Бессмертный полк. Послесловие.
Изнутри не то, что снаружи. Эта старая мысль не тускнеет.
Бессмертный полк уже в вагоне метро начинался. Девушка с плеером, мужчина в деловом костюме, семейная пара средник лет. Ездишь с ними в метро каждый день, говоришь на одном языке. И в один день вдруг как вуаль слетает, и оказывается, что все лица имеют общее выражение, не строем ходят, а именно общее. Так в любой стране, раз - и ты понимаешь, что рядом американцы, или французы, по какому - то неуловимому знаку или явному признаку.
У меня собой портрета не было. Только старые фотки, сделанные перед отправкой на фронт братьев и сестры моей бабушки по матери и деда с отцовской стороны. Двое погибли, один на курской Дуге, второй в эквагоспитале в Баку. Не успела сделать портрет, оказывается, нужны сутки.
Какая невероятная атмосфера была вчера в центре! Все 5 км или сколько там, просто как на крыльях. Ликование, слезы.
Из окон на Тверской бабки с дедами портреты выставляют, наверное, уже сил нет самим ходить, менты с лентами георгиевскими, гастарбайтеры в куцых форменных одежках. Стоят на обочине со своими скромными фоткам, примотанными скотчем к картонке, за отцеплением.
И теперь мы все в разных странах. С горечью смотришь, что в Средней Азии и шествие местные баи могут запретить, и русских оттуда выгнали, унизили, а теперь у гастарбайтеров рабский труд. С этой свободой без денег, сталкиванием лбами после развала СССР, дерьмократией, горячими точками.
Через все это пробивается как трава сквозь асфальт, погибшие с обеих сторон, эвакуация, все для фронта все для Победы.
Саунд - треки всех военных песен , которые крутили, и фильмы тех лет - это о достоинстве победителей, это о «позади Москва», « я умираю, но не сдаюсь, прощай Родина», «всех не перевешаете».
Это не бесконечные шедевры о жертвах «Ночной портье», каннские ветви и нобелевки авторам пасквилей, перемешенные с ложью агитки на экспорт, что «у войны не женское лицо». Это искусство от проигравших, которые были фашистскими союзниками, или сдали свои страны быстрее, чем один дом Павлова. Их «Библия», которую они пытаются навязать другим, иным.
Стянуть за гимнастерку с пьедестала, до своего уровня. Чтобы все шли, как побитые собаки, и глядишь, и волосы на себе рвать начали.
Не знаю, как я бы вела себя, смогла ли бы побороть хоть как-то страх смерти, но точно знаю, что никто из моих фронтовиков не хотел бы, чтобы я шла и думала, что «трупами закидали», и прочую мерзость.
И не надо про то, что, мол, окопной правде в глаза не смотрю. Есть правда и страшная :«А зори здесь тихие» или «Брестская крепость» Бориса Васильева, а есть другая - про «миллионы изнасилованных немок».
Но только что-то я не слышала, чтобы солдаты вермахта за мародерство перед строем расстреливали, а с советскими у нашего командования разговор был короткий, все ветераны в один голос мне говорили.
И в следующий раз пойду с портретом деда, возьму его с собой гулять, он любил этот день, всегда волновался, однополчане его к нам в дом приезжали, это была радость, что выжили, что должны жить за себя и того солдата.
Надену ватник. Если также холодно будет. Впрочем, я его виртуально в любую погоду и так не снимаю.
Бессмертный полк уже в вагоне метро начинался. Девушка с плеером, мужчина в деловом костюме, семейная пара средник лет. Ездишь с ними в метро каждый день, говоришь на одном языке. И в один день вдруг как вуаль слетает, и оказывается, что все лица имеют общее выражение, не строем ходят, а именно общее. Так в любой стране, раз - и ты понимаешь, что рядом американцы, или французы, по какому - то неуловимому знаку или явному признаку.
У меня собой портрета не было. Только старые фотки, сделанные перед отправкой на фронт братьев и сестры моей бабушки по матери и деда с отцовской стороны. Двое погибли, один на курской Дуге, второй в эквагоспитале в Баку. Не успела сделать портрет, оказывается, нужны сутки.
Какая невероятная атмосфера была вчера в центре! Все 5 км или сколько там, просто как на крыльях. Ликование, слезы.
Из окон на Тверской бабки с дедами портреты выставляют, наверное, уже сил нет самим ходить, менты с лентами георгиевскими, гастарбайтеры в куцых форменных одежках. Стоят на обочине со своими скромными фоткам, примотанными скотчем к картонке, за отцеплением.
И теперь мы все в разных странах. С горечью смотришь, что в Средней Азии и шествие местные баи могут запретить, и русских оттуда выгнали, унизили, а теперь у гастарбайтеров рабский труд. С этой свободой без денег, сталкиванием лбами после развала СССР, дерьмократией, горячими точками.
Через все это пробивается как трава сквозь асфальт, погибшие с обеих сторон, эвакуация, все для фронта все для Победы.
Саунд - треки всех военных песен , которые крутили, и фильмы тех лет - это о достоинстве победителей, это о «позади Москва», « я умираю, но не сдаюсь, прощай Родина», «всех не перевешаете».
Это не бесконечные шедевры о жертвах «Ночной портье», каннские ветви и нобелевки авторам пасквилей, перемешенные с ложью агитки на экспорт, что «у войны не женское лицо». Это искусство от проигравших, которые были фашистскими союзниками, или сдали свои страны быстрее, чем один дом Павлова. Их «Библия», которую они пытаются навязать другим, иным.
Стянуть за гимнастерку с пьедестала, до своего уровня. Чтобы все шли, как побитые собаки, и глядишь, и волосы на себе рвать начали.
Не знаю, как я бы вела себя, смогла ли бы побороть хоть как-то страх смерти, но точно знаю, что никто из моих фронтовиков не хотел бы, чтобы я шла и думала, что «трупами закидали», и прочую мерзость.
И не надо про то, что, мол, окопной правде в глаза не смотрю. Есть правда и страшная :«А зори здесь тихие» или «Брестская крепость» Бориса Васильева, а есть другая - про «миллионы изнасилованных немок».
Но только что-то я не слышала, чтобы солдаты вермахта за мародерство перед строем расстреливали, а с советскими у нашего командования разговор был короткий, все ветераны в один голос мне говорили.
И в следующий раз пойду с портретом деда, возьму его с собой гулять, он любил этот день, всегда волновался, однополчане его к нам в дом приезжали, это была радость, что выжили, что должны жить за себя и того солдата.
Надену ватник. Если также холодно будет. Впрочем, я его виртуально в любую погоду и так не снимаю.