Наши Воццеки - о суши, музыке XX века и своем персонаже
© Дамир Юсупов
Георг Нигль:
«Воццек» привлекает лично меня тем, что в центре этой оперы стоит обычный человек - не король, не известная историческая личность, не авантюрист, а самый обыкновенный человек. К тому же, мне очень интересны произведения, где речь идет о такой проблеме, как гуманизм, а «Воццек», несомненно, одно из таких. Когда я размышляю об этой роли, я очень часто думаю, что если бы в нас всех было что-то от Воццека, то мир стал бы чуть-чуть лучше. Этот персонаж, находясь уже почти на краю жизни, все равно изо всех сил старается держаться за соломинку - за любовь, ведь любовь - это последнее, что удерживает людей в жизни. Мне очень нравится этот персонаж, потому что я легко могу себя представить на его месте.
В XX веке едва ли можно найти вторую партитуру, столь же совершенную с музыкальной точки зрения. Но эта опера требует постепенного вхождения в нее. Допустим, вчера вы впервые попробовали суши, и вам показалось, что это какая-то гадость, а спустя какое-то время это станет для вас самым любимым на свете блюдом. Так и здесь. Искусство XX века мало кому нравится сразу, но постепенно привыкая, вникая в него, начинаешь его любить. Честно говоря, я сам когда-то считал музыку XX века мусором, и прошло достаточно большое количество времени, прежде чем я научился ее понимать и ценить. Поэтому я считаю, что на исполнителях здесь лежит огромная ответственность - мы должны очень постараться, чтобы помочь людям понять и эту музыку, и это произведение как таковое. А если это нам не удастся, и публика «Воццека» не полюбит, значит, мы где-то сфальшивили и что-то сделали не так.
© Дамир Юсупов
Маркус Айхе:
Честно говоря, когда я в первый раз услышал эту оперу, я сам был в шоке. Я был так потрясен, что не смог ничего уловить и ничего не понял. Но по мере того, как я продолжал слушать и изучать эту оперу, все становилось яснее и яснее. Мой опыт работы с такой музыкой показывает, что чем больше о ней думаешь, тем больше ее понимаешь: постепенно внутри тебя открывается некое «внутреннее ухо». И сегодня эта опера меня уже не шокирует. Наоборот, она мне очень нравится.
Про такое произведение, как «Воццек» никогда нельзя сказать, что оно понято до конца и сделано на сто процентов. Каждый раз я открываю для себя что-то новое. И сейчас я очень благодарен Теодору Курентзису за то, что он помог мне проникнуть еще глубже в это произведение, особенно в том, что касается композиторской техники Берга. Если вы увидите партитуру «Воццека», вы поймете, как виртуозно Берг использует музыкальные темы и вариации, как гениально связывает их вместе, как работает с разными инструментами. Он создает что-то вроде кода для зашифровки своих идей: послушайте, как он проводит один ритмический рисунок или одну тему через весь оркестр.
Интересно, что при создании спектакля Дмитрий использует тот же метод, что и Берг при написании оперы. Обратите внимание на сценографию спектакля. Дмитрий выделяет «главную тему», но при этом не забывает о «побочных». В каком-то смысле он очень «полифоничен»: он показывает разные места действия и при этом очень умело концентрирует внимание публики на главном. То же самое происходит в музыке.
Вообще мое представление о Воццеке во многом схоже с видением Дмитрия. Он, правда, не акцентирует внимание на том, что Воццек - это жертва общества (что, кстати, есть у Бюхнера), и для меня это в новинку. В каком-то смысле, общество - жертва самого себя. И эта мысль в спектакле Дмитрия есть. Мне кажется, что Воццек - единственный нормальный персонаж в этой опере. Только он чувствует, что в мире происходит что-то неправильное. Остальные - Тамбурмажор, Мари, Капитан, Доктор - об этом просто не задумываются. Поэтому только у Воццека есть шанс уйти от этой кошмарной неправильности жизни. Проблема в том, что он не может абстрагироваться от самого себя, подняться над своей ситуацией, выйти за некие рамки - если бы ему на какое-то мгновение это удалось, он бы многое увидел и понял. К сожалению, Воццек не достаточно умен для того, чтобы все понять, но он на верном пути. Если бы у него только было больше времени… По либретто видно, что он многое знает - в тексте есть аллюзии на «Апокалипсис», отсылки к Библии. Но понимания у него еще нет, есть только ощущение того, что должно быть что-то другое.