Планета Земля, московский филиал Коцита. Часть 1.
В тот день фильм-катастрофа стал реальностью. Небеса разверзлись, и на скованный морозом город полилась вода. Много воды. Асфальт тут же покрылся ледяной коркой, набиравшей толщину и гладкость с каждой минутой. Машины скрылись под мутными полупрозрачными панцирями. Ветви деревьев словно окунули в жидкое стекло и мгновенно остудили - фантасмагоричным хрусталём сверкали они в дрожащем свете фонарей. Сугробы, обыкновенно встречающие прохожих озорным блеском мириадов снежинок, холодно переливались монолитом плохо залитого катка...
Он вышел из чужого подъезда и косолапо, напоминая не то медведя в цирке, не то пингвина, направился к остановке. Пальцы приятно зудели, а в голове Хавтан напевал про этот город - только в другое когда. Улицы были практически пусты, несмотря на не самый поздний час. Редкие одиночки или парочки, балансирующие на грани стабильности и плотно закутанные в капюшоны и шарфы, медленно пробирались по ледяной пустыне. Как бы скоро они ни хотели оказаться дома, иногда цифровая скорость противна скорости фактической.
Машины ехали, казалось, издевательски медленно даже для самих водителей, отчего те сверх обычного поглядывали в зеркала и, матерясь, нервно жали на клаксон, когда очередной придурок сознательно или невольно подрезал их. К такому кромешному аду из ниоткуда не был, да и не мог быть готов никто - ни власти, ни службы, ни люди. Законы Мерфи, пожалуй, будут верны достаточно долго, чтобы со временем войти в школьную программу.
Он доковылял до остановки и, проскользив последние несколько метров, плюхнулся в тепло маршрутки. "Стрелять-колотить. Это полный пэ", - поделился он с водителем наболевшим и двадцатью пятью рублями и получил в ответ понимающий кивок. Минуты спустя защёлкал индикатор поворотника и "Спринтер", чуть пробуксовав, влился в вялый поток машин. Четырёхполосная дорога как-то естественно превратилась в два робко едущих друг навстречу другу рядка машин. Откуда-то слева, из темноты двора раздался визг покрышек, и бордовая "пятёрка" рывком вывалилась в свет, чудом успев затормозить перед бочиной маршрутки. Сдавленный мат утонул в возмущённом гудке.
Через пару минут водитель всё-таки выругался. Только удивлённо. На правой обочине, смяв металлическую оградку, мордой в здоровую берёзу застыл троллейбус. Лобовое стекло треснуло, "рога" потеряли привычную связь и как-то потерянно болтались туда-сюда, а из открытой передней двери прямо на проезжую часть медленно выходили пассажиры. Судя по всему, троллейбус по какой-то причине потерял управление и, сорвавшись с проводов, пересёк двойную, встречный поток - и уткнулся в дерево. Серьёзно пострадавших было не видно и, притормозившая было маршрутка, продолжила движение. Чуть дальше показалась не то причина, не то следствие троллейбусных перемещений - здоровенный тонированный джип стоял на обочине, неестественно задрав левое переднее колесо.
Остановка, скользящие метры до метро, километры под землёй, новые ступеньки и всё тот же каток. Весь город - каток. Где-то хлюпающая каша мерзотного подсапожного месива; где-то клубы пара, поднимающиеся над очередным разноцветным пятном, съеденным и выжранном на корпоративе; где-то кровавые пятна, яркие даже в ночное время, расплёсканные капли жизни - много-много вместе, а потом убегающая вдаль и исчезающая дорожка. Весь город - огромный адовый каток. Ледяное озеро Коцит, в сердце которого вмёрз Люцифер.
Он достаёт телефон и набирает несколько букв. Как она, как её близкие?.. Это бесконтрольно примерно насколько же, насколько и искренне. Имеет ли он на это право? Интересуют ли его вопросы такта? Будет ли он жалеть об этом? Ответы - да, нет и ещё раз нет. Текст превращается в байты и улетает по невидимым каналам куда-то вверх. Дорога к дому и не думает становиться легче - лёд, везде лёд... Телефон в кармане вибрирует - только взамен ожидаемой пары раз он настойчиво жужжит - звонок. Она.
- Алло?
- Добрый вечер, - мужской голос. - Я Олег, наверное слышал про меня?
- Разумеется, - лёгкая улыбка.
- Спасибо за беспокойство, но Ольга со мной. И если что - я о ней позабочусь. Я понятно излагаю? - тошнотворно ровный тон.
- Предельно, ага, я говорю спасибо, - улыбка уступает место оскалу. - Только скажи мне, Олег, о чём ты позаботишься? О своём теле, вылетающем через лобовое стекло и безвольным мешком распахивающем мокрый асфальт? Сладкая алая пелена заливает глаза и наполняет рот, ты пытаешься встать, но валишься на снег и ускользающим сознанием успеваешь услышать где-то на периферии её истошный крик. Об уходящей из-под ног заледеневшей дорожке, запрокинутом мире и резкой боли в левом запястье, тонущей в глухом хрусте черепа? Позаботишься? Может быть о кружащейся как в замедленном кино "шестёрке", водила которой хочет успеть заработать ещё пару сотен, а потому гонит и не успевает затормозить - машину разворачивает и издевательски неспешно несёт навстречу чужой смерти? Об этом?! О чём вообще ты можешь позаботиться, Олег!?
Но нет - мысль материальна, а потому он молча усмехается и говорит: "Конечно. Доброго вечера". Впереди ещё двадцать минут катка и горячий чай на финише. И булгаковские мысли о людях, которые слишком уверены в себе и в подконтрольности им окружающего мира. Настолько, что не различают ни зон ответственности, ни меры беззащитности, ни ложного чувства безопасности. Люди всегда были уверены. Смешные. Но почему-то раз за разом это прокатывает и пользуется спросом...
Берегите себя, да. И других. И удачи Вам, солнышки. Вам и Вашим ангелам.
Он вышел из чужого подъезда и косолапо, напоминая не то медведя в цирке, не то пингвина, направился к остановке. Пальцы приятно зудели, а в голове Хавтан напевал про этот город - только в другое когда. Улицы были практически пусты, несмотря на не самый поздний час. Редкие одиночки или парочки, балансирующие на грани стабильности и плотно закутанные в капюшоны и шарфы, медленно пробирались по ледяной пустыне. Как бы скоро они ни хотели оказаться дома, иногда цифровая скорость противна скорости фактической.
Машины ехали, казалось, издевательски медленно даже для самих водителей, отчего те сверх обычного поглядывали в зеркала и, матерясь, нервно жали на клаксон, когда очередной придурок сознательно или невольно подрезал их. К такому кромешному аду из ниоткуда не был, да и не мог быть готов никто - ни власти, ни службы, ни люди. Законы Мерфи, пожалуй, будут верны достаточно долго, чтобы со временем войти в школьную программу.
Он доковылял до остановки и, проскользив последние несколько метров, плюхнулся в тепло маршрутки. "Стрелять-колотить. Это полный пэ", - поделился он с водителем наболевшим и двадцатью пятью рублями и получил в ответ понимающий кивок. Минуты спустя защёлкал индикатор поворотника и "Спринтер", чуть пробуксовав, влился в вялый поток машин. Четырёхполосная дорога как-то естественно превратилась в два робко едущих друг навстречу другу рядка машин. Откуда-то слева, из темноты двора раздался визг покрышек, и бордовая "пятёрка" рывком вывалилась в свет, чудом успев затормозить перед бочиной маршрутки. Сдавленный мат утонул в возмущённом гудке.
Через пару минут водитель всё-таки выругался. Только удивлённо. На правой обочине, смяв металлическую оградку, мордой в здоровую берёзу застыл троллейбус. Лобовое стекло треснуло, "рога" потеряли привычную связь и как-то потерянно болтались туда-сюда, а из открытой передней двери прямо на проезжую часть медленно выходили пассажиры. Судя по всему, троллейбус по какой-то причине потерял управление и, сорвавшись с проводов, пересёк двойную, встречный поток - и уткнулся в дерево. Серьёзно пострадавших было не видно и, притормозившая было маршрутка, продолжила движение. Чуть дальше показалась не то причина, не то следствие троллейбусных перемещений - здоровенный тонированный джип стоял на обочине, неестественно задрав левое переднее колесо.
Остановка, скользящие метры до метро, километры под землёй, новые ступеньки и всё тот же каток. Весь город - каток. Где-то хлюпающая каша мерзотного подсапожного месива; где-то клубы пара, поднимающиеся над очередным разноцветным пятном, съеденным и выжранном на корпоративе; где-то кровавые пятна, яркие даже в ночное время, расплёсканные капли жизни - много-много вместе, а потом убегающая вдаль и исчезающая дорожка. Весь город - огромный адовый каток. Ледяное озеро Коцит, в сердце которого вмёрз Люцифер.
Он достаёт телефон и набирает несколько букв. Как она, как её близкие?.. Это бесконтрольно примерно насколько же, насколько и искренне. Имеет ли он на это право? Интересуют ли его вопросы такта? Будет ли он жалеть об этом? Ответы - да, нет и ещё раз нет. Текст превращается в байты и улетает по невидимым каналам куда-то вверх. Дорога к дому и не думает становиться легче - лёд, везде лёд... Телефон в кармане вибрирует - только взамен ожидаемой пары раз он настойчиво жужжит - звонок. Она.
- Алло?
- Добрый вечер, - мужской голос. - Я Олег, наверное слышал про меня?
- Разумеется, - лёгкая улыбка.
- Спасибо за беспокойство, но Ольга со мной. И если что - я о ней позабочусь. Я понятно излагаю? - тошнотворно ровный тон.
- Предельно, ага, я говорю спасибо, - улыбка уступает место оскалу. - Только скажи мне, Олег, о чём ты позаботишься? О своём теле, вылетающем через лобовое стекло и безвольным мешком распахивающем мокрый асфальт? Сладкая алая пелена заливает глаза и наполняет рот, ты пытаешься встать, но валишься на снег и ускользающим сознанием успеваешь услышать где-то на периферии её истошный крик. Об уходящей из-под ног заледеневшей дорожке, запрокинутом мире и резкой боли в левом запястье, тонущей в глухом хрусте черепа? Позаботишься? Может быть о кружащейся как в замедленном кино "шестёрке", водила которой хочет успеть заработать ещё пару сотен, а потому гонит и не успевает затормозить - машину разворачивает и издевательски неспешно несёт навстречу чужой смерти? Об этом?! О чём вообще ты можешь позаботиться, Олег!?
Но нет - мысль материальна, а потому он молча усмехается и говорит: "Конечно. Доброго вечера". Впереди ещё двадцать минут катка и горячий чай на финише. И булгаковские мысли о людях, которые слишком уверены в себе и в подконтрольности им окружающего мира. Настолько, что не различают ни зон ответственности, ни меры беззащитности, ни ложного чувства безопасности. Люди всегда были уверены. Смешные. Но почему-то раз за разом это прокатывает и пользуется спросом...
Берегите себя, да. И других. И удачи Вам, солнышки. Вам и Вашим ангелам.