очередной бред
Сломан будильник. Рассыпался детальками по ковру.
А ты был уверен, ведь правда, что я никогда не умру?
Впрочем, свои вопросы я адресовать могу
Лишь стенам промерзшей квартиры и белой свече в углу.
Смотрю в глаза мальчика с фото, и снова забыты дела
Сеткою вен по коже вьются слова "не смогла".
Очки не нужны желающим бегло читать между строк
Наверное, я - не Тео. Хоть, впрочем, и ты - не Ван Гог.
Свобода как мера жизни, и липок, как патока, страх.
Я просто шарнирная кукла в своих неумелых руках.
Съедаю себя по кусочку, но ты не обязан смотреть
Пока механизмы в норме, я буду работать и петь.
Я - голос горного эха средь вырытых близким могил,
Не новичок и не профи, не хиппи и не цивил.
Я слишком устала мечтать, чтобы быстрее и выше
Ночами пишу стихи - как славно, ты их не услышишь!
И все откровенья вчера, сегодня приравняны к бреду
Я починила часы. Я снова куда-то еду.
А ты был уверен, ведь правда, что я никогда не умру?
Впрочем, свои вопросы я адресовать могу
Лишь стенам промерзшей квартиры и белой свече в углу.
Смотрю в глаза мальчика с фото, и снова забыты дела
Сеткою вен по коже вьются слова "не смогла".
Очки не нужны желающим бегло читать между строк
Наверное, я - не Тео. Хоть, впрочем, и ты - не Ван Гог.
Свобода как мера жизни, и липок, как патока, страх.
Я просто шарнирная кукла в своих неумелых руках.
Съедаю себя по кусочку, но ты не обязан смотреть
Пока механизмы в норме, я буду работать и петь.
Я - голос горного эха средь вырытых близким могил,
Не новичок и не профи, не хиппи и не цивил.
Я слишком устала мечтать, чтобы быстрее и выше
Ночами пишу стихи - как славно, ты их не услышишь!
И все откровенья вчера, сегодня приравняны к бреду
Я починила часы. Я снова куда-то еду.