Стихи из "Миллиард лет до конца света"
Оригинал взят у al_cabrone в Стихи из "Миллиард лет до конца света"
Гийом Аполлинер
Перевод М. Кудинова
Я вспомнил задорный куплет:
Если сердце стучится в дверцы,
Если ищет другое сердце,
То найдет лишь себя это сердце.
И я двоюсь
Оттого, что один,
И в город хотел бы уехать.
Возможно,
Я вычитал в книге, что ночь там тревожна.
Что в городе это кажется только, и я
Хочу от себя убежать.
Я стремлюсь к неизвестности темной страны
И хочу на орла походить, потому что
Там солнца не видно,
Которое могут
Орлы только видеть;
Но черная ночь там страшна и темна,
Ее озаряет больная луна,
И совы ночные кричат,
А может быть мне это кажется только
И вот почему я двоюсь.
Кто знает, что ждет нас?
Кто знает, что будет?
И сильный будет,
И подлый будет.
И смерть придет
И на смерть осудит;
Не надо
В грядущее взор погружать.
Не лучше ли жить и всей грудью вдыхать,
Вдыхать прохладу вечернего края,
Где спят и мечтают, надежды не зная.
Не надо в грядущее взор погружать.
Имел я одно только сердце из плоти,
Принес его в церковь,
Обет исполняя.
Но вдруг увидел я там серебро,
Сверкало оно под взглядами мрачными
Дев непорочных,
И без конца
Золотые сердца
Сверкали возле распятий из мрамора,
Возле распятий из гипса,
И я
Почувствовал стыд
И подальше запрятал
Живое
Кровоточащее сердце мое.
Из церкви я вышел:
Сердца серебряные
И золотые,
Но сердце мое мне мешало,
И вот
Его закопал я, скрыв от прохожих,
Монахов, церквей...
Принесите скорей
Туда, где лежит оно, черный ирис,
Черный ирис и олеандр.
Гийом Аполлинер
Перевод М. Кудинова
Звуки рога
Заставили вздрогнуть
Тех, кто в лачугах не спал.
Незнакомец прекрасный
На коне прискакал,
И вот он увидел
Незнакомку прекрасную,
На коня посадил ее
И умчался с ней прочь.
Туда, за озеро, над которым дрожали
Звезды,
Ночь,
Плакучие ивы.
Они бежали
Через долины, поля и лесные кущи.
Но мог ли ты знать о своей легенде грядущей,
Таинственный похититель принцессы?
И плачет во сне
Вся печаль и усталость
Теней минувшего, странных теней.
И рыцаря знамя
Цвета надежды
Реет вдали, о сердце мое, в тревоге твоей.
И на что-то надеясь,
Медленно жизнь там уходит,
Умирает печально принцесса
Среди шутов и карликов скорбных
В замке, которым феи владеют.
Феи, нежные феи. Страшные, страшные феи.
О ирис, ветви сирени и розы Иерихона!
В замке, которым феи владеют,
Жонглеры на лютнях играют
И зазывают прохожих
Игрою на лютнях,
Чьи странные струны,
Звуча,
Обручаются с душами скрипок,
С прозрачной душою струящихся слез.
Он совсем не похож на меня.
Никогда в его комнате спящей
Неведомое над изголовьем его не склонялось
И не касалось губами
Его горячего лба.
Но ты, печальный Прохожий,
Прохожий, что беден так же, как я,
Иди со мной по дороге
В час, когда отправляемся мы
По утрам суровым и полным тревоги
Встречать монотонную жизнь.
- Потому что боимся мы умереть. -
Мы хотели б с тобой умереть.
Потому что век наш весь в черном,
Он носит цилиндр высокий,
И все-таки мы продолжаем бежать,
А затем, когда бьет на часах
Бездействия час и час отстраненья
От дел повседневных,
Тогда приходит к нам раздвоенье
И мы ни о чем не мечтаем.
Слушай, Прохожий!
Слушай! А после, не зная друг друга,
Мы с тобою расстанемся.
В путь отправляйся. Дорога пылится вдали.
Козьма Прутков
Немецкая баллада
Барон фон Гринвальдус,
Известный в Германьи,
В забралах и в латах,
На камне пред замком,
Пред замком Амальи,
Сидит, принахмурясь;
Сидит и молчит.
Отвергла Амалья
Баронову руку!..
Барон фон Гринвальдус
От замковых окон
Очей не отводит
И с места не сходит;
Не пьет и не ест.
Года за годами...
Бароны воюют,
Бароны пируют...
Барон фон Гринвальдус,
Сей доблестный рыцарь,
Все в той же позицьи
На камне сидит.
Редьярд Киплинг.
Из "Эпитафий войны".
Трус (Перевод К. Симонова)
Я не посмел на смерть взглянуть
В атаке среди бела дня,
И люди, завязав глаза,
К ней ночью отвели меня.
ТРУСУ (Перевод С. Лузана)
Так и не смог взглянуть на Смерть, известную вполне,
Когда, мне завязав глаза, поставили к стене.
(в книге перевод Ю. Манина)
Глянуть смерти в лицо сами мы не могли,
Нам глаза завязали и к ней привели.
The Coward
I could not look on Death, which being known,
Men led me to him, blindfold and alone
Булат Окуджава
Счастливчик
Александру Сергеичу хорошо!
Ему прекрасно!
Гудит мельничное колесо,
боль угасла,
баба щурится из избы,
в небе - жаворонки,
только десять минут езды
до ближней ярмарки.
У него ремесло первый сорт
и перо остро.
Он губаст и учен как черт,
и все ему просто:
жил в Одессе, бывал в Крыму,
ездил в карете,
деньги в долг давали ему
до самой смерти.
Очень вежливы и тихи,
делами замученные,
жандармы его стихи
на память заучивали!
Даже царь приглашал его в дом,
желая при этом
потрепаться о том о сём
с таким поэтом.
Он красивых женщин любил
любовью не чинной,
и даже убит он был
красивым мужчиной.
Он умел бумагу марать
под треск свечки!
Ему было за что умирать
у Чёрной речки.
Уолт Уитмен
Мы двое, как долго мы были обмануты
Перевод К. Чуковского
Мы двое, как долго мы были обмануты,
Мы стали другими, мы умчались на волю, как мчится Природа,
Мы сами Природа, и долго нас не было дома, теперь мы вернулись домой,
Мы стали кустами, стволами, листвою, корнями, корою,
Мы вросли в землю, мы скалы,
Мы два дуба, мы растем рядом на поляне в лесу,
Мы, дикие оба, пасемся средь дикого стада, мы, вольные, щиплем траву,
Мы две рыбы, плывущие рядом,
Мы как соцветья локуста, мы благоухаем в аллее по вечерам и утрам,
Мы перегной растений, зверей, минералов,
Мы хищные ястребы, мы парим в небесах и смотрим оттуда вниз,
Мы два яркие солнца, мы планетарны и звездны, мы две кометы,
Мы клыкастые четвероногие в чаще лесной, мы бросаемся одним прыжком на добычу,
Мы два облака, мы целыми днями несемся один за другим,
Мы два моря, смешавшие воды, веселые волны - налетаем одна на другую,
Мы, как воздух, всеприемлющи, прозрачны, проницаемы, непроницаемы,
Мы снег, мы дождь, мы мороз, мы тьма, мы все, что только создано землею,
Мы кружились и кружились в просторах, и вот наконец мы дома,
Мы исчерпали все, нам остались лишь воля и радость
Гийом Аполлинер
Перевод М. Кудинова
Я вспомнил задорный куплет:
Если сердце стучится в дверцы,
Если ищет другое сердце,
То найдет лишь себя это сердце.
И я двоюсь
Оттого, что один,
И в город хотел бы уехать.
Возможно,
Я вычитал в книге, что ночь там тревожна.
Что в городе это кажется только, и я
Хочу от себя убежать.
Я стремлюсь к неизвестности темной страны
И хочу на орла походить, потому что
Там солнца не видно,
Которое могут
Орлы только видеть;
Но черная ночь там страшна и темна,
Ее озаряет больная луна,
И совы ночные кричат,
А может быть мне это кажется только
И вот почему я двоюсь.
Кто знает, что ждет нас?
Кто знает, что будет?
И сильный будет,
И подлый будет.
И смерть придет
И на смерть осудит;
Не надо
В грядущее взор погружать.
Не лучше ли жить и всей грудью вдыхать,
Вдыхать прохладу вечернего края,
Где спят и мечтают, надежды не зная.
Не надо в грядущее взор погружать.
Имел я одно только сердце из плоти,
Принес его в церковь,
Обет исполняя.
Но вдруг увидел я там серебро,
Сверкало оно под взглядами мрачными
Дев непорочных,
И без конца
Золотые сердца
Сверкали возле распятий из мрамора,
Возле распятий из гипса,
И я
Почувствовал стыд
И подальше запрятал
Живое
Кровоточащее сердце мое.
Из церкви я вышел:
Сердца серебряные
И золотые,
Но сердце мое мне мешало,
И вот
Его закопал я, скрыв от прохожих,
Монахов, церквей...
Принесите скорей
Туда, где лежит оно, черный ирис,
Черный ирис и олеандр.
Гийом Аполлинер
Перевод М. Кудинова
Звуки рога
Заставили вздрогнуть
Тех, кто в лачугах не спал.
Незнакомец прекрасный
На коне прискакал,
И вот он увидел
Незнакомку прекрасную,
На коня посадил ее
И умчался с ней прочь.
Туда, за озеро, над которым дрожали
Звезды,
Ночь,
Плакучие ивы.
Они бежали
Через долины, поля и лесные кущи.
Но мог ли ты знать о своей легенде грядущей,
Таинственный похититель принцессы?
И плачет во сне
Вся печаль и усталость
Теней минувшего, странных теней.
И рыцаря знамя
Цвета надежды
Реет вдали, о сердце мое, в тревоге твоей.
И на что-то надеясь,
Медленно жизнь там уходит,
Умирает печально принцесса
Среди шутов и карликов скорбных
В замке, которым феи владеют.
Феи, нежные феи. Страшные, страшные феи.
О ирис, ветви сирени и розы Иерихона!
В замке, которым феи владеют,
Жонглеры на лютнях играют
И зазывают прохожих
Игрою на лютнях,
Чьи странные струны,
Звуча,
Обручаются с душами скрипок,
С прозрачной душою струящихся слез.
Он совсем не похож на меня.
Никогда в его комнате спящей
Неведомое над изголовьем его не склонялось
И не касалось губами
Его горячего лба.
Но ты, печальный Прохожий,
Прохожий, что беден так же, как я,
Иди со мной по дороге
В час, когда отправляемся мы
По утрам суровым и полным тревоги
Встречать монотонную жизнь.
- Потому что боимся мы умереть. -
Мы хотели б с тобой умереть.
Потому что век наш весь в черном,
Он носит цилиндр высокий,
И все-таки мы продолжаем бежать,
А затем, когда бьет на часах
Бездействия час и час отстраненья
От дел повседневных,
Тогда приходит к нам раздвоенье
И мы ни о чем не мечтаем.
Слушай, Прохожий!
Слушай! А после, не зная друг друга,
Мы с тобою расстанемся.
В путь отправляйся. Дорога пылится вдали.
Козьма Прутков
Немецкая баллада
Барон фон Гринвальдус,
Известный в Германьи,
В забралах и в латах,
На камне пред замком,
Пред замком Амальи,
Сидит, принахмурясь;
Сидит и молчит.
Отвергла Амалья
Баронову руку!..
Барон фон Гринвальдус
От замковых окон
Очей не отводит
И с места не сходит;
Не пьет и не ест.
Года за годами...
Бароны воюют,
Бароны пируют...
Барон фон Гринвальдус,
Сей доблестный рыцарь,
Все в той же позицьи
На камне сидит.
Редьярд Киплинг.
Из "Эпитафий войны".
Трус (Перевод К. Симонова)
Я не посмел на смерть взглянуть
В атаке среди бела дня,
И люди, завязав глаза,
К ней ночью отвели меня.
ТРУСУ (Перевод С. Лузана)
Так и не смог взглянуть на Смерть, известную вполне,
Когда, мне завязав глаза, поставили к стене.
(в книге перевод Ю. Манина)
Глянуть смерти в лицо сами мы не могли,
Нам глаза завязали и к ней привели.
The Coward
I could not look on Death, which being known,
Men led me to him, blindfold and alone
Булат Окуджава
Счастливчик
Александру Сергеичу хорошо!
Ему прекрасно!
Гудит мельничное колесо,
боль угасла,
баба щурится из избы,
в небе - жаворонки,
только десять минут езды
до ближней ярмарки.
У него ремесло первый сорт
и перо остро.
Он губаст и учен как черт,
и все ему просто:
жил в Одессе, бывал в Крыму,
ездил в карете,
деньги в долг давали ему
до самой смерти.
Очень вежливы и тихи,
делами замученные,
жандармы его стихи
на память заучивали!
Даже царь приглашал его в дом,
желая при этом
потрепаться о том о сём
с таким поэтом.
Он красивых женщин любил
любовью не чинной,
и даже убит он был
красивым мужчиной.
Он умел бумагу марать
под треск свечки!
Ему было за что умирать
у Чёрной речки.
Уолт Уитмен
Мы двое, как долго мы были обмануты
Перевод К. Чуковского
Мы двое, как долго мы были обмануты,
Мы стали другими, мы умчались на волю, как мчится Природа,
Мы сами Природа, и долго нас не было дома, теперь мы вернулись домой,
Мы стали кустами, стволами, листвою, корнями, корою,
Мы вросли в землю, мы скалы,
Мы два дуба, мы растем рядом на поляне в лесу,
Мы, дикие оба, пасемся средь дикого стада, мы, вольные, щиплем траву,
Мы две рыбы, плывущие рядом,
Мы как соцветья локуста, мы благоухаем в аллее по вечерам и утрам,
Мы перегной растений, зверей, минералов,
Мы хищные ястребы, мы парим в небесах и смотрим оттуда вниз,
Мы два яркие солнца, мы планетарны и звездны, мы две кометы,
Мы клыкастые четвероногие в чаще лесной, мы бросаемся одним прыжком на добычу,
Мы два облака, мы целыми днями несемся один за другим,
Мы два моря, смешавшие воды, веселые волны - налетаем одна на другую,
Мы, как воздух, всеприемлющи, прозрачны, проницаемы, непроницаемы,
Мы снег, мы дождь, мы мороз, мы тьма, мы все, что только создано землею,
Мы кружились и кружились в просторах, и вот наконец мы дома,
Мы исчерпали все, нам остались лишь воля и радость