...
Две вещи, которые для меня, кажется, весь год идут рефреном. Безумие и смерть. Вот как прошлой осенью напомнили о себе, так и не отвяжутся. Причем, не про что-то далекое говорю или вычитанное в новостях. А про то, что совсем рядом, громко, отчетливо и несколько раз повторено на примерах, видимо, для большей доходчивости.
Иногда даже кажется, что привычная жизнь с ее радостями и впечатлениями нарисована на обратной стороне век, той, которую видишь, закрыв глаза. А откроешь их - и там стоят только эти двое.
Вспомнил по этому поводу персонажа фильма "Матрица", того, который предал местное сопротивление и договорился с агентом Смитом. И все для того, чтобы вместо тесных отсеков осточертевшего корабля, безвкусной белковой массы на завтрак и лиц немногочисленных соратников получить шикарную жизнь, пусть и воображаемую. Если бы все у него получилось, осталась бы сущая мелочь. Сидя в мишленовском ресторане рядом со Скарлетт Йоханссон, постараться навсегда забыть, что на самом деле он лежит, скрючившись в тесной капсуле, вокруг выжженная пустыня, а наверху - непроглядная чернота вместо неба.
А еще вспомнился сон. Когда отец уже серьезно болел и почти не вставал с постели, приснилось, что он стоит в прихожей и одевается, чтобы уезжать куда-то. И прямо на глазах начинает молодеть. Перестает прихрамывать, расправляет плечи, морщины разглаживаются, волосы темнеют и отрастают. А сам улыбается и что-то весело рассказывает. Одежду я тоже узнаю. Детство, зима, вечер, метет поземка, и я маленький гуляю с родителями по набережной. А прямо в воздухе витает вот такое ощущение предновогоднего волшебства. И отец там одет именно так. Мы здоровы, веселы и счастливы. А впереди что-то очень хорошее.
И мне вдруг становится так грустно и тоскливо, что прямо там во сне хочется то ли закричать, то ли разрыдаться.
Все, больше не буду. Рисование и Дания.
Иногда даже кажется, что привычная жизнь с ее радостями и впечатлениями нарисована на обратной стороне век, той, которую видишь, закрыв глаза. А откроешь их - и там стоят только эти двое.
Вспомнил по этому поводу персонажа фильма "Матрица", того, который предал местное сопротивление и договорился с агентом Смитом. И все для того, чтобы вместо тесных отсеков осточертевшего корабля, безвкусной белковой массы на завтрак и лиц немногочисленных соратников получить шикарную жизнь, пусть и воображаемую. Если бы все у него получилось, осталась бы сущая мелочь. Сидя в мишленовском ресторане рядом со Скарлетт Йоханссон, постараться навсегда забыть, что на самом деле он лежит, скрючившись в тесной капсуле, вокруг выжженная пустыня, а наверху - непроглядная чернота вместо неба.
А еще вспомнился сон. Когда отец уже серьезно болел и почти не вставал с постели, приснилось, что он стоит в прихожей и одевается, чтобы уезжать куда-то. И прямо на глазах начинает молодеть. Перестает прихрамывать, расправляет плечи, морщины разглаживаются, волосы темнеют и отрастают. А сам улыбается и что-то весело рассказывает. Одежду я тоже узнаю. Детство, зима, вечер, метет поземка, и я маленький гуляю с родителями по набережной. А прямо в воздухе витает вот такое ощущение предновогоднего волшебства. И отец там одет именно так. Мы здоровы, веселы и счастливы. А впереди что-то очень хорошее.
И мне вдруг становится так грустно и тоскливо, что прямо там во сне хочется то ли закричать, то ли разрыдаться.
Все, больше не буду. Рисование и Дания.