42
Когда можно не бежать к поезду метро, потому что заслышав вдалеке гул и исподволь оценив его громкость, уже знаешь, что не добежишь, что не успеешь взобраться, всех обгоняя, по лестнице; а если успеешь, то не сработает турникет; а если сработает, то двери вагона все равно захлопнутся прямо перед твоим носом.
Когда не хочется ни нестись, ни лавировать, ни стараться во что бы то ни было проскользнуть.
Когда это не-хотение вовсе не вызывает у тебя ощушения непоноценности, неадекватности или смутного беспокойства.
Когда понимаешь, что ушедший без тебя поезд был не твоим, и можно все так же идти в привычном темпе, не спеша вдыхая чистый октябрьский воздух, растягивая утренние еще не суетные секунды.
Когда уверен, что твой поезд все равно подойдет, но постепенно назревает ощущение, что не очень-то он тебе и нужен.
Именно тогда начинаешь чувствовать, как прекрасны твои сорок два года.
Когда не хочется ни нестись, ни лавировать, ни стараться во что бы то ни было проскользнуть.
Когда это не-хотение вовсе не вызывает у тебя ощушения непоноценности, неадекватности или смутного беспокойства.
Когда понимаешь, что ушедший без тебя поезд был не твоим, и можно все так же идти в привычном темпе, не спеша вдыхая чистый октябрьский воздух, растягивая утренние еще не суетные секунды.
Когда уверен, что твой поезд все равно подойдет, но постепенно назревает ощущение, что не очень-то он тебе и нужен.
Именно тогда начинаешь чувствовать, как прекрасны твои сорок два года.