопросу на II конгрессе Коминтерна в 1920 году и развита в «Детской болезни левизны», в речи на втором всероссийском съезде коммунистических организаций и народов Востока, в речах и докладах на третьем и четвертом конгрессах Коминтерна.
Основные положения ленинского доклада (тезисов) на втором конгрессе таковы:
1. Мир делится на угнетающие и угнетенные народы [а не только классы - И. Ф.], причем первых - «ничтожное число», вторых - «громадное большинство».
2. После первой мировой войны «взаимные отношения народов… определяются борьбой небольшой группы империалистических наций против советского движения и советских государств, во главе которых стоит Советская Россия».
3. «Всякое национальное движение может быть лишь буржуазно-демократическим, ибо главная масса населения отсталых стран состоит из крестьянства…» Этот пункт вызвал возражения в комиссии конгресса, обсуждавшей тезисы. Ведь буржуазия угнетенных стран, полагали ее члены, «очень часто - пожалуй даже в большинстве случаев, ...хотя она и поддерживает национальные движения, в то же время в согласии с империалистической буржуазией, т.е. вместе с нею, борется против всех революционных движений и революционных классов».
Комиссия полагала, что формулировка «буржуазно-демократическое движение» не отражает разницу между реформистским и революционным движением. Поэтому решено было заменить выражение «буржуазно-демократическое» на «национально-революционное». Это означало, что коммунисты могут поддерживать «буржуазные освободительные движения в колониальных странах», но лишь в тех случаях, «когда эти движения действительно революционны, когда представители их не будут препятствовать нам воспитывать и организовывать в революционном духе крестьянство и широкие массы эксплуатируемых».
4. В докапиталистических условиях, где не было пролетариата, предлагалось применять опыт крестьянских советов российских окраин. Эта «форма применения коммунистической тактики» понятна крестьянам, но «пролетариат передовых стран», в первую очередь пролетариат советских республик, «может и должен помочь отсталым трудящимся массам».
5. Капиталистическая стадия развития не неизбежна для «отсталых народов, которые освобождаются теперь», поскольку «победоносный пролетариат» будет вести среди них систематическую пропаганду, а советские правительства «придут им на помощь всеми имеющимися в их распоряжении средствами».
6. Компартии должны вести работу не только в своих странах, но и в колониях. «Величайшей изменой» партий II Интернационала является отсутствие действий именно на этом напрaвлении.
Кажется, только второй пункт здесь неясен: причем тут положение России на международной арене? Но в нем-то и есть главный смысл. Россия не принадлежит к угнетенному большинству, но она является жертвой тех же угнетающих сил, что и колониальные народы, и следовательно угнетенное колониальное большинство - ее естественный союзник.
Смысл тезисов заключается в том, что социалистическая Россия и антиколониальные движения - союзники и должны выступать единым фронтом, несмотря на буржуазный характер последних, поскольку, во-первых, буржуазные национальные движения в колониях могли быть революционными, если они разрешали коммунистам «воспитывать» массы и руководить ими; во-вторых, под руководством коммунистов колоний, метрополий и прежде всего социалистической
России наиболее «отсталые» колониальные народы, т.е. те, которые не достигли капитализма, могли миновать капиталистическую стадию развития.
К середине 20-х гг. ленинские положения претерпели изменения. Пятый конгресс Коминтерна в 1924 году отказал национальной буржуазии в каком бы то ни было антиколониальном потенциале. Не только буржуазия, но и социалисты, не выступавшие прямо за революцию в колониях, попали в разряд «национал-реформистов». Тех же, кто поддерживал идею антиколониальной революции, но не под знаменами Коминтерна, клеймили как троцкистов. Политику партии по национальному вопросу определял теперь Сталин, который начинал свою партийную карьеру именно с разработки этого вопроса. Уже в первой своей статье по национальному вопросу Сталин заявил: «вообще пролетариат не поддержит так называемые 'национально-освободительные' движения, поскольку до сих пор все такие движения действовали в интересах буржуазии и коррумпировали и запутывали классовое сознание пролетариата».
Это отношение к национальным движениям Сталин сохранил до конца своих дней: статья вошла в последнее прижизненное собрание его сочинений. В 30-е годы Сталин развил идею о гегемонии пролетариата в национально-освободительной революции. В статье «Международный характер Октябрьской революции» он писал: «Наступила эра освободительных революций в колониях и зависимых странах, эра пробуждения пролетариата этих стран, эра его гегемонии в революции».
Ленинский подход был, тем самым, отвергнут, хотя прямо об этом не говорилось.
VII конгресс Коминтерна сосредоточился на борьбе против угрозы фашизма и необходимости создания единого фронта всех антифашистских сил в каждой стране с этой целью. Это означало частичный возврат к ленинской линии сотрудничества разных классовых сил, но сталинская формулировка о гегемонии пролетариата в таком союзе оставалась неизменной».
… Темпы и, во многих случаях, революционность деколонизации, увлеченность многих политиков освобождавшихся стран коммунистической терминологией, а иногда и идеологией, основание движения неприсоединения, успешный визит Н. С. Хрущева в Индию, Бирму и Афганистан в 1955 г. - доказали советскому руководству, что антиколониальный процесс в целом, независимо от его характера в каждой стране, мог стать союзником СССР по антиимпериалистической борьбе. По сути это был возврат к ленинской идее о том, что национально-освободительное движение являлось естественным союзником социалистических стран и что освободившиеся страны могли без вооруженной борьбы перейти к социализму, минуя капиталистическую стадию развития. Более того, в условиях холодной войны процесс деколонизации виделся из Москвы как преддверие краха всей капиталистической системы - начало той самой мировой революции, которая не состоялась в развитых странах Европы и Америки, но теперь шла с Востока и Юга. В 1956 г. на ХХ съезде КПСС впервые говорилось о распаде колониальной системы империализма и о становлении новых развивающихся стран, как одном из признаков общего кризиса капитализма.
…
Основные положения теории [национально-освободительного движения при Хрущёве и после] сводились к тому, что в новых условиях, когда социализм стал важнейшим политическим фактором современности, молодые освобождающиеся государства могли миновать капиталистическую стадию развития, использовав революционный потенциал национальных революций для преобразований социалистического толка. Авторы теории полагали, что хотя экономический базис в таких странах для социализма не созрел, революционная надстройка, при содействии «международного пролетариата» и активном участии своего, могла «подтянуть» базис до необходимого уровня. После такого подготовительного периода переход к социализму мог совершиться мирно.
Теория оперировала несколькими взаимосвязанными понятиями: национально-демократическая революция; революционная демократия; национально-демократическое государство; некапиталистический путь развития или социалистическая ориентация. С конца 1950-х гг. за освободительными движениями в афро-азиатском мире был закреплен термин «национально-демократических революций». Видный советский теоретик национально-демократического движения, заместитель заведующего международного отдела ЦК КПСС Р. А. Ульяновский писал, что «современное национально-демократическое развитие» - явление «совершенно новое», но оно аналогично опыту некоторых советских среднеазиатских республик и Монголии, с которыми его роднит «стремление к минованию капитализма или сокращению его фаз».
Другой теоретик национально-освободительного движения, также ответственный работник ЦК, П. И. Манчха подчеркивал и отличия: «революционные завоевания Монголии» находились «под надежной защитой первого социалистического государства», а «африканские страны социалистической ориентации отделены от СССР на тысячи километров», что предполагает «прежде всего максимальное использование.. внутренних возможностей», хотя и в «сочетании с умелой реализацией внешней помощи со стороны мирового социалистического содружества и международного рабочего движения».
***
Понятно, что в современных условиях хрущёвские представления тем более не работают: если в конкретных условиях 60-80-х гг., когда СССР был второй по величине сверхдержавой, верно отмеченная потенция антикапиталистичности так и не превратилась в возможность из-за ошибок, перечисленных выше, то сейчас эта потенция и вовсе отсутствует. А поддержку национально-освободительных движений и «антиимпериалистической борьбы» всё больше осваивают евролевые и либерасты, чем одновременно способствуют эксплуатации «третьего мира» первым по известной схеме и упадку антикапиталистических движений трудящихся в собственных странах, в силу предательства ими дела социализма ради «мультикультурности» и «прав человека».
Замечу, что вредная для коммунизма смена точки зрения на национально-освободительное движение и поддержка Лысенко, после того, как Сталин в последние месяцы жизни увидел его вредоносность и собирался наказывать - не единственные из ошибок и преступлений Хрущёва. Их не меньше чем сталинских (Новочеркасский расстрел - одна из; при Сталине директор и рабочие были на равных, а конфликты решались примерно так); а поскольку они совершены уже в эпоху термидора, нисходящего развития Революции, «цена» их намного выше. О чём напишу вскорости.