это ещё что - в передаче про американский авианосец Ronald Reagan я и там видел женщину-боцмана. Это уже не небольшой 'кораблик', а военный корабль с 6000(!) членами экипажа. А что такое боцман на военном корабле? Дореволюционные матросы называли боцмана коротко - 'собака' :-). В том смысле что его обязанность - с утра до вечера носиться по кораблю и 'как собака' кидаться на тех кто допускает любой непорядок или отклоняется от графика.
из клаccического русского морского писателя Станюковича:
........ огда в тот же день старший офицер призвал к себе в каюту обоих боцманов, Федотова и Никифорова, двух старых служак, отзвонивших во флоте по пятнадцати лет и прошедших старую суровую школу, и сказал им, чтобы они бросили линьки [кусок троса для физического наказания матросов] и передали об этом остальным унтер-офицерам, то оба боцмана в первое мгновение вытаращили удивленно глаза, видимо, не веря своим ушам: до того это казалось невероятным по тем временам. Однако твердо знавшие правила дисциплины, они оба почти одновременно отвечали: - Слушаю, ваше благородие! Тем не менее и красно-сизое, суровое на вид лицо Федотова с заседевшими черными бакенбардами и перешибленным носом, и менее подозрительного оттенка физиономия боцмана второй вахты Никифорова, рыжеусого, с лукавыми маленькими глазами, коренастого человека, выражали собой полнейшее недоумение. - Поняли? - спросил строго старший офицер. - Никак нет, ваше благородие! - отвечали разом оба, причем Федотов еще более нахмурился, сдвинув свои густые, нависшие брови, словно бы кем-то обиженный и чем-то недовольный, а Никифоров, как более тонкий дипломат и не знающий за собой, как его товарищ, слабости напиваться на берегу до бесчувствия, еще почтительнее заморгал глазами. - Кажется, я ясно говорю: бросить линьки. Понял, Федотов? - Никак нет, ваше благородие. - А ты, Никифоров? - Невдомек, ваше благородие, по какой такой причине и как, осмелюсь вам доложить, ваше благородие, боцман... и вдруг без линька... - Боцман, ваше благородие, и не имеет при себе линька! - повторил и Федотов. - Не ваше дело рассуждать! Чтобы я их не видал! Слышите! - Слушаем, ваше благородие. - И чтобы вы не смели ударить матроса... Ни боже ни! - Как вам угодно, ваше благородие, но только осмелюсь вам доложить, что это никак невозможно! - пробурчал Федотов. - Никакого, значит, почтения к боцману не будет, - доложил почтительно Никифоров. - Ежели примерно, ваше благородие, не вдарь я матроса в зубы, какой же я буду боцман! - угрюмо заметил Федотов. - И ежели за дело и драться с рассудком, ваше благородие, то, позвольте доложить, что матрос вовсе и не обижается... Напротив, даже... чувствует, что проучен по справедливости! - объяснял Никифоров. ------------------------------
Сейчас конечно боцманы 'с линьками в руке' не ходят... но всё равно: боцман должен ЗАСТАВИТЬ СЕБЯ УВАЖАТЬ. Судя по тому как разбегались матросы от той тётки на авианосце - ей это удавалось :-)
из клаccического русского морского писателя Станюковича:
........
огда в тот же день старший офицер призвал к себе в каюту обоих боцманов, Федотова и Никифорова, двух старых служак, отзвонивших во флоте по пятнадцати лет и прошедших старую суровую школу, и сказал им, чтобы они бросили линьки [кусок троса для физического наказания матросов] и передали об этом остальным унтер-офицерам, то оба боцмана в первое мгновение вытаращили удивленно глаза, видимо, не веря своим ушам: до того это казалось невероятным по тем временам.
Однако твердо знавшие правила дисциплины, они оба почти одновременно отвечали:
- Слушаю, ваше благородие!
Тем не менее и красно-сизое, суровое на вид лицо Федотова с заседевшими черными бакенбардами и перешибленным носом, и менее подозрительного оттенка физиономия боцмана второй вахты Никифорова, рыжеусого, с лукавыми маленькими глазами, коренастого человека, выражали собой полнейшее недоумение.
- Поняли? - спросил строго старший офицер.
- Никак нет, ваше благородие! - отвечали разом оба, причем Федотов еще более нахмурился, сдвинув свои густые, нависшие брови, словно бы кем-то обиженный и чем-то недовольный, а Никифоров, как более тонкий дипломат и не знающий за собой, как его товарищ, слабости напиваться на берегу до бесчувствия, еще почтительнее заморгал глазами.
- Кажется, я ясно говорю: бросить линьки. Понял, Федотов?
- Никак нет, ваше благородие.
- А ты, Никифоров?
- Невдомек, ваше благородие, по какой такой причине и как, осмелюсь вам доложить, ваше благородие, боцман... и вдруг без линька...
- Боцман, ваше благородие, и не имеет при себе линька! - повторил и Федотов.
- Не ваше дело рассуждать! Чтобы я их не видал! Слышите!
- Слушаем, ваше благородие.
- И чтобы вы не смели ударить матроса... Ни боже ни!
- Как вам угодно, ваше благородие, но только осмелюсь вам доложить, что это никак невозможно! - пробурчал Федотов.
- Никакого, значит, почтения к боцману не будет, - доложил почтительно Никифоров.
- Ежели примерно, ваше благородие, не вдарь я матроса в зубы, какой же я буду боцман! - угрюмо заметил Федотов.
- И ежели за дело и драться с рассудком, ваше благородие, то, позвольте доложить, что матрос вовсе и не обижается... Напротив, даже... чувствует, что проучен по справедливости! - объяснял Никифоров.
------------------------------
Сейчас конечно боцманы 'с линьками в руке' не ходят... но всё равно: боцман должен ЗАСТАВИТЬ СЕБЯ УВАЖАТЬ. Судя по тому как разбегались матросы от той тётки на авианосце - ей это удавалось :-)
Reply
Leave a comment