#94
По неприснившемуся сну
Я крался. Лишь гримасы эго
В нём полнили мою казну.
Я крался - наступил на LEGO.
Мой крик был страшен, как трамвай,
Набитый бардами и смертью,
Что ехали в Друскининкай
Из некой эшеровской перди.
Я видел крик со стороны -
Он был меня стократ реальней.
Пусть мнимые места родны
Тому, кто в зев избы-сакральни
Ныряет, как в уют love marks,
Но депривирован без тверди.
Играй, гармонь! Играй, кальмар!
Твой выбор - Верди или вертел,
И не сказать, в чём больше зла,
Зато известно, что беззвездней,
Что хлопнет: «С пятого числа
Считать рекурсией Песнь песней».
Крича, вполмозга я смекал:
К чему моя lingua ignota,
Когда вокзальным синякам
Она ясней, чем ланселотам?
И тут silentium - хлобысь!
Источник боли - есть, но боли
Как будто нет. Низвергнут ввысь
Из чувственных олигополий
Я что не начал, продолжал
Из побуждений беспробудных
С оттенком лёгкого кринжа,
Чуть твёрже и, возможно, нудней.
Я крался. Лишь гримасы эго
В нём полнили мою казну.
Я крался - наступил на LEGO.
Мой крик был страшен, как трамвай,
Набитый бардами и смертью,
Что ехали в Друскининкай
Из некой эшеровской перди.
Я видел крик со стороны -
Он был меня стократ реальней.
Пусть мнимые места родны
Тому, кто в зев избы-сакральни
Ныряет, как в уют love marks,
Но депривирован без тверди.
Играй, гармонь! Играй, кальмар!
Твой выбор - Верди или вертел,
И не сказать, в чём больше зла,
Зато известно, что беззвездней,
Что хлопнет: «С пятого числа
Считать рекурсией Песнь песней».
Крича, вполмозга я смекал:
К чему моя lingua ignota,
Когда вокзальным синякам
Она ясней, чем ланселотам?
И тут silentium - хлобысь!
Источник боли - есть, но боли
Как будто нет. Низвергнут ввысь
Из чувственных олигополий
Я что не начал, продолжал
Из побуждений беспробудных
С оттенком лёгкого кринжа,
Чуть твёрже и, возможно, нудней.