Владимир Сорокин (интервью) // «All Andorra - All Pyrenees», 13 мая 2020 года
Значение Владимира Сорокина для современной словесности сложно переоценить. Будучи автором переведённых на 32 языка десяти романов, ряда повестей, рассказов, пьес, театральных либретто, киносценариев, он как любое стоящее культурное явление вызывает у публики широкую гамму чувств - от благоговейного почитания до полного неприятия.
Начав литературный путь в конце 70х годов, попавший в круг художников-концептуалистов, молодой график Сорокин пишет ставшую метафорой гротеска и абсурда советского быта «Очередь» и умело деконструирующие соцреалистическую традицию романы «Норма» и «Тридцатая Любовь Марины». Заслужив репутацию отчаянного провокатора и литератора высшего пилотажа, способного камуфлироваться под разные стили, взрывая их изнутри, Владимир Сорокин продолжил вбивать гвоздь в крышку гроба соцреализма в романе «Сердца Четырёх» и препарировать классическую русскую литературу, превращая её жуткий макабр, в «Насте» и «Романе». Метод написания этих произведений заключался в резком финте сначала убаюкивающе предсказуемого сюжета. Пасторальная картина юношеской любви и свадьбы в дворянской усадьбе, описанная в лучших традициях классического русского романа, сменялась многостраничной кровавой вакханалией; день совершеннолетия доброй девочки Настеньки на фоне тех же ностальгических дворянских реалий - приготовлением её в качестве главного блюда на праздничный стол и совместным семейным каннибализмом. Занятые обыденными делами герои соцреалистического романа неожиданно прерываются чтобы вкусить обязательную дневную норму - порцию прессованных фекалий.
На рубеже тысячелетий Владимиру Сорокину становятся тесны рамки ниспровергателя величавых традиций, и он сильно расширяет свою аудиторию, превратившись из нонконформиста и звезды литературного андерграунда в одного из самых читаемых современных российских писателей. На смену изощренному деконструированию довлеющих клише пришло создание собственных миров - затейливых и завораживающе реально описанных.
Миры Сорокина - это гротескная реальность альтернативной истории, в которой в «Голубом Сале» клонируют великих русских писателей, Европа после войны с ваххабитами, раздробленная на феодальные княжества, живет в Новом Средневековье в «Теллурии»; а в России «Дня Опричника», обнесённой Великой Русской стеной, правит бал самодержавие и опричнина.
У нас была отличная возможность поговорить с проводящим свои карантинные будни за написанием нового романа Владимиром Сорокиным о влиянии литературы на будущее, стремительно меняющемся мироустройстве, коронавирусе, заставившим человечество вспомнить онтологические вопросы, русских фантазмах и многом другом.
Интервью: Дмитрий Толкунов
Владимир Георгиевич, огромное спасибо, что нашли время для этого интервью, для нас это большая честь. Прежде всего, было бы интересно узнать, над чем сейчас работаете и как в целом проводите это необычное время?
Будем считать, что я с этим интервью виртуально окажусь в вашей загадочной и красивой стране! Горы и лес всегда меня завораживали… Сам я сейчас, в эти необычные времена живу, можно сказать, в лесу, в своем доме. Работаю над новым романом, уже три года как не занимался этим жанром, соскучился. Если бы и не было пандемии, думаю, я вел бы вполне себе карантинный образ жизни.
Будет ли ваш новый роман условным продолжением цикла ваших произведений, начатого «Днем Опричника», действие которого происходит в единой альтернативной реальности?
А вот говорить о ненаписанном еще романе - не в моих правилах, извините.
Ладно, интрига - это всегда даже очень хорошо. Абстрагируясь от нового романа, почти все ваши последние произведения являются антиутопическими по своему содержанию. То, что в начале казалось в них затейливым гротеском и фантазией, сейчас тревожно стало обретать реальные формы. Вам не бывает страшно фантазировать, учитывая тот факт, что фантазии вольно или не вольно могут претвориться в реальность?
Я уже привык. «День опричника» был написан пятнадцать лет назад, сейчас в российских СМИ уже общее место: «это как в книге Сорокина…» Теперь европейские друзья то же самое начинают говорить о «Теллурии», она же в большей степени про распавшуюся на княжества Европу будущего: «все сейчас развивается у нас, похоже, по твоей «Теллурии». Мне остается лишь извиниться! Русский поэт Федор Тютчев в XIX веке написал: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». У каждого писателя, уважающего метафизику, есть своя внутренняя антенна. Если за ней правильно следить, она улавливает вибрации не только из настоящего и прошлого. Ничем другим я объяснить это не могу. И мне не страшно. Писателю, особенно живущему в такой непредсказуемой и жестокой стране как Россия, не должно быть страшно. Если страшно - не пиши. Это как со страхом высоты: люблю горы, но боюсь высоты. Тогда - сиди дома, смотри на горы в телевизоре. А если страшно писать - будь читателем.
Если коснуться этого метафизического аспекта писательского ремесла, как вы думаете, когда писатель по-визионерски выхватывает в своих произведениях образы будущего - это что-то из области интуиции, или он может своей мыслью и фантазией направлять и создавать грядущую реальность?
Это абсолютно загадочный процесс. Книги, как мне кажется, не только улавливают будущее, но и могут влиять на него. Такие книги как «Процесс», «1984», «Улисс», «Лолита», «Архипелаг ГУЛАГ», романы Уэллса, Жюля Верна - повлияли на будущее.
В ваших последних произведениях вы рисуете причудливый мир Нового Средневековья, состоящий их раздробленных феодальных княжеств. Как вы думаете, происходящая сейчас в мире пандемия, повлёкшая за собой как закрытие целых стран, так и их граждан в стенах своих домов, ускорит этот возможный процесс перехода от глобализма к изоляционизму?
Насчет перехода от глобализма к изоляционизму - об этом не только задумаются, но и вскоре будут принимать решения. Мегаполисы оказались самыми уязвимыми. Люди станут массово перебираться в провинцию. А вообще, когда на кону выживаемость нации - люди легко заговорят о Новом Средневековье и присягнут ему и его законам!
А является ли вообще пандемия серьезным событием, которое оставит заметный след на всём, или может в историческом контексте это что-то незначительное, то, что скоро забудется, и значение чего мы сейчас сильно сейчас переоцениваем?
По-моему, пандемия COVID-19 уникальна тем, что застала наш мощный в своем прогрессе мир совершенно врасплох. Наш глобальный мир напоролся на этот коронавирус, как «Титаник» на невидимый айсберг. И «Титаник» дал течь! Многие повторяют эту фразу: мир уже не будет прежний. Он уже не прежний. Если оставить в стороне экономику и медицину, коронавирус заставил человечество вспомнить об онтологических вопросах. Например: почему мировая политическая элита так посредственна, беспомощна и глупа? Почему мы выбираем в президенты примитивных, глупых людей? За что? За то, что они умеют разговаривать с толпой? Или еще вопрос: чего стоит вся мировая наука, если вирус неизвестно чем лечить? Причем, он же не с Марса к нам прилетел. Еще вопрос: сколько человеку нужно сортов колбасы, сыра и шоколада, брендов одежды, моделей машин, чтобы выжить на планете Земля?
Сейчас много говорят о несоответствии карантинных мер степени реальной угрозы от вируса. Видимо, это неспособность властей разных стран к слаженным совместным действиям, тоже говорит о кризисе глобалистской повестки?
Быстро выясняется, что нет одной общей стратегии лечения этой пандемии для всех стран. Климат, социальные аспекты, уровень медицинского обслуживания, национальный характер, общительность населения, наконец, средний возраст и иммунитет населения, - все это по-своему влияет и диктует свои условия.
Думаете, это грядущее Новое Средневековье всерьёз и надолго и может затянуться, как в мире ваших последних произведений, на несколько столетий? Или у мира есть шанс, откатившись назад и заново и окончательно пережив средневековые мороки, вступить обратно на рациональный, глобалистский путь развития?
Сейчас бессмысленно предсказывать перемены в мироустройстве, но они, безусловно, будут. У глобализма обнаружились серьезные слабости. Мне кажется одно - международные отношения станут жестче, борьба за природные ресурсы, за экономический достаток, вообще за личный комфорт возрастет. Ну, и расстояние между столами в ресторанах станет больше. Я сочувствую парижским кафе.
России в мире ваших последних произведений уготована незавидная роль территории, простите за оксюморон, смотрящейся наиболее средневеково и отстало на фоне Нового Средневековья и находящейся в изоляции. Что может произойти с ней дальше в этой реальности - будет ли она все глубже уходить в мир условно-православного киберпанка или имеет шанс на сближение с миром?
Россия - непредсказуемая страна. После краха СССР и нечеловечески жестокой Красной Утопии ХХ века в 90-е у России были реальные шансы очистится от прошлого и пойти европейским путем. Но увы, она этот путь не выбрала - сила прошлого, которое так и не сумел похоронить Ельцин, оказалась роковой. Сейчас в России правит бал Новое Средневековье: у нее единовластный несменяемый правитель, Церковь практически на службе у государства, государственные чиновники и губернаторы играют роль феодалов, а силовые структуры - опричников, расправляющихся с недовольными. Боюсь, что в ближайшие годы это не изменится. Хотя, повторюсь - наша страна непредсказуема.
Часто в оправдание этой дремучей картины ссылаются на тяжелое российское прошлое, и на то, что здесь всегда так было и будет… Аргументы, прямо скажем, неубедительные, учитывая то, что недавняя европейская история тоже была полна отвратительных тиранов и неприглядных страниц геноцида . Так на чем тогда зиждется это опричниковско-феодальное устройство?
Потому что так сложились, увы, многие факторы. Но главное, повторюсь, Россия не похоронила свое прошлое, как это сделала Германия после фашизма. Российский тоталитаризм оказался живучим. В 90-е думали, что он умрет и сгниет сам, но он восстал, уже как зомби Средневековья. Фантазмы по-прежнему играют большую роль в сознании россиян, путинская власть все эти 20 лет умело этим пользовалась, облучая и зомбируя народ с помощью телевидения. Все это печально, потому что привело к массовой моральной и интеллектуальной деградации и падению жизненного уровня населения.
В своё время вы убили Русский Роман, дав Роману в руки топор, и деконструировали соцреалистическую традицию, заставив героев «Нормы» есть какашки. Есть ли сейчас, на ваш взгляд, какая-то литературная традиция, ставшая общим местом и клише, которой тоже не помешала бы такая деконструкция? И взялись ли бы вы сейчас за что-то подобное, ну или может быть могли бы порекомендовать присмотреться к этой области молодым писателям?
Советская идеология была мощнее идеологии путинской власти, тогда в официальной литературе царил жесткий принцип соцреализма. Сейчас нет официальной литературы, есть лишь официальное телевидение и СМИ. Последние события, экономический кризис сильно подорвали милитаристско-имперскую идеологию власти, критика Кремля идет уже и сверху и снизу. Россия сейчас входит в полосу смутного времени. Описывать его с помощью художественной литературы очень трудно - гротеск жизни зачастую сильнее фантазии писателя. В такие времена трудно давать советы писателям!
Что вообще читаете сейчас, ну или может могли бы порекомендовать какие-то новинки кинематографа?
Когда я пишу роман, то не читаю художественной прозы. Но кино смотрю с удовольствием. Признаться, больше пересматриваю киноклассику: Хичкок, Бунюэль, Кубрик, Бергман. Новых потрясающих фильмов я пока не видел. Сериалы есть хорошие, но у них одна проблема: после первых серий начинается рутина, проще говоря, сценаристы начинают халтурить.
А чем ещё наполняете эти странные карантинные будни, как проходит ваш стандартный день?
Я встаю рано, иду гулять с собаками, потом завтракаю, сажусь писать, работаю до ланча, затем занимаюсь разными делами, работаю в саду, вечером ужинаю, смотрю кино, отвечаю на письма. Ложусь спать в полночь. Рутина!
Не могли бы на прощание посоветовать нашим читателем, как они могли бы с толком для своего развития провести время на карантине?
Подойдите к зеркалу и постарайтесь, не крутя головой, увидеть свой затылок. Если получится - вы многое поймете в себе и в мире. В карантине это сделать легче.
Будем практиковаться. Спасибо вам за интересную беседу, желаем творческих успехов.
Спасибо.