Инстинкт: определения и параллели.
«Инстинкт, эта генетически первичная форма поведения, рассматривается как сложная структура [курсив мой - В.К.], отдельные части которой слагаются наподобие элементов, образующих ритм, фигуру или мелодию» (Словарь Л.С.Выготского, 2004: 44).
Легко видеть тождественность этого определения инстинкта этологическому, хотя Выготский умер за 3 года до публикации этологической концепции инстинкта. Как и для этологов, для Выготского И. тоже характеризуется определённой формой, имеющей некое сигнальное значение и которую должен распознать партнёр.
Объясняется это одним и тем же «способом рассмотрения» у тех и других соответствующих объектов исследования. У Выготского это мышление и речь, высшие психические функции человека, воспитывающегося и действующего в определённой социальной среде, в «программе Лоренца-Тинбергена» - специфические, структурированные и «оформленные» телодвижения животных, взаимодействующих с социальными компаньонами в определённых сообществах, то есть тоже преобразующих социальную среду и структуру социальных связей «в своих интересах» (только «интересы» попроще).
В обоих случаях предполагается интериоризация, когда «сознание привносится извне»: смысл и понимание происходящего отнюдь не заложены в самой природе индивида, биологической или какой-то ещё, они вовне, в социальных отношениях в том (со) обществе, в котором данный индивид взращивается и из «эмбриона» превращается в личность (проходит онтогенез и становится социально-компетентной особью). Смысл передаётся знаками соответствующей коммуникативной системы (у человека - язык, у животных - дифференцированные сигнальные системы, в том случае, когда они составлены символами, а не стимулами, и представляют собой referential signals «типа верветок») и смыслы, «создающие понимание» «загружаются внутрь индивида» в процессе освоения языка либо созревания инстинкта.
Перенося понимание инстинкта Выготским на социальное поведение животных, получаем, что И. - это сложная структура, определённый знак некоторой системы коммуникации, который партнёры распознают по «фигурам, ритмам или мелодиям», образованным элементами инстинкта, то есть по специфической организации последовательности демонстраций, «наращиваемой» в ходе взаимодействия. Такого рода «знаки» у животных этологам только предстоит расшифровать, для чего следует научиться устанавливать соответствующие «фигуры» и тем более «мелодии», отличать их от «фона» несигнальной активности. А здесь остаются большие трудности.
И далее «многое говорит за предположение, что инстинкт в генетическом отношении является предшественником рефлекса. Рефлексы представляют собою только остаточные, выделившиеся части из более или менее дифференцированных инстинктов» (Словарь Л.С.Выготского, 2004: 44). Это писано независимо от Хейнрота и Лоренца и до них.
Существует ещё психологическое определение И., где он определяется через противопоставление интеллекту, сознательным действиям субъекта. Таково, например, известное определение инстинкта Уильяма Джеймса (1902, цит. по Зорина и др., 1999): «способность действовать целесообразно, но без сознательного предвидения цели, и без предварительной выучки производить данное целесообразное действие».
Джеймс определяет инстинкт как «слепое», но целесообразное поведение, чтобы резче подчеркнуть «сознательность» разумных человеческих действий. Будучи сопоставимы с ними по точности и целесообразности действия, И. отличаются безусловной «слепотой» в силу некорректируемости действия при появлении препятствий, даже таких, которые ничего не стоило б устранить, слегка модифицировав поведение. У человека идея всегда предшествует действию; животное действует без всяких идей. Антитезой «слепоты» и «мудрости» инстинкта пронизаны большинство психологических работ периода кризиса.
Этологи использовали термин «инстинкт», оставив тот же смысл за тем же термином, но целиком изменили содержание понятия. Будучи классическими естествоиспытателями (полевыми зоологами, не зоопсихологами, и не физиологами), они отказывались судить о любых «целях» и «идеях» в поведении животных. В их понимании инстинкт означал стереотипность, схематичность и точность специфической реакции на специфический стимул, причём сложной реакции, структура которой как ритм или мелодия последовательно реализуется по мере осуществления инстинкта, независимо от того, что именно происходит вокруг в ответ на эту реализацию - и тем не менее удивительно адекватной и точной.