Тихомиров о Первой мировой
Философа Л.А. Тихомрова вряд ли можно уличить в левацких настроениях или антипатриотизме. Он - столп консервативной, монархической мысли. В юношестве он "переболел" революционностью, а потому знакомый с этим идеями непонаслышке, он пришел к идеям монархизма осознанно. Его дневник 1915-17 гг. открывает нам его взгляд на события Первой мировой войны, на те социальные процессы, которые происходили вокруг, позволяет, проникнуться общественными настроениями той эпохи.
Особо обращаю внимание ура-патриотов: посмотрите, как он оценивает правительство (как критикует его); посмотрите, что он пишет о Брусиловском прорыве (не веря в его большой успех); посмотрите как нарастает пессимизм в 1917 г. (как все больше с сожалением он приводит различные слухи; как не верит в победу, как с сожалением признает, что никто не верит в победу); посмотрите, как хорошо он пишет о немцах (переворячая официальную пропаганду с + на "-"). А это, отмечу еще раз, один из сторонников монархизма. И если подобные настроения царили в обществе в начале 1917 г., то как такое общество могло победить?
1915 г.
С. 46
Губернаторы наиболее хлебных губерний воспретили вывоз. Если это продержится - Москве грозит голод. Я бы сказал, что они сошли с ума. Но боюсь, нет ли чего похуже. Не берут ли хлеб для заграницы?
С. 47.
"В Москве становится очень трудно жить. Все страшно дорого, или даже совсем нет. У нас дров нет. Осталось на несколько дней, а на дровяных складах не дают, говорят - нет... Эти дурацкие губернаторские запреты вывоза заморозят Россию, хуже чем немцы.
Невообразимая чепуха со снабжением населения предметами первой необходимости. Правительство наделало столько зла, сколько не сделал бы и умный неприятель. Всего в России довольно, в огромном избытке. Если бы Правительство не совало своего носа, не регулировало - все бы было сыто: и армия, и народ, и на вывоз хватило бы.
С. 48
Теперь забирают в военное ведомство и воспретили продавать почти все дезинфекционные вещества. А администрация под страхом штрафов и тюрьмы, велит дезинфицировать дворы.
Ну авось Господь выручит как-нибудь
С. 49.
«Послал Соковниной письмо о том, что буду высылать ей ежемесячно десять рублей. Просто тошно подумать, в каком она нищенском положении. Талантливая. Прекрасный человек, всей душой любит Россию, до мозга костей православная… И вот - большая и старая - живет на 19 р. 50 к. в месяц…. Россия дает десятки тысяч в год гаерам и шарлатанам печати, а порядочное обрекает на голодную смерть. Это участь лучших людей старой России».
С. 56 (20 апреля 1915 г.)
Немцы подошли наполовину дороги к Риге.. Что делают наши? Нигде нет войска. Никаких движений неприятеля не предвидят. Нет, к несчастью далеко нам до немцев, и теперь уже повторяю на основании полугодового опыта: у нас нет настоящих полководцев. У нас нет плана, нет умения исполнять планы, и мы ведем войну по указке неприятеля, т.е. вся инициатива у немцев, а мы только обороняемся от их ударов, и не предвидя их, а лишь после нанесения удара».
С. 57 (26 апреля 1915 г.)
Либава взята немцами - с суши!.. Полная бесталанность. На Карпатах геройский подвиг генерала Корнилова, состоящий в том, что он пробился сквозь окружившего его неприятеля при отступлении нашей армии. Везде нас бьют, где только встречаемся с немцами (а не с австрийцами!).
Одни словом - дела отвратительные, и хотя, конечно, немцам нужно отдать справедливость и долг, что они дерутся умно, энергично, и самоотверженно, но конечно, это бы их не спасло, если бы мы и наши союзники не были очень плохи. Ни Правительство, ни военачальники не находятся на высоте положения.
С. 68.
Изумительная история произошла (как кажется, несомненно) у великой княгини Елизаветы Федоровны. К ней, недавно столь популярной, явилась на Ордынку толпа женщин с криками и угрозами - крича, что у ней в Общине лечат раненых немцев. Великая княгиня (уверяют) вышла к толпе, приказала отворить все двери, и сказала: «Идите и смотрите, кого мы лечим!».
С. 70.
По мне этот разгром (речь о 3-й армии) очень подозрителен. Тут очень чуется чья-то сознательная измена…
С. 84.
Теперь происходят величайшие события России, может быть, наиболее роковые за всю мою жизнь
Рассказывали (извозчик Николай), что немцы отравили колодцы пяти деревень. Крестьяне гнались на лошадях за отравителем, который убегал на велосипеде, и не догнали.
С. 87.
Идет борьба за существование России, да не в отвлечении, не в гаданиях разума, а конкретно, в несомнительной зримой реальности.
С. 90.
Сегодня кричат о нескольких казнях изменников, все какая-то дрянь и мелочь. Все пустяки - жертва, брошенная «общественному мнению». Конечно, этих негодяев нужно казнить, но толку из этого немного. Нам надо иметь тысячи два-три новых орудий со снарядами, а не трупы предателей.
С. 93.
Не правительство, а черт знает что. Официозные известия утешают, будто Ковно был «»устарелой крепостью». Раньше ее называли «первоклассной крепостью». Но если бы она и была «устарелой», то, как эти люди могли допустить, что в течение года войны она не была поставлена на высоту современных требований? Сами себе подписывают осуждение
С. 99 (13.08.15)
На лицах часто какие-то личности ругают не только правительство, а неприлично поносят самого Государя. Всюду толки об измене, выходит, будто чуть не все начальство - изменники.
С. 100
(О Германии) Вся нация - как один человек
С. 113
Генерал Алексеев, уже командовавший армией, считается высоко талантливым, но собственно как исполнитель даваемых ему планов. Это - хорошо. Что касается главнокомандующих армиями, то все они недурны: Рузский - на севере, Эверт - в центре и Иванов - на юге. Особенно хвалят Эверта.
С 123.
Но какие мерзавцы все наши «союзники»ю Я не совсем понимаю англичан. Возможно, они считали нас сильнее, но раз теперь видят наше жалкое падение, то, казалось бы, должны были выручать нас. А они и пальцем не шевелят. О французах я и не думаю, - народ слабый погибший.
С. 124
А Италия? Эта такая стерва, что и сказать трудно. Она, в сущности, и войны не ведет. Забава одна. А с Германией она даже и не находится в войне, и может, через Швейцарю, что угодно поставлять немцам.
С. 149.
У нас - борьба за существование. Нет в продаже ржаной муки. Бегали, покупали пшеничную. Купил 4 пуда.
Уже не дают керосин. Бегаем, чтобы как-нибудь запастись.
Совсем нет сахара.
Кажется, хуже, чем в Германии. Там есть порядок и власть, пресекающие бестолочь и беспощадную спекуляцию. У нас же создают голод при обилии в стране продуктов. Торговцы бессовестно наживаются на общем бедствии и создают искусственный недостаток продуктов, чтобы брать дороже.
С. 149-150
Правду сказать, я теперь уже не имею никакого сомнения в победе Германии. Вопросы могут быть лишь частные: возьмут ли немцы Москву?... Немцы умны, патриотичны, имеют превосходное государство. А у нас - все скверно, и подданные, и правительство, нет ни ума, ни знаний, ни порядка, ни даже совести. Из всех же наших зол - самое ужасное - это власть, которая, ероятно, погубила бы нас даже и в том случае, если бы мы были порядочным народом.
С. 159
Прогнила Россия, народ совсем плох стал
С. 160
Агитация съезда монархистов, вероятно, под сенью воспоминаний о Минине и Пожарском - в целях спасения Россия от левых.
С. 165
Наши опять говорят глупости о наступлении
С. 169.
Рузский вторично уволен от командования. Репортеры пишут, что действительно болен. Вот наши военачальники - не хватает даже простой органической силы.
С. 170
Конечно, Хвостов все-таки хорошо делает, что произносит фразы о сильной власти. Но они меня бы утешили только тогда, если бы у нас была сильная власть.
С, 190 (6.01.16)
Говорит, что на позициях все прекрасно. Дух бодрый, веселый, содержание превосходное, полки в полном составе… Все вооружено. Снаряды в изобилии;
С. 207
О генералах он очень невысокого мнения. Лучше всех считает Эверта, но он непопулярен за свою требовательность и поддержание дисциплины.
С, 208
(На фронте)
Немцев очень хвалят, особенно офицеров: «Если бы нам таких офицеров, - давно была бы кончена война».
С. 210.
Теперь, кажется, уже нет ни единого человека, верующего в возможность победы. Наше положение на войне решительно всем кажется безнадежным.
Еще хуже дело внутри. Неуменье устроиться грозит голодом и истощением сил не Германии, а нам. Наглая спекуляция, общее мошенничество, какие-то непонятные скупки всего - от хлеба до железа, - производимые евреями, наполняют тревогой.
Настроение солдат в этом отношении тревожное. Он после войны будут «бить господ», как они выражаются, забирать землю и имущество. Крайне распространено мнение (вероятно, распространенное немецкими пособниками и нашими революционерами), будто бы Россия объявила войну, а не Германия, и что война нужна собственно «господам», которые теперь и наживаются…
С. 217
Великий князь Николай Николаевич снова порадовал доброй вестью: 5-го апреля взят Трапезунд! Опять штурмом! Вот где у нас настоящие военные люд.
С. 218
Недели две назад кухарка слышала в лавке (нашей же), что будут бить «правых», так как именно от них идет дороговизна!
Господь, когда даст нам человека, который бы внушил доверие в измученные души?
С. 227
Сегодня известие о каком-то наступательном движении армии Брусилова. Захватили 13 000 пленных.. Но что толку?
Нынешние известия показывают наступление Брусилова в несравненно более серьезном виде… Но что это: серьезное наступление, или нынешний излюбленный «коронный удар»?
С. 228
.. а в том, что необходимую для войны «сильную власть» - во Франции создали, а у нас не создали.
По поводу Брусиловского наступление - Неужели только для выручки этих негодных итальянцев?
С. 230-231
Что сказать о наступлении армии Брусилова? Успех очень большой, и продвинулись довольно далеко.
Я думаю, что у нас вообще пропала вера в наступление. Замечательно, что победа Брусилова совершенно не производит в публике никакого особенного впечатления. Прежде каждый успех вызывал восторги, энтузиазм, возбуждал подарки на победу. Теперь, хотя в газетах описываются беспримерность атак и успехов Брусилова, но публика просто не решается радоваться…. Сверх того - победы над австрийцами не возбуждают и сознания нашей мощи. Если бы мы разбили немецкие армии, хотя бы с половинным успехом, - это конечно, возбудило бы восторг, т.е. сознание нашей воскресшей мощи. Но бить австрийцев, бить турок - это ничего не значит…. К сожалению, это мне напоминает наше наступление на Пруссию, столь же шумное и эффектное, и столь же поверхностное. Становится все вероятнее, что наступление Брусилова есть простая демонстрация для оттяжки австро-немецких войск из Италии и от Вердена.
С. 233
Пленных всего уже набралось 120 тысяч. Это хорошо, хотя теперь эти 120 тысяч ртов будут нас объедать.
С. 254
Мы находимся теперь в таком моменте, когда Германия, если бы только Россия захотела воевать по-настоящему, была бы раздавлена к осени.
С. 260 (август 1916)
Оказывается, что в Берлине дешевле, чем в Москве, или точнее: цены подняли
С , 263-265
О Румынии
Конечно, это все-таки выгодно в чисто военном отношении, хотя, нет сомнения, эти негодяи будут воевать по-измаильски и даже хуже. Но оскорбительно и гибельно для нравственности народов, что такие безгранично бессовестные твари, как Италия и Румыния будут усиливаться трудами и кровью порядочных наций.
С. 292
Это общее убеждение, которое усматривает измену как в военных действиях, так и в продовольственном вопросе.
С. 295
А уж здесь, в тылу, кажется - нет ни единой души, которая бы верила в какой-нибудь добрый исход войны. Собственно, я не слышу ни единого слова о том, чтобы заключить мир… Так и оцепенели в какой-то безнадежности.
С. 305
(о правительстве) Я постоянно колеблюсь: идиоты? Изменники? Или смесь того и другого?
С. 312
Еще узнал весьма неутешительную вещь. Генерал Алексеев, оказывается, заболел, и его место занимает Гурко. Значит опытные и талантливые генералы - Рузский, Брусилов - ничего не могут сделать без Гурко, который ничем себя не заявил, кроме того, что он сын своего отца.
Зайончковский в Добрудже тоже отозван, и это не беда, но на его место послан тоже сын знаменитого отца - Драгомиров, ничем себя не зарекомендовавший.
С. 326 (1917 г.)
Брусилов говорил какому-то корреспонденту: «Я не пророк, но могу сказать, что в 1917 г. мы победим немцев»… Откуда такая зрящая болтовня у генерала, без сомнения, умного? Для чего они врут?
С. 335
Говорят, что у нас вывозится масса хлеба союзникам для расплат за военные снаряды
Особо обращаю внимание ура-патриотов: посмотрите, как он оценивает правительство (как критикует его); посмотрите, что он пишет о Брусиловском прорыве (не веря в его большой успех); посмотрите как нарастает пессимизм в 1917 г. (как все больше с сожалением он приводит различные слухи; как не верит в победу, как с сожалением признает, что никто не верит в победу); посмотрите, как хорошо он пишет о немцах (переворячая официальную пропаганду с + на "-"). А это, отмечу еще раз, один из сторонников монархизма. И если подобные настроения царили в обществе в начале 1917 г., то как такое общество могло победить?
1915 г.
С. 46
Губернаторы наиболее хлебных губерний воспретили вывоз. Если это продержится - Москве грозит голод. Я бы сказал, что они сошли с ума. Но боюсь, нет ли чего похуже. Не берут ли хлеб для заграницы?
С. 47.
"В Москве становится очень трудно жить. Все страшно дорого, или даже совсем нет. У нас дров нет. Осталось на несколько дней, а на дровяных складах не дают, говорят - нет... Эти дурацкие губернаторские запреты вывоза заморозят Россию, хуже чем немцы.
Невообразимая чепуха со снабжением населения предметами первой необходимости. Правительство наделало столько зла, сколько не сделал бы и умный неприятель. Всего в России довольно, в огромном избытке. Если бы Правительство не совало своего носа, не регулировало - все бы было сыто: и армия, и народ, и на вывоз хватило бы.
С. 48
Теперь забирают в военное ведомство и воспретили продавать почти все дезинфекционные вещества. А администрация под страхом штрафов и тюрьмы, велит дезинфицировать дворы.
Ну авось Господь выручит как-нибудь
С. 49.
«Послал Соковниной письмо о том, что буду высылать ей ежемесячно десять рублей. Просто тошно подумать, в каком она нищенском положении. Талантливая. Прекрасный человек, всей душой любит Россию, до мозга костей православная… И вот - большая и старая - живет на 19 р. 50 к. в месяц…. Россия дает десятки тысяч в год гаерам и шарлатанам печати, а порядочное обрекает на голодную смерть. Это участь лучших людей старой России».
С. 56 (20 апреля 1915 г.)
Немцы подошли наполовину дороги к Риге.. Что делают наши? Нигде нет войска. Никаких движений неприятеля не предвидят. Нет, к несчастью далеко нам до немцев, и теперь уже повторяю на основании полугодового опыта: у нас нет настоящих полководцев. У нас нет плана, нет умения исполнять планы, и мы ведем войну по указке неприятеля, т.е. вся инициатива у немцев, а мы только обороняемся от их ударов, и не предвидя их, а лишь после нанесения удара».
С. 57 (26 апреля 1915 г.)
Либава взята немцами - с суши!.. Полная бесталанность. На Карпатах геройский подвиг генерала Корнилова, состоящий в том, что он пробился сквозь окружившего его неприятеля при отступлении нашей армии. Везде нас бьют, где только встречаемся с немцами (а не с австрийцами!).
Одни словом - дела отвратительные, и хотя, конечно, немцам нужно отдать справедливость и долг, что они дерутся умно, энергично, и самоотверженно, но конечно, это бы их не спасло, если бы мы и наши союзники не были очень плохи. Ни Правительство, ни военачальники не находятся на высоте положения.
С. 68.
Изумительная история произошла (как кажется, несомненно) у великой княгини Елизаветы Федоровны. К ней, недавно столь популярной, явилась на Ордынку толпа женщин с криками и угрозами - крича, что у ней в Общине лечат раненых немцев. Великая княгиня (уверяют) вышла к толпе, приказала отворить все двери, и сказала: «Идите и смотрите, кого мы лечим!».
С. 70.
По мне этот разгром (речь о 3-й армии) очень подозрителен. Тут очень чуется чья-то сознательная измена…
С. 84.
Теперь происходят величайшие события России, может быть, наиболее роковые за всю мою жизнь
Рассказывали (извозчик Николай), что немцы отравили колодцы пяти деревень. Крестьяне гнались на лошадях за отравителем, который убегал на велосипеде, и не догнали.
С. 87.
Идет борьба за существование России, да не в отвлечении, не в гаданиях разума, а конкретно, в несомнительной зримой реальности.
С. 90.
Сегодня кричат о нескольких казнях изменников, все какая-то дрянь и мелочь. Все пустяки - жертва, брошенная «общественному мнению». Конечно, этих негодяев нужно казнить, но толку из этого немного. Нам надо иметь тысячи два-три новых орудий со снарядами, а не трупы предателей.
С. 93.
Не правительство, а черт знает что. Официозные известия утешают, будто Ковно был «»устарелой крепостью». Раньше ее называли «первоклассной крепостью». Но если бы она и была «устарелой», то, как эти люди могли допустить, что в течение года войны она не была поставлена на высоту современных требований? Сами себе подписывают осуждение
С. 99 (13.08.15)
На лицах часто какие-то личности ругают не только правительство, а неприлично поносят самого Государя. Всюду толки об измене, выходит, будто чуть не все начальство - изменники.
С. 100
(О Германии) Вся нация - как один человек
С. 113
Генерал Алексеев, уже командовавший армией, считается высоко талантливым, но собственно как исполнитель даваемых ему планов. Это - хорошо. Что касается главнокомандующих армиями, то все они недурны: Рузский - на севере, Эверт - в центре и Иванов - на юге. Особенно хвалят Эверта.
С 123.
Но какие мерзавцы все наши «союзники»ю Я не совсем понимаю англичан. Возможно, они считали нас сильнее, но раз теперь видят наше жалкое падение, то, казалось бы, должны были выручать нас. А они и пальцем не шевелят. О французах я и не думаю, - народ слабый погибший.
С. 124
А Италия? Эта такая стерва, что и сказать трудно. Она, в сущности, и войны не ведет. Забава одна. А с Германией она даже и не находится в войне, и может, через Швейцарю, что угодно поставлять немцам.
С. 149.
У нас - борьба за существование. Нет в продаже ржаной муки. Бегали, покупали пшеничную. Купил 4 пуда.
Уже не дают керосин. Бегаем, чтобы как-нибудь запастись.
Совсем нет сахара.
Кажется, хуже, чем в Германии. Там есть порядок и власть, пресекающие бестолочь и беспощадную спекуляцию. У нас же создают голод при обилии в стране продуктов. Торговцы бессовестно наживаются на общем бедствии и создают искусственный недостаток продуктов, чтобы брать дороже.
С. 149-150
Правду сказать, я теперь уже не имею никакого сомнения в победе Германии. Вопросы могут быть лишь частные: возьмут ли немцы Москву?... Немцы умны, патриотичны, имеют превосходное государство. А у нас - все скверно, и подданные, и правительство, нет ни ума, ни знаний, ни порядка, ни даже совести. Из всех же наших зол - самое ужасное - это власть, которая, ероятно, погубила бы нас даже и в том случае, если бы мы были порядочным народом.
С. 159
Прогнила Россия, народ совсем плох стал
С. 160
Агитация съезда монархистов, вероятно, под сенью воспоминаний о Минине и Пожарском - в целях спасения Россия от левых.
С. 165
Наши опять говорят глупости о наступлении
С. 169.
Рузский вторично уволен от командования. Репортеры пишут, что действительно болен. Вот наши военачальники - не хватает даже простой органической силы.
С. 170
Конечно, Хвостов все-таки хорошо делает, что произносит фразы о сильной власти. Но они меня бы утешили только тогда, если бы у нас была сильная власть.
С, 190 (6.01.16)
Говорит, что на позициях все прекрасно. Дух бодрый, веселый, содержание превосходное, полки в полном составе… Все вооружено. Снаряды в изобилии;
С. 207
О генералах он очень невысокого мнения. Лучше всех считает Эверта, но он непопулярен за свою требовательность и поддержание дисциплины.
С, 208
(На фронте)
Немцев очень хвалят, особенно офицеров: «Если бы нам таких офицеров, - давно была бы кончена война».
С. 210.
Теперь, кажется, уже нет ни единого человека, верующего в возможность победы. Наше положение на войне решительно всем кажется безнадежным.
Еще хуже дело внутри. Неуменье устроиться грозит голодом и истощением сил не Германии, а нам. Наглая спекуляция, общее мошенничество, какие-то непонятные скупки всего - от хлеба до железа, - производимые евреями, наполняют тревогой.
Настроение солдат в этом отношении тревожное. Он после войны будут «бить господ», как они выражаются, забирать землю и имущество. Крайне распространено мнение (вероятно, распространенное немецкими пособниками и нашими революционерами), будто бы Россия объявила войну, а не Германия, и что война нужна собственно «господам», которые теперь и наживаются…
С. 217
Великий князь Николай Николаевич снова порадовал доброй вестью: 5-го апреля взят Трапезунд! Опять штурмом! Вот где у нас настоящие военные люд.
С. 218
Недели две назад кухарка слышала в лавке (нашей же), что будут бить «правых», так как именно от них идет дороговизна!
Господь, когда даст нам человека, который бы внушил доверие в измученные души?
С. 227
Сегодня известие о каком-то наступательном движении армии Брусилова. Захватили 13 000 пленных.. Но что толку?
Нынешние известия показывают наступление Брусилова в несравненно более серьезном виде… Но что это: серьезное наступление, или нынешний излюбленный «коронный удар»?
С. 228
.. а в том, что необходимую для войны «сильную власть» - во Франции создали, а у нас не создали.
По поводу Брусиловского наступление - Неужели только для выручки этих негодных итальянцев?
С. 230-231
Что сказать о наступлении армии Брусилова? Успех очень большой, и продвинулись довольно далеко.
Я думаю, что у нас вообще пропала вера в наступление. Замечательно, что победа Брусилова совершенно не производит в публике никакого особенного впечатления. Прежде каждый успех вызывал восторги, энтузиазм, возбуждал подарки на победу. Теперь, хотя в газетах описываются беспримерность атак и успехов Брусилова, но публика просто не решается радоваться…. Сверх того - победы над австрийцами не возбуждают и сознания нашей мощи. Если бы мы разбили немецкие армии, хотя бы с половинным успехом, - это конечно, возбудило бы восторг, т.е. сознание нашей воскресшей мощи. Но бить австрийцев, бить турок - это ничего не значит…. К сожалению, это мне напоминает наше наступление на Пруссию, столь же шумное и эффектное, и столь же поверхностное. Становится все вероятнее, что наступление Брусилова есть простая демонстрация для оттяжки австро-немецких войск из Италии и от Вердена.
С. 233
Пленных всего уже набралось 120 тысяч. Это хорошо, хотя теперь эти 120 тысяч ртов будут нас объедать.
С. 254
Мы находимся теперь в таком моменте, когда Германия, если бы только Россия захотела воевать по-настоящему, была бы раздавлена к осени.
С. 260 (август 1916)
Оказывается, что в Берлине дешевле, чем в Москве, или точнее: цены подняли
С , 263-265
О Румынии
Конечно, это все-таки выгодно в чисто военном отношении, хотя, нет сомнения, эти негодяи будут воевать по-измаильски и даже хуже. Но оскорбительно и гибельно для нравственности народов, что такие безгранично бессовестные твари, как Италия и Румыния будут усиливаться трудами и кровью порядочных наций.
С. 292
Это общее убеждение, которое усматривает измену как в военных действиях, так и в продовольственном вопросе.
С. 295
А уж здесь, в тылу, кажется - нет ни единой души, которая бы верила в какой-нибудь добрый исход войны. Собственно, я не слышу ни единого слова о том, чтобы заключить мир… Так и оцепенели в какой-то безнадежности.
С. 305
(о правительстве) Я постоянно колеблюсь: идиоты? Изменники? Или смесь того и другого?
С. 312
Еще узнал весьма неутешительную вещь. Генерал Алексеев, оказывается, заболел, и его место занимает Гурко. Значит опытные и талантливые генералы - Рузский, Брусилов - ничего не могут сделать без Гурко, который ничем себя не заявил, кроме того, что он сын своего отца.
Зайончковский в Добрудже тоже отозван, и это не беда, но на его место послан тоже сын знаменитого отца - Драгомиров, ничем себя не зарекомендовавший.
С. 326 (1917 г.)
Брусилов говорил какому-то корреспонденту: «Я не пророк, но могу сказать, что в 1917 г. мы победим немцев»… Откуда такая зрящая болтовня у генерала, без сомнения, умного? Для чего они врут?
С. 335
Говорят, что у нас вывозится масса хлеба союзникам для расплат за военные снаряды