Белый vs красный террор: факты против мифов
В 2006 году издательство Санкт-Петербургского университета опубликовало книгу доцента кафедры Новейшей истории И. С. Ратьковского «Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году». Автора этого научного исследования, защитившего кандидатскую диссертацию по данной теме десятью годами ранее, сложно заподозрить в симпатиях к большевизму, но, наряду с книгой американского историка Алекса Рабиновича «Большевики у власти» (2007), «Красный террор…» стала лучшим из того, что было опубликовано за последнее время. Построенная на комплексе всех доступных источников, и выдержанна в строгом академическом стиле (питерская школа!), эта книга отразила исторический процесс научно и объективно, и может служить проводником в запутанных тоннелях истории.
«Главное наше преступление…»
Большевистское восстание 25-26 октября спровоцировало волну контрреволюции: вооруженное выступление Краснова-Керенского 26-30 октября, подготовка мятежей (Петроградская школа прапорщиков инженерных войск, Михайловское артиллерийское училище и др.), заговор монархической группы Пуришкевича в Москве и т.д. Но как отметил Ратьковский, «несмотря на многочисленные антибольшевистские заговоры и выступления, к их участникам применялись достаточно гуманные меры пресечения и наказания, зачастую не соответствовавших замыслам заговорщиков». Наказывали конфискацией, лишением карточек, выдворением и выселением, опубликованием списков врагов народа, общественным порицанием и т.д. А если кому-то и давали тюремные сроки, то все они были аннулированы первомайской амнистией 1918 года - и это в то время, когда гражданская война и интервенция стала военным фактом! Лев Троцкий в беседе с американским журналистом Вильямсом сказал: «Главное наше преступление в первые дни революции заключалось исключительно в доброте».
Советской власти пришлось столкнуться не только с открытой борьбой политических врагов, ростом саботажа чиновников, эпидемией бандитизма, но и «внутренним врагом» - рабоче-солдатским погромщиком, чаще всего анархиствующим матросом или солдатом, для борьбы с которыми пришлось создать специальную комиссию. Военно-революционные комитеты (ВРК) при Советах не справлялись с задачами, и 7 (20) декабря Совет народных комиссаров образовал Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Разделавшись с антисоветской «забастовкой» чиновников, ещё только формируемая ВЧК уже в декабре нанесла удары «контрреволюционной части» Учредительного собрания, а конкретно - правых эсеров, откровенно говоривших на своем съезде о допустимости террора против большевиков. Однако в СНК входили также левые эсеры, а наркомом юстиции был И. З. Штейнберг, который добился освобождения своих бывших товарищей по партии, многие из которых впоследствии участвовали в белых правительствах. В итоге пришлось разграничить функции ВЧК, Наркомюста и НКВД, сделав чекистов более самостоятельной структурой.
Вскоре, в то время, как ВЧК стала пополняться членами левыми эсерами, правые готовили боевиков для устранения большевистских лидеров и организацию восстания в Петрограде. Однако более расторопным оказалось правительство Украинской рады, организовавшее похищение и зверское убийство председателя Киевского совдепа Леонида Пятакова (скоро в Киеве было расстреляно 700 рабочих-арсенальцев!). Менее чем через неделю, 1 января одна из многочисленных белогвардейских групп реализовала первое покушение на Ленина, машина которого была продырявлена пулями, а швейцарский социалист Платтен, пригнувший голову Ленина, получил легкое ранение в руку (впоследствии Платтен погибнет в сталинских лагерях). Так начинался новый 1918 год.
Против бандитизма
5 января, после сопровождавшегося жертвами разгона демонстрации в поддержку Учредительного собрания, неизвестный стрелял в известного большевика М. С. Урицкого. Белый террор разгорелся в Москве. Вечером 5 января было взорвано здание районного совета, погибло 5 человек, 9 января был открыт огонь по традиционной демонстрации в память «Кровавого воскресенья» - погибло 30 и ранено 200 человек.
Несмотря на введенный большевиками запрет смертной казни, на местах росло количество самосудов. Например, сочувствовавший левым эсерам М. А. Муравьев, вошедший на своем эшелоне в Киев, виновен в расстреле от 1 до 2 тысяч человек. На следствии по его делу Дзержинский утверждал: «…худший враг наш не мог бы нам столько вреда привести, сколько он принес своими кошмарными расправами, расстрелами, самодурством, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это он проделывал от имени советской власти, восстанавливая против нас население…» Ратьковский сделал вывод, что «требование ужесточения диктатуры пролетариата, возобновления института смертной казни со стороны большинства партии усилилось в связи с массовым ростом преступности и самосудов зимой 1918 г." Нельзя забывать, что «триумфальное шествие советской власти» не везде было таким уж «триумфальным». На большей части России оно затянулось до зимы-весны, формирование советской власти продвигалось медленно, а кое-где прерывалось убийствами кадровых работников. Бурлил стихийный анархизм, в массах росло ожесточение. В провинции и на окраинах самосуды были особенно свирепы. Но именно столица Революции «прославилась» анархистским самосудом - убийством членов свергнутого Временного правительства Кокошкина и Шингарева. Да, они были членами партии, объявленной новой властью «врагами народа». Но экс-министры были убиты в больнице, без суда и следствия. Стоит ли говорить, что весь этот бандитизм сваливали на большевиков.
Наступление 18-25 февраля германских войск поставило задачу укрепления тыла. В декрете «Социалистическое отечество в опасности!», излагавшем программу чрезвычайных мер, была введена смертная казнь: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления». Первыми расстрелянными чекистами были грабители, действовавшие «от имени» ВЧК, четыре матроса-налетчика и один германский шпион. Но проблема дезорганизации власти давала о себе знать в росте самосудов, не контролируемых ВЧК. Лишь с переездом советского правительства и ВЧК в Москву 9 марта начинается более интенсивная работа по строительству ЧК в провинции и централизация управления.
22 марта было опубликовано решение ВЧК «О создании местных чрезвычайных комиссий…». К концу мая насчитывалось уже 40 губернских и 365 уездных ЧК. Петроградская ЧК с 1 марта по 6 июня рассмотрела 196 дел и произвела 252 обыска. Большинство дел было связано со спекуляцией (102) и бандитизмом. Лишь 18 имело политическую окраску, из которых 10 было прекращено за недостатком улик, а 3 закрыты по амнистии 1 мая 1918 г. Примерно такой же расклад дел был в Пермской окружной ЧК.
В Москве была проведена специальная операция по разоружению анархистов. «Характерна история, произошедшая в день переезда ВЧК в Москву, - пишет Ратьковский. - Группа приехавших в новую столицу чекистов, зайдя в чайную, подверглась нападению анархистов, причем один чекист был убит. В этот же день коллегия ВЧК приговорила главарей этого нападения из группы „Ураган“ к расстрелу». Дзержинскому, который устраивал работать в ВЧК многих анархистов, предстояло теперь «отдуваться» перед руководством Моссовета за расстрел бандита. Дело в том, что анархистские организации устраивала самовольные захваты особняков (26 в стратегических частях города) и реквизиции имущества. «Попытки идейных анархистов отмежеваться от анархобандитизма окончились неудачей - задачу „чистки“ анархистских рядов взяло на себя советское государство в лице ВЧК», - заключил историк. 12 апреля была проведена операция, в ходе которой было убито и ранено более 10 чекистов (включая Дзержинского) и многие красноармейцы. Однако из 400-600 задержанных анархистов четверть была немедленно освобождена и лишь 12 анархобандитов было расстреляно через месяц. Население приветствовало эту первую согласованную акцию ВЧК. Подобные действия произошли и в других городах России. Анархисты ушли в подполье, но перед началом белочешского мятежа тыл был укреплен.
До официального провозглашения «красного террора» 5 сентября ещё предстояло пережить массовый белый террор, эскалацию гражданской войны, интервенцию и кризис роста молодой советской республики.
Продолжение следует…
Спасибо
Еще в тему
Юрий Семёнов. Белое дело против красного дела.
Владлен Логинов. О красном и белом терроре (выступление на «Эхо Москвы)
После Кронштадта
http://www.socialism.ru/article/discussion/red-terror-facts-vs-myths
alexkinzer