"Капулетти и Монтекки" Беллини в Новой опере, второе исполнение: Костина, Яровая, Романовский
5 февраля в моей любимой Новой Опере состоялось второе концертное исполнение редкой оперы Винченцо Беллини "Капулетти и Монтекки", которого я ждал несколько месяцев. О первом исполнении оперы я рассказал здесь. Моё второе посещение исполнения этого произведения способствовало более глубокому восприятию его музыки, хоть и более легкой, чем в "Норме", но в подходящих эпизодах не менее драматической. Очень проникновенны инструментальные вступления к каждой сцене на пиано. А короткая прелюдия ко второму акту действительно напоминает аналогичный фрагмент "Нормы". Обожаю всё творчество Беллини, не только "Норму" и "Сомнамбулу", но и "Чужестранку" и в не меньшей степени "Капулетти и Монтекки". После вчерашнего исполнения я понял, что произведение Винченцо Беллини на сюжет, близкий к "Ромео и Джульетте" Шекспира, ещё в большей степени является "оперой трех героев", чем "Аида", "Норма" и даже "Травиата", так как остальные персонажи, кроме Ромео, Джульетты и Тебальдо, как мне показалось, совершенно не влияют на впечатление.
В этот вечер Джульетту снова спела просто бесподобная Ирина Костина, и, пожалуй, именно эта партия стала самой удачной работой певицы из всех исполненных ролей (я слышал все, кроме Адины). Изумительные впечатления от просто божественного пения Ирины очень схожи с прошлым выступлением в Джульетте, однако в некоторых местах было заметно, что техника и звуковедение стали ещё более совершенными, в частности, в колоратурах и трелях. Волшебный голос Ирины, такой небесно чистый и неописуемо нежный и при этом удивительно молодой, даже юный просто невероятно точно соответствует моим предложениям о голосе Джульетты, это было просто стопроцентное попадание в образ. И просто слов нет, насколько же прекрасным был светлый и тёплый тембр, который при перемене эмоций героини так непринужденно становился более тёмным, разнообразие оттенков тембра стало просто великолепным средством выразительности. Как и в прошлом исполнении, очень сильное впечатление произвело изменение оттенка в финальном дуэте. В начале оперы, в первой арии и ближайших к ней сценах, звучание обычно было чуть более лирическим, однако в более быстрых местах с верхними нотами голос моментально обретал более колоратурный характер, а в медленных фразах на форте приобратал некоторые черты драматического. В этот момент я сразу захотел услышать Ирину в Виолетте (разумеется, от начала и до конца оперы), потому что, как считается, это именно та партия, в которой требуются одновременно все разновидности сопрано. А чуть позже, начиная со второго ариозо Джульетты, голос Ирины обрёл ещё большую округлость и до финала исполнения звучала именно как ярко выраженное лирико-колоратурное сопрано, одновременно сочное, нежное и отточенное. Оба варианта звучания мне показались одинаково необыкновенно чарующими. Ещё, как и в прошлый раз, мне совершенно безумно понравились филировка длинных нот и пианиссимо, а также бесконечня кантилена. Голос был впечатляюще ровным, во всех регистрах одинаково сочным, и певица всегда просто безупречно его контролировала, за всю такую длинную партию у Ирины не было во вообще ни одной шероховатости! Брависсима!
Выступление в партии Ромео обожаемой Виктории Яровой, одной из двух моих самых любимых меццо-сопрано, стало для меня одним из самых желанных событий сезона в Новой Опере, с которым были сравнимы разве что октябрьская Изольда и ноябрьская Дидона. И вообще, кстати, по общему впечатлению именно второе концертное исполнение "Капулетти и Монтекки" стало одним из самых ярких событий последнего времени в любимом театре, которые я посетил. И первое, пожалуй, тоже. В первую очередь у замечательной Виктории меня ооооочень восхитило просто неописуемое совершеннство звуковедения, потрясающие связность, округлость и сфокусированность звука и просто нереально сочные и глубокие тембровые краски, а также невероятная выразительность пения, удивительно яркая передача чувств интонацией, а ещё динамическими и тембровыми оттенками. Отточенность и уверенность звуковедения и исполнения пассажей у Виктории мне показалась очень похожей на эти же достоинства вокала у другой певицы, тоже родившейся 12 июля, которую я слушал в одной из её самых коронных арий всего за два часа до начала концертного исполнения "Капулетти и Монтекки", поэтому не могу не провести параллели.
Как это ни странно, с самых первых сцен с участием Ромео мне показалось, что у Виктории более плотный голос, чем у Агунды Кулаевой, несмотря на его формальную легкость, связанную с колоратурным характером меццо-сопрано. Именно сфокусированность делала звук более крепким. Однако, несмотря на плотность во многих фрагментах, особенно в первых, голос Виктории при всём его изумительном разнообразии чаще был всё-таки более светлым. Мне очень понравилось звучание обеих исполнительниц партии Ромео, я не хочу вывести сравнение в чью-либо пользу. Очень сильное впечатление произвело то, как менялся тембр голоса Виктории в зависимости от сцены и контекста. Он мог быть и светлым и при этом таким богато окрашенным, и таким тёмным и одновременно таким же глубоким, причём настолько тёмным, как я у Виктории почти никогда не слышал. Виктория Яровая звучала своими фирменными тембровыми оттенками, передавая тот факт, что поёт мужчину, в первую очередь интонацией. Мне больше всего нравится именно такой вариант исполнения "брючных" партий, когда исполнительницы сохраняют всю густоту своего меццового тембра.
Замечательный голос Виктории невероятно уверенно переливался мелкими нотами с потрясающими мягкостью и чистотой звука в колоратурах и тянулся в воздухе тоже просто волшебно, так непринужденно обволакивая, и с полным отсутствием шероховатостей. Понравилась ещё исключительная аккуратность верхних нот, сочетающаяся с их захватывающей тембровой наполненностью. Нижние ноты отличались глубокой окраской, в некоторых местах даже немного жгучей, и тоже зависали так объемно и завораживающе. Голос вообще без каких-либо препятствий шёл как наверх, так и вниз. Во втором действии звук у Виктории был в основном уже более легким, парящим, с замечательным разнообразием в динамике. Потрясающие проникновенно была спета финальная сцена. И ещё раз брависсима!
Отдельно я хотел бы сказать о дуэтах, так как я просто ОЧЕНЬ люблю послушать, как сливаются сопрано и меццо-сопрано, так как сливающийся звук обычно бывает ещё более сочным и чарующим, чем каждый голос, звучащий по отдельности, и часто звучит в плане тембра очень по-новому. И во вчерашнем концертном исполнении эти особенности звучания также проявилась в полной мере. В первом дуэте Ромео и Джульетты два волшебных голоса Виктории и Ирины просто необыкновенно красиво сливались, и в звуке были одновременно слышны и оттенки тембра, присущие как Ирине, так и Виктории, и нечто среднее между этими голосами, то есть тембровые краски, которые не были заметны в сольных фрагментах. А чуть позже, в конце первого акта, в сливающемся звуке были попеременно в большей степени слышны обертоны голосов то Виктории, то Ирины, но в обоих случаях второй голос всегда очень тонко дополнял первый. Мне тоже очень нравится такой вариант звучания в дуэте.
Тебальдо в этот раз пел запомнившйся мне по концертному исполнению "Дочери полка" Доницетти в КЗЧ летом 2011 года Сергей Романовский, который аккуратно и уверенно спел и арию в начале первого акта, и последующие фрагменты, в том числе, отточенно звучали верхние ноты, но мне хотелось чуть более яркого тембра, особенно в дуэте из второго акта. Певец обычно хорошо контролировал голос, но в некоторых местах, в частности, в первых строчках в самом начале, звук был немного плосковатым.
Огромнейшее спасибо Новой опере, вокалистам, дирижеру Дмитрию Волосникову и оркестра за подготовку и два исполнения этого редкого и очень сложного шедевра бельканто! Эти концертные исполнения, несомненно, стали знаковым событием в музыкальной жизни Москвы!
В этот вечер Джульетту снова спела просто бесподобная Ирина Костина, и, пожалуй, именно эта партия стала самой удачной работой певицы из всех исполненных ролей (я слышал все, кроме Адины). Изумительные впечатления от просто божественного пения Ирины очень схожи с прошлым выступлением в Джульетте, однако в некоторых местах было заметно, что техника и звуковедение стали ещё более совершенными, в частности, в колоратурах и трелях. Волшебный голос Ирины, такой небесно чистый и неописуемо нежный и при этом удивительно молодой, даже юный просто невероятно точно соответствует моим предложениям о голосе Джульетты, это было просто стопроцентное попадание в образ. И просто слов нет, насколько же прекрасным был светлый и тёплый тембр, который при перемене эмоций героини так непринужденно становился более тёмным, разнообразие оттенков тембра стало просто великолепным средством выразительности. Как и в прошлом исполнении, очень сильное впечатление произвело изменение оттенка в финальном дуэте. В начале оперы, в первой арии и ближайших к ней сценах, звучание обычно было чуть более лирическим, однако в более быстрых местах с верхними нотами голос моментально обретал более колоратурный характер, а в медленных фразах на форте приобратал некоторые черты драматического. В этот момент я сразу захотел услышать Ирину в Виолетте (разумеется, от начала и до конца оперы), потому что, как считается, это именно та партия, в которой требуются одновременно все разновидности сопрано. А чуть позже, начиная со второго ариозо Джульетты, голос Ирины обрёл ещё большую округлость и до финала исполнения звучала именно как ярко выраженное лирико-колоратурное сопрано, одновременно сочное, нежное и отточенное. Оба варианта звучания мне показались одинаково необыкновенно чарующими. Ещё, как и в прошлый раз, мне совершенно безумно понравились филировка длинных нот и пианиссимо, а также бесконечня кантилена. Голос был впечатляюще ровным, во всех регистрах одинаково сочным, и певица всегда просто безупречно его контролировала, за всю такую длинную партию у Ирины не было во вообще ни одной шероховатости! Брависсима!
Выступление в партии Ромео обожаемой Виктории Яровой, одной из двух моих самых любимых меццо-сопрано, стало для меня одним из самых желанных событий сезона в Новой Опере, с которым были сравнимы разве что октябрьская Изольда и ноябрьская Дидона. И вообще, кстати, по общему впечатлению именно второе концертное исполнение "Капулетти и Монтекки" стало одним из самых ярких событий последнего времени в любимом театре, которые я посетил. И первое, пожалуй, тоже. В первую очередь у замечательной Виктории меня ооооочень восхитило просто неописуемое совершеннство звуковедения, потрясающие связность, округлость и сфокусированность звука и просто нереально сочные и глубокие тембровые краски, а также невероятная выразительность пения, удивительно яркая передача чувств интонацией, а ещё динамическими и тембровыми оттенками. Отточенность и уверенность звуковедения и исполнения пассажей у Виктории мне показалась очень похожей на эти же достоинства вокала у другой певицы, тоже родившейся 12 июля, которую я слушал в одной из её самых коронных арий всего за два часа до начала концертного исполнения "Капулетти и Монтекки", поэтому не могу не провести параллели.
Как это ни странно, с самых первых сцен с участием Ромео мне показалось, что у Виктории более плотный голос, чем у Агунды Кулаевой, несмотря на его формальную легкость, связанную с колоратурным характером меццо-сопрано. Именно сфокусированность делала звук более крепким. Однако, несмотря на плотность во многих фрагментах, особенно в первых, голос Виктории при всём его изумительном разнообразии чаще был всё-таки более светлым. Мне очень понравилось звучание обеих исполнительниц партии Ромео, я не хочу вывести сравнение в чью-либо пользу. Очень сильное впечатление произвело то, как менялся тембр голоса Виктории в зависимости от сцены и контекста. Он мог быть и светлым и при этом таким богато окрашенным, и таким тёмным и одновременно таким же глубоким, причём настолько тёмным, как я у Виктории почти никогда не слышал. Виктория Яровая звучала своими фирменными тембровыми оттенками, передавая тот факт, что поёт мужчину, в первую очередь интонацией. Мне больше всего нравится именно такой вариант исполнения "брючных" партий, когда исполнительницы сохраняют всю густоту своего меццового тембра.
Замечательный голос Виктории невероятно уверенно переливался мелкими нотами с потрясающими мягкостью и чистотой звука в колоратурах и тянулся в воздухе тоже просто волшебно, так непринужденно обволакивая, и с полным отсутствием шероховатостей. Понравилась ещё исключительная аккуратность верхних нот, сочетающаяся с их захватывающей тембровой наполненностью. Нижние ноты отличались глубокой окраской, в некоторых местах даже немного жгучей, и тоже зависали так объемно и завораживающе. Голос вообще без каких-либо препятствий шёл как наверх, так и вниз. Во втором действии звук у Виктории был в основном уже более легким, парящим, с замечательным разнообразием в динамике. Потрясающие проникновенно была спета финальная сцена. И ещё раз брависсима!
Отдельно я хотел бы сказать о дуэтах, так как я просто ОЧЕНЬ люблю послушать, как сливаются сопрано и меццо-сопрано, так как сливающийся звук обычно бывает ещё более сочным и чарующим, чем каждый голос, звучащий по отдельности, и часто звучит в плане тембра очень по-новому. И во вчерашнем концертном исполнении эти особенности звучания также проявилась в полной мере. В первом дуэте Ромео и Джульетты два волшебных голоса Виктории и Ирины просто необыкновенно красиво сливались, и в звуке были одновременно слышны и оттенки тембра, присущие как Ирине, так и Виктории, и нечто среднее между этими голосами, то есть тембровые краски, которые не были заметны в сольных фрагментах. А чуть позже, в конце первого акта, в сливающемся звуке были попеременно в большей степени слышны обертоны голосов то Виктории, то Ирины, но в обоих случаях второй голос всегда очень тонко дополнял первый. Мне тоже очень нравится такой вариант звучания в дуэте.
Тебальдо в этот раз пел запомнившйся мне по концертному исполнению "Дочери полка" Доницетти в КЗЧ летом 2011 года Сергей Романовский, который аккуратно и уверенно спел и арию в начале первого акта, и последующие фрагменты, в том числе, отточенно звучали верхние ноты, но мне хотелось чуть более яркого тембра, особенно в дуэте из второго акта. Певец обычно хорошо контролировал голос, но в некоторых местах, в частности, в первых строчках в самом начале, звук был немного плосковатым.
Огромнейшее спасибо Новой опере, вокалистам, дирижеру Дмитрию Волосникову и оркестра за подготовку и два исполнения этого редкого и очень сложного шедевра бельканто! Эти концертные исполнения, несомненно, стали знаковым событием в музыкальной жизни Москвы!