Рецепция римского права
Александр Марей
Римское право - это право Древнего Рима, существовавшего до нашей эры и в первые пять веков нашей эры. Казалось бы, цивилизация давно умерла, Римской Империи давно нет, не говоря уже о Республике, а римское право продолжает существовать и процесс его заимствования в правовые системы иных стран не прекращается вплоть до сего дня. Относительно хронологических рамок этого процесса - рецепции римского права, - а, точнее, относительно периода его начала, существуют две основных теории.
Одна, так называемая «теория континуитета», подразумевает длительную рецепцию, начиная где-то с V века: по мнению ее сторонников, римское право начало реципироваться, заимствоваться, как минимум, с падения Западной Римской империи в 476 г. На него не повлияло ни падение юридической техники, ни исчезновение практически полностью практики регулярного делопроизводства. Главное, что римское право продолжало постепенно вкрадываться в европейскую культуру. Есть даже отдельное мнение, представленное, в том числе, в отечественной науке, согласно которому римское право имплицитно присуще средневековой цивилизации. Но скорее всего, это невозможная вещь.
Вторая, гораздо более распространенная теория хронологических рамок рецепции римского права, сводится к тому, что оно начало заимствоваться в европейский правовой порядок в конце XI - начале XII века. Cвязано это было, во-первых, с возникновением и с развитием университетов (уточним, что университеты массово начинают появляться в Европе именно в XII веке), а во-вторых, с новым открытием Свода Юстиниана (или Corpus iuris civilis). Этот Свод, который включает в себя четыре традиционных части: Дигесты Юстиниана, Кодекс, Институции и Новеллы, - был открыт и начал изучаться в европейских университетах с конца XI - начала XII века. Исследование этих текстов началось в Северной Италии, в университете Болоньи, хотя эту честь, как известно, оспаривает также и Павия. Тексты римского права начал изучать некто, о ком мы ничего не знаем, кроме его имени Пепо и должности - каноник. Инициативу подхватил его ученик, скорее всего, филолог, словесник, по имени Ирнерий, погрузившийся в изучение юридического дела, и ставший основателем юриспруденции XII века. Позже его четыре ученика, знаменитые болонские доктора Якоб, Мартин, Булгар и Гуго, вывели римское право на уровень уже необходимого компонента любой правовой системы того времени.
Виноградов П.Г. Римское право в средневековой Европе./ под ред. и с биогр. очерком У.Э. Батлера и В.А. Томсинова. - М.: Зерцало, 2009.; Покровский, И.А. История римского права. - СПб., 1999
2
Де-факто словосочетание «рецепция римского права» достаточно некорректно. Впервые на это указывает наш с вами соотечественник, замечательный ученый Павел Гаврилович Виноградов, отметивший, что в европейском правовом порядке Средних веков было несколько блоков, и римское право было только одним из них. Он не успевает развить этой мысли, поскольку умирает в 1925 году и, по оценкам исследователей, ему не хватает около двух лет, чтобы сформулировать принципиально новую теорию. Её формулирует пять лет спустя в 30-е годы итальянский исследователь Франческо Калассо, который произносит слова «diritto comune» - общее право, подразумевая под этим правовой порядок, состоящий из трех элементов: римского права в изводе Юстиниана, феодального права (прежде всего имелись в виду северо-итальянские феодальные обычаи, собранные в «Книгах феодов») и, безусловно, канонического права - права западной церкви. Такая теория, состоящая из трех основных элементов, в среде исследователей существует до сих пор, как основная. Это и называется, рецепцией римского права или рецепцией общего права в Европе.
Calasso, F., Medio Evo del Diritto. I. Le fonti. - Milano, 1954; Bellomo M. La Europa del Derecho común. - Roma, 1999.
3
Общее право (ius commune), будучи реципированным, ложится в основу всех европейских правовых порядков. Здесь можно говорить без исключения о всех, включая английское, англо-саксонское право. Что касается некоторых правовых порядков Франции и Германии, то римское право, а точнее ius commune - общее право - становится основой их современных квалификаций, кодекса Наполеона, принятого в 1804 году и Германского гражданского уложения, вступившего в силу в 1900 году. Римское право основывалось на праве Древнего Рима, т.е., на текстах римских юристов, вошедших в Дигесты Юстиниана и на постановлениях римских императоров. Таким образом, перед нами сугубо светский правовой порядок, в рамках которого право воспринимается как система, построенная на договорных горизонтальных отношениях. Римляне воспринимали право не так, как мы сейчас. Для них это была не некая воля императора или воля, Бога, президента, не воля государства - у римлян не было понимания государства, какое оно есть у нас сейчас. Для римлян право - это система межличностных договоров, возникающих между частными людьми. Юристы в этой системе выступали медиаторами, посредниками, помогающими разрешить возникающие конфликты, направляющими договоры по новым руслам, облекающими их в новую правовую оболочку, придающими ту или иную форму возникающим правоотношениям. Отсюда и знаменитое определение: римское право - это право исков.
Дождев, Д.В. Римское частное право. - М.: Норма, 2007; Покровский, И.А. Основные проблемы гражданского права. - СПб., 1998
4
Каноническое право - система принципиально отличная от римского права, прежде всего, в смысле источников: право западной церкви основывается не только на постановлениях понтификов, то есть пап Римских, и не только на канонах церковных соборов, но и на таких источниках, как Священное Писание, труды святых отцов и так далее. Может показаться, что отличие только в источниках. Но отличие существует в самой матрице права. Каноническое право в самом себе несет идею вертикальной власти, идею Божественной власти и Божественной сущности, которая дает это право людям и отсюда возникает же идея монархии, как единственно возможного способа правления. Теория Божественного мандата власти, когда Бог дает власть, и царь, король, император, князь, принимая эту власть на плечи, становится предстоятелем перед Царем за свой народ, и он же становится для народа верховным судьей, через него транслируется право. То есть каноническое право несет идею единой власти, повторюсь, и идею священного происхождения этой власти.
Почитать: Ullmann, W. Medieval Political Thought. - L., 1975; Canning, J. A History of Medieval Political Thought. 300 - 1450. - L. - N.-Y., 2003
5
Феодальное право, право обычая - это третий элемент. Здесь надо помнить, что правовой обычай всегда локален. Когда мы говорим про систему правовых обычаев, мы должны понимать, что правовые обычаи, скажем, в Монте-Кассино одни, в Вилларибо другие, а в Виллабаджо вообще третьи. Другими словами правовой партикуляризм, правовой плюрализм очень характерен для феодальной эпохи. Феодальное право отрицает не только идею единой власти, но и идею единой правовой формы, свойственную Риму.
Всемирная история. Т.2: Средневековые цивилизации Запада и Востока./ под ред. П.Ю. Уварова. - М., 2012; Canning, J. A History of Medieval Political Thought. 300 - 1450. - L. - N.-Y., 2003
6
При взгляде на эти три элемента вместе, даже на уровне логики становится видно, что они очень плохо соединимы. И здесь приходит на помощь четвертый элемент, который, традиционно, исследователи не принимают в расчет и не придают ему самостоятельного значения. Этот четвертый элемент системы ius commune, системы общего права - глосса. На полях правовых текстов юристы оставляли свои заметки, поначалу маленькие, поясняющие то или иное слово. Они объединялись в большие комментарии, комментарии дополнялись аналитическим аппаратом, обобщениями и создавалась ординарная глосса, - гигантский комментарий, размещенный по полям текста, объединявший, а, практически, согласовывавший между собой эти три элемента, дававший жизнь новому правовому порядку.
7
Что касается современных исследований рецепции римского и общего права, то надо говорить о двух основных тенденциях. Первая - это очень резкое усиление обращения внимания на рукописи, рукописный материал. В Европе и в Америке существует по меньшей мере три крупнейших центра (университет Катании на Сицилии, католический университет в Вашингтоне и институт истории и права Макса Планка во Франкфурте-на-Майне), в которых ученые глубоко и очень серьезно работают с неисследованными ранее правовыми рукописями, формируя новые издания глоссовых аппаратов и постепенно подбираясь издалека к перспективе критического издания ординарной глоссы - то, на что никто ранее не замахивался.
Второе направление, которое идет вместе с первым, и очень давно, дополняя первое собой, - это доктринальное переосмысление системы и роли общего права в формировании европейских правовых порядков. Здесь надо назвать, безусловно, Болонский университет и университет Перуджи, исследователи которых делают наиболее важные открытия в современном мире на эту тему.
Bellomo M. La Europa del Derecho común. - Roma, 1999; Canning, J. A History of Medieval Political Thought. 300 - 1450. - L. - N.-Y., 2003
http://postnauka.ru/faq/5200 + видео
«Города не создавались внешними для западного феодализма факторами, главным условием их существования была уникальная «детотализация» суверенитета в политэкономическом порядке феодализма. Это объясняет гибкость городов на Западе во время тяжелейшего кризиса XIV в., который временно обанкротил множество патрицианских семей в средиземноморских городах. Барди и Перуджи потерпели крах во Флоренции, Сиена и Барселона пришли в упадок; однако Аугсбург, Женева или Валенсия только начинали свой подъем. Важнейшие городские производства-изготовление железа, бумаги и тканей - росли, несмотря на феодальную депрессию. Сохраняя внешнюю дистанцию от аграрных проблем, сама эта экономическая и социальная жизнестойкость являлась постоянным раздражителем в ходе классовой борьбы и блокировала любые регрессивные поползновения аристократии. В самом деле, важно, что именно в 1450-1500 гг., когда на Западе появились первые предшественники унифицированных абсолютных монархий, был преодолен и долгий кризис феодальной экономики. Это стало возможным благодаря рекомбинации производственных факторов, ведущую роль в которой впервые сыграли специфически городские технологические достижения. Концентрация изобретений, совпавшая с переломом между «средневековой» и «современной» эпохами слишком хорошо известна, чтобы обсуждать ее здесь. Открытие процесса аффинажа (seiger) для отделения серебра от медной руды возобновило работу шахт в Центральной Европе и поток металлов в международную экономику; за 1460-1530 гг. производство монеты в Центральной Европе выросло в 5 раз. Развитие литых бронзовых пушек впервые сделало порох решающим орудием войны, превратив замки баронов в анахронизм. Изобретение наборных литер положило начало книгопечатанию. Конструирование трехмачтовых управляемых с кормы галеонов сделало океаны преодолимыми и положило начало заморским завоеваниям[12]. Все эти технические прорывы, заложившие основы европейского Возрождения, произошли во второй половине XV в., и именно тогда прекратилась вековая аграрная депрессия- в Англии и Франции это произошло примерно к 1470 г.
Это была именно та эпоха, когда неожиданное восстановление политической власти и единства происходило в одной стране за другой. Из пропасти крайнего феодального хаоса и беспорядка времен войны Алой и Белой розы, Столетней войны и второй кастильской гражданской войны, практически одновременно появились и первые «новые» монархии в правление Людовика XI во Франции, Фердинанда и Изабеллы в Испании, Генриха VII в Англии и Максимилиана в Австрии. Таким образом, когда на Западе возникали абсолютистские государства, их структура была в своем основании определена перегруппировкой феодалов против крестьянства после отмены крепостного права; однако затем она была переопределена подъемом городской буржуазии, которая после серии технических и коммерческих достижений развивала доиндустриальную мануфактуру. Именно это вторичное влияние городской буржуазии на формы абсолютистского государства отметили Маркс и Энгельс в своих вводящих в заблуждение представлениях о «противовесе» и «главной основе». Энгельс не раз достаточно аккуратно описывал настоящее соотношение сил: обсуждая новые морские открытия и мануфактуры времен Возрождения, он писал, что «за этим колоссальным переворотом в экономических условиях жизни общества не последовало немедленно соответственное изменение его политической структуры. Государственный строй оставался по-прежнему феодальным, в то время как общество становилось все более и более буржуазным»[13]. Угроза крестьянского недовольства, незримо конституировавшая абсолютистское государство, всегда, таким образом, сочеталась с давлением торгового или мануфактурного капитала внутри западных экономик, отливая контуры классового господства аристократии в новую эпоху. Конкретная форма абсолютистского государства на Западе стала результатом действия двух этих факторов.
Двойственные силы, которые произвели на свет новые монархии Европы эпохи Ренессанса, нашли единую юридическую форму. Возрождение римского права, одно из великих культурных достижений эпохи, одинаково соответствовало нуждам обоих социальных классов, чья сила и положение оформили структуру абсолютистского государства на Западе. Новое открытие римского права восходит к эпохе Высокого Средневековья. Все более прочное установление обычного права не смогло полностью стереть память о нем и практику римского гражданского права на том полуострове, где его традиции были самыми долгими, - в Италии. Именно в Болонье Ирнерий, «светоч закона» (lamp of the law), начал систематическое изучение кодексов Юстиниана в начале XII в. Основанная им школа глоссаторов методически воспроизводила и классифицировала наследие римских юристов на протяжении следующей сотни лет. За ними последовала школа комментаторов XIV-XV вв., более заинтересованных в современном приложении римских правовых норм, чем в научном анализе их теоретических принципов; в процессе адаптации римского права к резко изменившимся условиям времени они исказили его первоначальную форму и очистили его от частного содержания[14]. Сама неточность перевода ими латинской юриспруденции парадоксальным образом «универсализировала» ее, удаляя большие порции римского гражданского права, строго привязанные к историческим условиям античности (например, конечно же, всестороннее рассмотрение вопросов рабства)[15]. Римские юридические концепции начали распространяться за пределы Италии начиная с их повторного открытия в XII в. К концу Средних веков ни одна крупная страна Западной Европы не осталась не затронутой этим процессом. Однако решительное «принятие» римского права, его решающий юридический триумф произошел в эпоху Возрождения, одновременно с триумфом абсолютизма. Два типа исторических причин его глубокого влияния отражали противоречивый характер самого римского наследия.
Экономически восстановление и введение классического гражданского права весьма благоприятствовало росту свободного капитала в городе и стране, потому что главной отличительной чертой римского гражданского права была содержащаяся в нем концепция абсолютной и безусловной частной собственности. Классическая концепция законной (Quiritary) собственности потерялась еще в темных глубинах раннего феодализма, потому что феодальный способ производства, как мы видели, точно определялся юридическим принципом условной собственности в дополнение к раздробленному суверенитету. Этот статус собственности был хорошо адаптирован к почти полностью натуральной экономике, возникшей в «темные века»; хотя он никогда не был полностью адекватным городскому сектору, развивавшемуся в средневековой экономике. Возрождение римского права в ходе Средневековья вело, таким образом, к юридическим попыткам «уточнить» и ограничить понятие собственности, вдохновленное заново открытыми классическими принципами. Одной из таких попыток было изобретение в конце XII в. различения между dominium directum и dominium utile для объяснения существования вассальной иерархии и соответственной множественности прав на одну и ту же землю[16]. Другой была характеристика средневекового понятия владения собственностью (seisin), расположенного между римскими «собственностью» (property) и «владением» (possession), которая гарантировала защищенную собственность от случайного присвоения или конфликтующих притязаний, сохраняя при этом феодальный принцип множественных прав на один и тот же объект: право seisin не было ни исключительным, ни вечным[17]. Полное восстановление концепции абсолютной частной собственности на землю было продуктом раннего Нового времени, когда потребовалось, чтобы производство и обмен товаров в сельском хозяйстве и в мануфактурном производстве достигли уровня равного или превосходящего античность и чтобы кодифицирующие их юридические концепции смогли вернуть себе изначальное значение. Принцип superficies solo cedit- единой и безусловной собственности на землю - снова стал действующим (хотя далеко еще не доминирующим) правилом аграрной собственности, именно благодаря распространению товарных отношений в сельской местности, определявшему долгий переход от феодализма к капитализму на Западе. В самих средневековых городах, конечно же, появилось относительно развитое коммерческое право. Внутри городской экономики обмен товаров достиг относительного динамизма уже в Средневековье, и в некоторых важных отношениях формы его юридического выражения были более развитыми, чем сами римские прецеденты: примером могут служить законодательство о компаниях и морское право. Однако здесь тоже не существовало единой структуры, правовой теории или процедур. Превосходство римского права для торговой практики городов состояло, таким образом, не только в его ясном понятии абсолютной собственности, но и в традициях равенства, рациональных канонах доказательства и опоре на профессиональных юристов - преимущества, которые не мог предоставить традиционный суд[18]. Восприятие римского права в ренессансной Европе было, таким образом, знаком распространения капиталистических отношений в городах и в стране: экономически оно отвечало жизненным интересам торговой и мануфактурной буржуазии. В Германии, стране, где воздействие римского права было наиболее драматичным, в конце XV-XVI в. невероятно быстро вытеснившим местные суды с родины тевтонского обычного права, первоначальный импульс к его принятию возник в южных и западных городах и пришел снизу через давление городских истцов, требовавших ясного и профессионального процессуального права[19]. Вскоре, однако, оно было взято на вооружение германскими князьями и применено на их территориях в еще больших масштабах и с совершенно иными целями.
Политически возрождение римского права соответствовало конституционной необходимости реорганизованных феодальных государств той эпохи. Несомненно, что в Европе первичная причина принятия римской системы права лежала в стремлении королевских правительств к усилению центральной власти. Римская юридическая система включала две различные - и очевидно противоречивые - части: гражданское право, регулирующее экономические трансакции между гражданами; и публичное право, управляющее политическими отношениями между государством и его подданными. Первое называлось jus, второе - fex. Юридически безусловный характер частной собственности, освященный первым, находил противоречивого двойника в формально абсолютной природе имперского суверенитета, определяемого вторым, по меньшей мере начиная с эпохи Домината. Именно теоретические принципы этого политического impenum оказали глубокое влияние на новые монархии эпохи Ренессанса и были для них особенно привлекательными. Если возрождение концепции законной собственности способствовало общему росту товарного обмена в переходных экономиках эпохи, то возрождение авторитарных прерогатив Домината выражало и укрепляло концентрацию аристократической классовой власти в централизованном государственном аппарате, которая была реакцией знати на этот процесс. Двойственные общественные процессы, запечатленные в структурах западного абсолютизма, нашли, таким образом, выражение в новом введении римского права. Знаменитая максима Ульпиана- quodprincipi placuit legis habet vicem («воля правителя имеет силу закона») - стала конституционным идеалом ренессансных монархий на всем Западе[20]. Дополняющая ее идея, что короли и князья сами являлись legibus solutus, или освобожденными от предшествующих законных ограничений, предоставила юридическую формулу, позволявшую не принимать во внимание средневековые привилегии, игнорировать традиции и подчинять частные права.
Другими словами, прирост частной собственности снизу дополнялся сверху увеличением публичной власти, олицетворенной в самовластной воле короля. Абсолютистские государства на Западе основывали свои новые стремления на классических прецедентах: римское право было самым могущественным интеллектуальным оружием, доступным для их типичной программы территориальной интеграции и административного централизма. Неслучайно единственной средневековой монархией, которая достигла полной эмансипации от любых представительных или корпоративных ограничений, было папство, первая политическая система феодальной Европы, оптом принявшая римскую юриспруденцию, кодифицировав каноническое право в XII-XIII вв. Претензии Папы на plenitude potestatis в Церкви создали прецедент для последовавших притязаний светских князей, часто прямо направленных против религиозной чрезмерности. Более того, точно так же, как юристы-каноники в папском государстве управляли созданными ими административными рычагами контроля над Церковью, так и полупрофессиональные бюрократы, обученные римскому праву, стали ключевыми исполнительными служащими новых королевских государств. Абсолютные монархии Запада характерным образом опирались на страту умелых законников для заполнения своих административных машин: letrados в Испании, maitres de requetes во Франции, doctores в Германии. Пропитанные римскими доктринами королевской декретной власти и римскими концепциями унитарных правовых норм, эти юристы-бюрократы были рьяными проводниками королевского централизма в первый критический век создания абсолютистского государства. Именно этот международный корпус легистов более, чем любая другая сила, романизировал юридические системы Западной Европы в эпоху Ренессанса. Трансформация закона с неизбежностью отражала распределение власти между классами собственников той эпохи: абсолютизм, как реорганизованный государственный аппарат господства аристократии, был центральным архитектором восприятия римского права в Европе. Даже там, где, как в Германии, движение инициировали автономные города, именно князья возглавляли его и воплотили в жизнь; там же, где, как в Англии, королевская власть не смогла распространить гражданское право, оно не пустило корни и в городской среде[21]. В сверхдетерминированном процессе римского возрождения первенствовало политическое давление династического государства: требования монархической «ясности» доминировали над требованиями коммерческой «определенности»[22]. Рост формальной рациональности, пусть несовершенной и неполной, в юридической системе Европы раннего Нового времени был в преобладающей степени результатом работы аристократического абсолютизма.
Эффект юридической модернизации состоял, таким образом, в восстановлении правления традиционного феодального класса».
Пери Андерсон. Родословная абсолютистского государства. М.: Прогнозис. 2004.