Горжусь тобой, моя Россия.
"Как-то рано утром меня поразил бродячий пес. Он растерянно ковылял на трех ногах, заблудившись среди турникетов. Одна из передних лап безжизненно свисала. Казалось, она переломана надвое, с нее капала кровь - похоже, ее кто-то раздавил. Пес в отчаянии озирался по сторонам, словно искал помощи.
Станцию заполоняли сотни пассажиров, но никто не останавливался ради собаки. Какой-то старик на миг наклонился к псу и тут же поспешил дальше. Я была с другой стороны турникета, искала в кармане проездной. Когда я снова подняла глаза, пес куда-то подевался - исчез в лесу ног.
Я огляделась по сторонам, но его нигде не было видно. Я смотрела на бесконечные ряды студентов, рабочих, пенсионеров - безликую толпу, бесстрастную, с каменными лицами.
Где-то в этом обширном здании советского времени страдало живое существо, но мне его никогда не отыскать. А если и отыщу, то что с того? Пес был слишком велик, чтобы тащить его на руках. Я не знала, как отыскать ветеринара. Я прожила в Москве всего несколько месяцев и еле могла два слова связать по-русски.
Мне пришлось занять свое место в очереди, а очередь движется только в одном направлении. Если ты медлишь, тебя толкают в спину. Остается лишь покрепче прижать к груди сумку и двигаться вперед.
Весь день я думала о псе. Я рассказала о нем моей преподавательнице русского, а она одарила меня недоумевающим взглядом из-под накрашенных ресниц. На ее веках мерцали блестки. "Но ведь у людей, которых вы видите в метро, ужасные проблемы", - упрекнула она меня.
"Я знаю", - сказала я. Она была права, но я не могла унять своих чувств. Я сконфузилась.
...
Поначалу я чувствовала острейший дискомфорт. Во мне просыпались мысли о лагерях смерти и чистках, очередях за хлебом и крахе банков. Как-то я пожаловалась своей преподавательнице русского: "Я нигде в мире не видала, чтобы люди были так мрачны. На дорогу из дома сюда я трачу час, и за это время я не видела ни одного улыбающегося человека. Ни одного!"
"А что, в других странах люди все время ходят и улыбаются?" - недоверчиво сказала она.
"Вообще-то да", - сказала я.
"В Ираке? В Ираке улыбаются?" - она твердо решила сбить меня, докопаться до истины.
"Да, - сказала я. - Иракцы много улыбаются".
"Это, - сказала она, презрительно искривив губы, - очень странно"."
полностью тут
ссылка найдена у dm_l
считаю очень показательным взгляд со стороны.
мы может и привыкли к тому, что у всех вокруг, в транспорте, на улице, такое выражение лица, будто они страдают застарелым геморроем. Не знаю, каково страдать застарелым геморроем, но подозреваю, будто при нем выражение лица именно такое, да-да, которое вы только что видели в метро у ваших попутчиков.
Ну еще возможно чрезмерное выделение желчи. Причем напрямую в рот.
Про обслуживание в магазинах я вообще молчу. Редкие исключения блистают перламутром на горе дерьма, которое лишний раз подчеркивает, что исключения подтверждают правило.
Еще меня как-то поразила нехилая куча мусора, сваленная неподалеку от ГУМа. Красная площадь, фигли. Центр столицы Родины нашей.
Станцию заполоняли сотни пассажиров, но никто не останавливался ради собаки. Какой-то старик на миг наклонился к псу и тут же поспешил дальше. Я была с другой стороны турникета, искала в кармане проездной. Когда я снова подняла глаза, пес куда-то подевался - исчез в лесу ног.
Я огляделась по сторонам, но его нигде не было видно. Я смотрела на бесконечные ряды студентов, рабочих, пенсионеров - безликую толпу, бесстрастную, с каменными лицами.
Где-то в этом обширном здании советского времени страдало живое существо, но мне его никогда не отыскать. А если и отыщу, то что с того? Пес был слишком велик, чтобы тащить его на руках. Я не знала, как отыскать ветеринара. Я прожила в Москве всего несколько месяцев и еле могла два слова связать по-русски.
Мне пришлось занять свое место в очереди, а очередь движется только в одном направлении. Если ты медлишь, тебя толкают в спину. Остается лишь покрепче прижать к груди сумку и двигаться вперед.
Весь день я думала о псе. Я рассказала о нем моей преподавательнице русского, а она одарила меня недоумевающим взглядом из-под накрашенных ресниц. На ее веках мерцали блестки. "Но ведь у людей, которых вы видите в метро, ужасные проблемы", - упрекнула она меня.
"Я знаю", - сказала я. Она была права, но я не могла унять своих чувств. Я сконфузилась.
...
Поначалу я чувствовала острейший дискомфорт. Во мне просыпались мысли о лагерях смерти и чистках, очередях за хлебом и крахе банков. Как-то я пожаловалась своей преподавательнице русского: "Я нигде в мире не видала, чтобы люди были так мрачны. На дорогу из дома сюда я трачу час, и за это время я не видела ни одного улыбающегося человека. Ни одного!"
"А что, в других странах люди все время ходят и улыбаются?" - недоверчиво сказала она.
"Вообще-то да", - сказала я.
"В Ираке? В Ираке улыбаются?" - она твердо решила сбить меня, докопаться до истины.
"Да, - сказала я. - Иракцы много улыбаются".
"Это, - сказала она, презрительно искривив губы, - очень странно"."
полностью тут
ссылка найдена у dm_l
считаю очень показательным взгляд со стороны.
мы может и привыкли к тому, что у всех вокруг, в транспорте, на улице, такое выражение лица, будто они страдают застарелым геморроем. Не знаю, каково страдать застарелым геморроем, но подозреваю, будто при нем выражение лица именно такое, да-да, которое вы только что видели в метро у ваших попутчиков.
Ну еще возможно чрезмерное выделение желчи. Причем напрямую в рот.
Про обслуживание в магазинах я вообще молчу. Редкие исключения блистают перламутром на горе дерьма, которое лишний раз подчеркивает, что исключения подтверждают правило.
Еще меня как-то поразила нехилая куча мусора, сваленная неподалеку от ГУМа. Красная площадь, фигли. Центр столицы Родины нашей.