Борща!
Лёха заступил на смену в муниципальное кафе пару часов назад, и вроде бы перед сменой он неплохо пообедал, но глядя на то, что творилось внутри зала, чувство голода подкатывало всё сильнее и сильнее.
Запахов всех этих яств, что несли мимо стеклянной двери в холл, у которой стоял Лёха он не чувствовал, но от одного вида всего этого, происходило обильное слюноотделение.
Это была не основная работа Лёхи, а одна из многих подработок, на которые он устроился, дабы его молодая жена, могла сидеть дома с сынишкой, родившимся весной этого года.
Рано утром на мойку, химчистка мимо кассы. Потом смена до вечера на этой же мойке в сапогах с ведром и губкой. Вечером варианты. Либо в бригаду по превращению бразильского феррониобия в канадский, либо в муниципальную дружину на смену, либо на подработку в промтоварный магазин.
Из всего того, где был занят Лёха, подработка в муниципальном кафе была самым простым занятием, если бы не вид блюд, которым кормили посетителей в этом кафе.
Работёнка не пыльная. Стой себе в холле за стойкой, следи, чтобы в кафе не проник всякий сброд.
Само кафе появилось в городе сравнительно недавно. Небольшой зал с тёмными стенами на восемь столиков, живая музыка, приличная кухня и холл с охранником. Открыть кафе решила администрация города, дабы люди считающие себя интеллигенцией, смогли бы культурно провести время в приличном заведении, коих в городке на тот момент было по правде не много. Потому по началу в кафе даже соблюдался дресс-код. Сюда пускали посетителей строго в деловой одежде. Никаких спортивных костюмов и шорт с мини юбками. И какое-то время всё это строго соблюдалось, пока…
Пока в муниципальное кафе не заглянул "Серый", член местной ОПГ. Как и подобает лихому братку, он зашёл в холл, где в этот день, к счастью, дежурил не Лёха, и пройдя мимо остолбеневшего охранника, проник в зал, где наткнулся на администратора, которая попыталась воспрепятствовать проникновению криминала в пафосное заведение, однако, "Серый" тут же парой фраз урезонил даму и выбрав столик, не обращая внимания на присутствующих граждан, устроился на стуле и начал изучать меню.
"Серого" тогда обслужили по полному разряду, но после того случая, изменили требования к посетителям. Теперь пускали всех. От греха подальше.
Вечерело. Пустой зал потихоньку начал наполнятся посетителями. Сначала пришла пара музыкантов, которым был выделен самый неудобный стол в углу у окна. Пара прилично одетых мужчин предпенсионного возраста, исполняла мелодии на саксофоне и скрипке. Начинали они в шесть, и по идее, работали до закрытия кафе в одиннадцать. Однако к тому времени, они уже мало что могли исполнить, так как напивались к тому времени так, что не могли уже даже стоять. Не то, что исполнять что-либо на своих инструментах. Однако, видно было, что люди это были культурные и воспитанные, потому как они будучи пьяными, не буянили и не доставляли неудобств ни посетителям, ни Лёхе.
Вот зашла парочка. Мужчина лет сорока, с пузиком, в костюме при галстуке и портфелем, и дама приятная фигурою и лицом. Оба с серыми лицами, будто с похорон. Следом знакомое хитрое лицо из администрации с чёрным пакетом в руках.
Все трое сели за один столик в самом тёмном углу зала. Через некоторое время хитрое лицо удалилось уже без пакета, а парочка осталась в кафе.
Солнце за стеклянной дверью клонилось к закату, освещая ярко-оранжевым светом площадь перед кафе. Мимо двери прогуливались люди, обычные жители городка. Мимо проходили знакомые Лёхи, и не очень. Мамашки с колясками, мужички с пивасиком, мелкая пацанва на велосипедах нарезала круги по площади. Тихий летний вечер накрыл некогда наукоград, а сегодня звенящий в новостях криминальными сводками малинник. Оазисом культуры в котором и было муниципальное кафе, покой которого охранял Лёха.
И тут цепкий взгляд Лёхи приметил, что некий гражданин разгильдяйской наружности начал проявлять нездоровый интерес к заведению. По началу, он прошёл мимо, потом вернулся на исходную и снова прошёл, явно что-то выглядывая в окне. Затем встал чуть поодаль входной двери и долго стоял, глядя на то, как входят и выходят посетители.
Всё бы ничего, но Лёху напрягал его наряд. Обут он был в сланцы, но не на босу ногу, а на носки. Причём, они были явно разного цвета. Синие треники с отвисшими коленками, явно намекали, что гражданин из местных, а серо-бурая кофта, накинутая на покрытую пятнами майку и взлохмаченная голова явно говорили, что гражданин замыслил что-то недоброе.
Однако он не был пьян, так как двигался довольно уверенно и скорее всего чётко представлял цель своих действий. Но, что это была за цель, Лёха не понимал. Ну не попрётся же он в таком виде к ним в кафе?
Но он попёрся.
Выбрав момент, когда у двери в кафе будет мало прохожих, гражданин быстро переместился к ней и рванув ручку на себя тут же очутился в холле аккурат напротив Лёхи.
- Здрасьте, - обратился он к нему. - Мне бы борща поесть. У меня и деньги есть. Я знаю, что у вас он есть. Очень борща хочется. - мужичок вынул из кармана треников несколько купюр.
Лёха даже как-то растерялся от такого заявления. Пустить такого в зал не поднималась рука, однако и отказать гостю в такой просьбе противоречило здравому смыслу. Да, странный, но всё-таки гость. Да и к тому же с деньгами.
- Минуточку, сейчас позову администратора, - выдал прокашлявшись Лёха и нырнул в зал.
- Мне бы борща, - повторил своё желание гражданин вышедшей в холл и ошалевшей немного от внешнего вида посетителя администраторше, даме с высокими моральными принципами, которая и с Лёхой-то всегда общалась свысока. А тут …
На лице администраторши, как бы она того не скрывала, творилось невообразимое. Гримасы брезгливости, которые прорывались наружу из под каменного лица покрытого слоями дорогого и качественного макияжа, сменялись выражением равнодушия и тут же превращались в приветственную улыбку, и тут же снова в гримасу брезгливости. И так по кругу. Она может быть и краснела в этот момент, но толстый слой штукатурки на лице скрывал изменения его цвета.
Гражданин, видя что происходит, начал даже улыбаться, понимая, какие процессы происходят в её голове. Лёха же стоял и не без сарказма выжидал, что-же решит пафосная дама.
- Проходите. Вон за тот столик. - наконец прорвало администраторшу и она распахнула перед незнакомцем стеклянную дверь в зал.
Но прежде, чем она успела указать за какой столик следовало присесть гостю, он уселся за центральный, который, как на грех, был к тому моменту свободен.
Музыка стихла. Присутствующие в зале граждане, увидев сей перформанс, пораскрыли рты от удивления.
- Борща хочу. Со сметаной. И хлеба три куска - выдал в гробовой тишине он кинувшейся пересаживать его администраторше. - Я знаю что у вас есть борщ. Я в окне его видал.
Видно было, что мужичок понял, что терять ему было уже нечего, раз его пустили в зал, и усадили за стол. И цель его была близка, поэтому он шёл до конца несмотря ни на что. Ни на раскрытые рты гостей кафе, ни на стихшую разом живую музыку, ни на растерявшуюся пафосную администраторшу. Ни на ухмыляющегося Лёху. Ему оставалось спокойно дождаться того, зачем он сюда пришёл и вкусить радости победы.
Лёха действительно был в восхищении от поступка гражданина, решившегося на такое. Вот это сила, вот это воля. Воля к победе. Минимальными средствами к цели … Ни странный прикид, ни явная нищета, не помешают ему достичь цели. Ароматного, яркого борща, со сметаной и тремя наимягчайшими кусками ароматного хлеба. Вот так, в два хода, пешка прорвалась в дамки. Джокер обнулил ставки. Чёрный завалился в лузу.
У Лёхи потемнело в глазах, и он отвернулся от зала. Он не мог видеть, как кто-то побеждает, так как сам не был победителем по жизни.
Спустя несколько минут скорбного созерцания закатного света на асфальте перед входом в кафе, Лёха решился взглянуть на то, что происходит в зале.
Посетители, несколько отойдя от увиденного ранее, поуспокоились и закрыли рты. Администраторша забилась в угол зала, и не то рыдала, не то хохотала. Из холла не особо было понятно.
Гражданин же за центральным столиком поправил кофту, взял со стола салфетку и картинно заправил её за ворот майки. Видимо для того, чтобы не напачкать борщом новых пятен. Взял в руки принесённую официанткой ложку и застыл. Он не то медитировал, не то молился. Но его лицо с прикрытыми глазами, выражало одно. Предвкушение счастья. Тревожное и в то же время безмятежное состояние предчувствия победы.
Посетители изредка посматривали на странного гостя, но никто из них не спешил уходить. Все ждали начала действа потребления счастья.
И вот вынос борща состоялся. Мимо Лёхиной двери, официантка в белом чепце пронесла огромную тарелку яркого, словно заходящее солнце, борща. И тарелку с тремя кусками белого хлеба, лежащими ступенькой будто модель пьедестала для победителя. Не хватало разве, что торжественного марша, но музыканты были заняты своей выпивкой. Видимо, в отличии от гостей, они видели и не такое.
Поставив тарелки на стол перед странным посетителем, официантка спохватилась и сию минуту вернулась к столу уже с чашкой белоснежной сметаны.
Посетитель не шевелясь, медленно открыл глаза, и видимо, не поверив им, снова их закрыл.
Все, кто находился в зале затаив дыхание, ждали, что же будет дальше. Администраторша, вытирая салфеткой потёкшую с глаз тушь, перестала всхлипывать и уставилась в центр зала.
Посетитель медленно открыл глаза, вдохнул божественный аромат и зачерпнул ложкой сметану. Аккуратно, донёс содержимое до борща и опустил её в бордовое счастье. Медленно размешал, любуясь узорам и процессу изменения цвета борща. И лицо его стало светлее и ярче. Не то от того, что борщ стал светлее, не то, от чего-то ещё, неведомого нам.
И вот посветлев ликом, он зачерпнул ложкой из тарелки, и с жадностью начал есть, прикусывая хлеб, макая его в сметану.
Лёха, глядя на это, неожиданно для себя, ощутил радость. Радость за того парня. За его счастье. За его победу. Эта радость отодвинула в сторону то чувство голода, которое всё это время нарастало и бухло у него внутри. Что-то светлое и радостное было во всём этом действе.
Познав счастье, посетитель в блаженстве откинулся на стуле. Тарелка была пуста. И не просто пуста, она сияла чистотой, потому, что он собрал остатки борща хлебом и с жадностью уничтожил их, как и всю сметану из чашки.
Зал замерев наблюдал происходящее.
Гражданин, будто опомнившись, резко встал из за стола. Вынул из кармана мятую купюру и аккуратно положив на стол произнёс - Сдачи не надо!
Обошел стол по кругу, глядя на пустую тарелку и поглаживая рукой свой живот. Сдёрнул салфетку, и направился на выход. Администраторша рванулась было вслед, но увидев купюру, остановилась и Лёха понял, что гражданин расщедрился настолько, что его можно спокойно выпустить из кафе.
Проходя мимо Лёхи, счастливый и розовощёкий, он лихо ему подмигнул, от чего у него снова заныло в животе и ему люто захотелось есть.
Борща мне! Со сметаной и тремя кусками белого хлеба! - за центральным столом сидел уже Лёха и с презрением смотрел на заплаканную администраторшу.
