Всем, кто был в Партените (и на
"Партените"), посвящается.
Здесь солнце - рано, ветер - поздно, и пахнет рыбою причал. А по ночам такие звезды - ни рассказать, ни промолчать. Морской, соленый, крепкий узел, и час за два, и день за сто - все то, что было тяжким грузом, уйдет в историю потом. Страницы с золотым обрезом, часть три, десятая глава... Прости меня, премудрый цезарь - но я не стану воевать. Прости, так вышло, ну, пойду я. Забор оплел колючий вьюн. Пока в империи воюют - у моря плачут и поют.
Здесь все так ясно, без утайки - как будто вдруг промыл глаза. Лети, серебряная чайка, лети и не смотри назад. Здесь галька сыплется узором - цветным, из стекол и слюды, а взгляд поднимешь - видно горы и виноградные сады. У всех обветренные лица, у всех, и даже у меня. И пусть ты был рожден в столице, мечту о море не отнять. Алеют розы у ограды, босым по берегу? - иди! Пока в империи парады, на море тихо и дожди.
Бутон жасмина, чашка чая, вино, и некого винить. Лети, серебряная чайка, лети, не опускайся вниз. Темнеют горы, тянут годы и отражаются в воде. Ты знаешь, каждый, кто уходит - он что-то оставляет здесь. Так, докембрийский отпечаток, горсть гальки, камень у воды, серебряные перья чайки, усталый синеватый дым. Так море помнит - всех и сразу, не забывая ничего: и наши спутанные фразы, и вечер, и собачий вой. И то, что было тяжким грузом, раскрошится, как мятый жмых.
А после шторма здесь медузы.
Пойдем, пособираем их?