Небо на всех одно (2/2)
Окончание, начало см. здесь.
Во вторник с самого утра предполётная суета была особенно сильной, хотя 165-ю штурмовую эскадрилью Артура это и не затронуло. Лежащий под полётной палубой гигантский ангар даже больше обычного походил на растревоженный муравейник. Один за другим по сложным траекториям "Хорнеты" перемещались тягачами к самолётоподъёмникам, поднимаясь затем на палубу. Заглянувший в ангар пилот приметил, что большинство или даже все из них - "Супер-Хорнеты" восемьдесят шестой эскадрильи, на килях у которых зловещей пружиной свернулась гремучая змея.
Гадая, что же такое затевается, в переходе Арт Муллинс почти столкнулся с поторапливающимся куда-то смуглым низкорослым человеком в форме лётчика. Именная табличка гласила, что встреченный - лейтенант Доминик Джи Карлуччи по прозвищу "Фэтсо". Впрочем, и без таблички Артур моментально узнал весёлое подвижное лицо и легковесную комплекцию знакомого пилота из эскадрильи "Супер-Хорнетов":
- Эй, Дом! Привет, "супер-букашка"!
- Привет устаревшему динозавру! - не остался в долгу Дом Карлуччи.
- Собираетесь поджарить парочку международных террористов на завтрак?
- Что-то вроде, - даже шире обыкновения улыбнулся Доминик. - Притворимся, что это террористы, а долбать будем по старым добрым ВВС США. У нас запланирован учебный налёт на базу ВВС в Кефлавике. Без предупреждения! Спорим, что мы прорвёмся?
- Против вас больше дайма* не поставлю, - улыбнулся в ответ Артур.
(*Англ. dime - монета в 10 центов.)
- Целый дайм? - истребитель в притворном возмущении потряс кулаками. - Старик, да ты совсем нас не уважаешь! Говорю тебе - мы им задницы надерём! За нас можешь смело поставить хоть свой стручок!
- Как только найду, с кем побиться об заклад, - ответил штурмовик. - Послушай, а как...
- Извини, мужик, я вроде как спешу. Оставайся на нашем канале, послушай, как мы их сделаем!
- Обязательно, - последнее пришлось говорить уже в спину быстро удаляющемуся Карлуччи.
Прикинув, где сейчас идёт авианосная группа, Артур понял, что Исландия с размещённой там американской базой Кефлавик действительно должна быть в досягаемости палубного авиакрыла, милях в пятистах. Правда, лёгким "Хорнетам" всё равно придётся раз или два дозаправляться в подобном вылете - это тяжёлый "Интрудер" или "Томкэт" смог бы работать без дозаправки...
Некоторые подробности прояснились на предполётной подготовке. Папаша Джеррард, командир эскадрильи "Интрудеров", коротко описал ситуацию:
- Парни, сегодня день "Супер-букашек", палубу почти целиком отводят им. Атаку собираются выполнить звеном в четыре самолёта, но ещё одно звено пойдёт с ними невооружённым. Вторая четвёрка увешана подвесными баками, где-то по дороге они передадут горючку ударному звену, а сами вернутся. "Супер" или не "Супер" - как видите, джентльмены, нужно восемь этих птичек там, где хватило бы трёх "Интрудеров".
По лётной комнате прокатилась волна насмешливо-пренебрежительных возгласов - многие штурмовики так и не смирились со скорым списанием своих самолётов, и были рады лишний раз подчеркнуть превосходство "настоящего штурмовика" перед "истребителем-штурмовиком". Хотя "Хорнет" и считался будущей заменой "Интрудеру", по боевой нагрузке и дальности без дозаправки последний заметно превосходил своего "сменщика".
Комэск разделял настроение своих подчинённых - с полуулыбкой на губах он терпеливо подождал наступления тишины, затем продолжил:
- Наша задача - дежурить и быть наготове, когда "Хорнеты" очистят палубу. Базовая патрульная авиация с Кефлавика засекла авианосную группу русских. Как только её обнаружит наш "Хокай" - нам тут же дают взлёт.
Сказано это было обыденным тоном, но внимание аудитории, и без того прикованное к командиру, теперь стало абсолютным. Сэм Борроуэр чуть склонился к рядом сидящему Артуру, насмешливо заметил вполголоса:
- Если кто-то и спал, его сейчас разбудили.
Все знали, что сейчас в Атлантике сразу две авианосных группы русских, чего уже лет пять не бывало. Одна - ещё ладно, один из русских авианосцев с охранением то и дело пересекал Атлантику в том или ином направлении, но тут два одновременно... Даже завидно делается. Полтора десятка американских авианосцев большей частью ржавеют на стоянках, некоторые уже ожидают разделки на металл, и хорошо ещё, если на всех флотах наберётся четыре единицы в походах - даже сейчас, когда обстановка в мире накалилась террором в Нью-Йорке. Русские тем временем запросто вывели в море шесть из восьми своих авианосцев! Похоже, Советы ещё перед одиннадцатым сентября затеяли масштабные учения, а когда поднялась суматоха с этими терактами - вывели ещё и дополнительные силы из баз. Президент в очередной речи буркнул что-то о "прискорбном непонимании ситуации", которое возникло у "наших советских партнёров", но не распространялся особо - за русскими была сила, а с силой приходится считаться. Да и русских вполне можно было понять: чуть ли не вся военная машина США поднята по тревоге, подстраховаться в этой ситуации было бы только разумно. Так или иначе - авианосцы "Баку" и "Ульяновск" с внушительными силами охранения до сих пор ещё в океане. Один из них, может быть, совсем рядом с "Констеллэйшн" - прямо за горизонтом... Найти его и облететь палубными самолётами - дело чести для Первого авиакрыла. Облететь желательно раньше, чем палубные машины русских сами появятся над американским авианосцем. Именно им, сто шестьдесят пятой штурмовой эскадрилье, довелось готовить облёт, и это было чертовски здорово! Комэск, тем временем, продолжал:
- Пойду сам на "ноль второй" птичке, Уондерман будет моим штурманом. Ведомым пойдёт...
Весёлые глаза комэска, прищурясь, обвели собравшихся, как будто решение ещё не было принято и командир выбирал ведомого прямо сейчас. Взгляд Папаши остановился на Артуре Муллинсе, и седеющий коммандер подмигнул молодому лейтенанту:
- Мун, сынок, ты не подведёшь?
Как и вчера, Артур снова на полётной палубе, в кабине своего "Интрудера", но сегодня уже точно предстоит полёт - без дураков! Предстоящий запуск наполняет всё существо пилота радостным ожиданием. Полёты только должны начаться, самолёты выстроились в очереди к трём катапультам, между аппаратами снуют люди в разноцветных куртках. Спасательный "ангел" - один из немногих аппаратов на борту "Констеллэйшн", который бы не зависел от катапульт - со стрёкотом ушёл в небо, начиная своё дежурство. Прекрасный ясный день, океан раскинулся огромным зеркалом от горизонта до горизонта - в этих широтах нечасто такое увидишь! Правда, почти полный штиль имеет и оборотную сторону - это означает меньшую скорость ветра над палубой. Могущество паровых катапульт не бесконечно, да и ускорение на старте имеет пределы, за которыми можно убить экипаж или разрушить самолёт. Поэтому-то авианосцы всегда стремятся использовать встречный ветер, помогающий самолётам взлетать, но сегодня почти весь ветер создаётся ходом авианосца в застывшем воздухе. Не таким быстрым ходом, как хотелось бы - узлов двадцать-двадцать пять: котлы и машины "Констеллэйшн" сейчас вряд ли способны на большее, поскольку давно уже ожидают капремонта. Увеличению хода препятствуют и сами катапульты - пар для них отбирается от тех же котлов, что дают пар в турбины корабля. Замкнутый круг получается: чтобы разгрузить катапульты, корабль должен идти быстрее, но чем быстрее идёт корабль - тем меньше пара может обеспечивать работу катапульт... Только атомные авианосцы избавлены от таких проблем.
Полёты начинаются. Сравнительно тихая до сих пор, палуба огласилась пронзительным воем вспомогательного двигателя: какой-то из "Хорнетов" не стал дожидаться, пока подгонят "фырчатель" - тележку с компрессором - и запускается сам. Вскоре в хор вступили те же "фырчатели" и уже запущенные основные двигатели: самолёты первой очереди готовятся к запуску. Шум полётной палубы быстро достиг своего обычного уровня.
"Интрудер" Артура Муллинса размещён по правому борту, впереди "острова". Молодому пилоту отлично видны приготовления к запуску на второй катапульте и плотно составленные друг к другу самолёты на треке первой катапульты. Как раз необходимость где-то разместить множество самолётов обычно и не позволяет задействовать все четыре катапульты авианосца - одна или даже две забиты изготовленной к взлёту техникой и остаются в резерве. В ряду на катапультном треке сейчас пять "Супер-Хорнетов" и, у самого носового среза палубы, "Интрудер" Папаши Джеррарда - ведущего Артура в предстоящем вылете.
Первым со свободной носовой катапульты должен был взлететь "Супер-Хорнет", увешанный дополнительными баками с горючим и с заправочным комплектом "бадди"*. Артур отметил широко раскрытые створки сопел "Хорнета" - в соплах бесновалось, не помещаясь, сияющее пламя форсажей. Обычно "Хорнеты" взлетают с катапульт на одной полной тяге, не прибегая к форсажу. Видимо, сегодня решили подстраховаться: и самолёт тяжело нагружён, и ветер слабый. Рывок, сотрясение палубы - истребитель промчался по катапульному треку и ушёл в воздух, теперь очередь следующего.
(*От англ. buddy - "приятель". Официальное название применяемого на флоте США аналога советского УПАЗ (Унифицированный подвесной агрегат заправки). Представляет собой комплект из шланга с заправочным конусом, размещённый в подвесном контейнере и подвешиваемый вместо дополнительного бака на пилон. С контейнером "бадди" любой палубный самолёт способен передать часть своего топлива, так что не требуется специально проектированный самолёт-дозаправщик.)
Запуск идёт своим чередом, остроносые истребители один за другим продвигаются к стартовой позиции и уходят со второй катапульты в чистое небо - как патроны из обоймы. Две катапульты на миделе корабля тоже работают вовсю, с них запустились "Томкэты" воздушного патруля, турбовинтовой "Хокай" и, в качестве дежурного топливозаправщика, залитый горючим под завязку "Викинг". Следующими на очереди - как и с носовой катапульты, пошли "Супер-Хорнеты" ударной группы. Тем временем со второй катапульты уже запустили пять из шести "Хорнетов". Остался только один, опять же загруженный топливом - вооружённые истребители уже взлетели. Пока готовят к старту заключительный "Хорнет", А-6 Папаши Джеррарда подцепили тягачом и отбуксировали с обреза палубы к началу освободившейся первой катапульты: как только их звену дадут команду, "Интрудер" взлетит. Равнодушным взглядом Артур наблюдал за привычной суетой вокруг "Супер-букашки", готовящейся к запуску. Вот показался человек с похожей на средневековую булаву здоровенной болванкой задержника на плече - свою ношу он подтащил к носовой стойке самолёта, чтобы закрепить стойку к палубе. Среди спешки людей в зелёном, торопливо подготавливающих истребитель к запуску, солидной неторопливостью выделялся моряк в белой куртке. Белый цвет - отличительный знак отвечающих за безопасность на полётной палубе. Шахматные клетки на спине у этого "белокурточника" говорят, что их обладатель - "проверяющий последнего шанса", инспектирующий самолёты непосредственно перед полётом. Если что-то не так с машиной - осмотр проверяющего в белом жилете с "шашечками" даёт последний шанс заметить и исправить проблему. Вот проверки закончены, люди заторопились в стороны от готового к "выстреливанию" самолёта. Большую часть "Хорнета" от Артура заслонял бомбардировщик Папаши на первой катапульте, но и так были видны раскалённые факелы форсажей, бьющие в газоотбойный щит. Вот-вот истребитель взлетит.
Вдруг там, за "Интрудером", сверкнула вспышка - небольшая такая, совершенно несерьёзная на фоне ясного неба. Словно запущенный вспышкой, по катапультному треку промчался "Супер-Хорнет", а "четыреста второй" Папаши Джеррарда накрыло расширяющимся огненным шаром c чёрными прожилками копоти. Как в замедленной съёмке, Арт Муллинс детально разглядел два протуберанца, стремительно вытянувшиеся вверх из этого рукотворного светила. Протуберанцы истончились до лёгкого дымка, затем на концах у них расцвели светлые купола парашютов. Ошарашенный пилот сообразил, что пожар на палубе - дело серьёзное, и на всякий случай захлопнул колпак остекления. Пусть они сами сравнительно далеко от носовых катапульт и места пожара - мало ли что...
- Ты видел? - Сэм вглядывался в горящий снаружи огонь, книга на коленях. Выходит, штурман как раз ничего не видел! Впрочем, Артур, хотя и видел само происшествие, тоже почти ничего не успел понять:
- Не знаю... Взрыв был.
Не тратя времени на бесполезный пока обмен отрывочными впечатлениями, лётчики вслушались в сумбурные радиопереговоры. На полётной палубе тем временем заработали спринклеры пожаротушения, рядом со здоровенным "костром" замелькали блестящие металлом жаропрочные костюмы аварийной команды. А-6 Папаши Джеррарда обнаружился на прежнем месте - в стартовой позиции на первой катапульте. Самолёт, зияющий дырой на месте кабины, хотя и закоптился до черноты, с виду казался целым.
Взбаламученный эфир смог сообщить немногое. Похоже, что заключительный "Супер-Хорнет" всё-таки благополучно взлетел - стало быть, катапультировались только коллеги Артура из оказавшегося рядом со взрывом "Интрудера". Их парашюты сейчас дрейфовали вместе с потоком воздуха - назад и влево... за борт? Нет, вот один опустился на край палубы, купол накренило и потащило ветром... Пропал из виду. Зато хорошо видно другого члена экипажа - его парашют несёт прямо на самолёты. У стартовых позиций 3-й и 4-й катапульт рядком стоят два "Томкэта" и "Викинг", и беднягу сносит именно туда. Может, проскочит... Нет, вот его приложило об левую плоскость "Викинга" - в сложенном виде та закинута на "спину" самолёта, миновать её сложно. Плохо дело: лётчика потащило через сложенные "домиком" плоскости дальше, к острому плавнику киля...
Напряжённо следящего за событиями на палубе Артура отвлёк какой-то из летающих над кораблём самолётов. Реактивную машину "зацепило" периферийным зрением - самолёт пролетал над палубой раздражающе низко, словно хотел как следует разглядеть пожар. Кто это там такой любопытный? Переключив внимание на остроносый силуэт, Артур остолбенел. В таком ракурсе и на таком расстоянии легко было узнать эти стремительные обводы, ошибка исключалась. Над самым авианосцем промчался "Фристайл"*, палубный истребитель советского флота.
Русские успели первыми.
(*"Фристайл", англ. Freestyle - принятое в НАТО обозначение советских истребителей Як-41М.)
"Интрудер" шёл в одиночку на малой высоте над океаном. Носовые катапульты были временно выведены из строя пожаром, так что самолёт Артура срочно отбуксировали на катапульту номер три и дали взлёт. Не было времени готовить ему пару взамен вышедшего из строя борта "четыре ноль два" - престиж флота США требовал выполнить облёт советской авианосной группы как можно скорее, поэтому бомбардировщик ушёл в одиночку. Ожидая на стартовой позиции, Артур Муллинс видел, как через палубу поспешно тащили носилки с неподвижным человеком в лётном снаряжении. Тяжело пришлось экипажу того "Интрудера"... Интересно, на носилках был Папаша или Макс Уондерман?
С причиной происшествия предварительно определились ещё при внешнем осмотре взлетевшего "Супер-Хорнета". На истребителе был изуродован крайний правый из подвесных баков - по докладу с выполнявшего осмотр "Хорнета", от ёмкости бака осталось что-то вроде смятой трубы без носового и хвостового конусов. Подобная авария не была чем-то уникальным: такое случалось, если по чьему-то недосмотру топливный бак был заполнен не полностью перед взлётом с катапульты. Артур хорошо представлял себе, как это могло произойти. При выстреле катапульты самолёт разгоняется с ускорением около ста футов в секунду за секунду - примерно втрое быстрее свободно падающего предмета. Если бак полон - топливо начинает движение вместе с ёмкостью и разгоняется вместе с ней, всё нормально. А вот если бак не заполнен - при выстреле он устремляется вперёд вместе с самолётом, а топливо по инерции остаётся на месте. Спустя долю секунды масса топлива в несколько сот фунтов соударяется с уже разогнавшимся хвостовым конусом бака и вышибает "дно" у своей ёмкости. Оказавшись снаружи, всё это топливо тут же попадает в струю форсажного пламени "Супер-Хорнета" и выдаёт красивую вспышку, которую видел Артур... Носовой обтекатель бака, скорее всего, был смят и вырван возникшим за жидким "поршнем" разрежением воздуха. Чертовски неприятное происшествие, однако шоу должно продолжаться.
Пилот мысленно переключился на предстоящую задачу. "Фристайл"... Эти самолёты вертикального взлёта - самые массовые машины в советской палубной авиации, они базируются как на более старом "Баку", так и на новейших атомных авианосцах русских. Который из них сейчас лежит впереди - неизвестно, по переданному с "Хокая" локаторному пеленгу нельзя судить. Что до той пары "Фристайлов" - она могла прийти с любого. Долетим и увидим.
Досадно, что русские успели первыми: счёт в противостоянии двух величайших флотов планеты сейчас оказался в пользу СССР. Однако можно попытаться переиграть русских в другом... Ту пару советских истребителей засекли заранее, к авианосцу их вели "Томкэты" боевого воздушного патруля. Если Артур сумел бы прорваться к русскому авианосцу незамеченным до последней минуты - разом уравнял бы этот негласный "счёт", даже склонил бы его в пользу американского флота. До чего славно было бы застать противника врасплох... Вот прийти бы из ниоткуда и сфотографировать дежурные истребители на палубе - срочно взлетающими по тревоге на перехват. Безнадёжно опоздавший перехват, ведь тебя перехватывать уже поздно, ты прорвался!
Мечты, мечты... Чтобы избежать обнаружения - надо снизиться к самой воде, слиться с её отражением на локаторах. А как снизишься, когда стоит мёртвый штиль? На воде - ни барашка. Футов шестьсот можно держать - по радиовысотомеру и локатору - а для полёта на более низкой высоте необходимы визуальные ориентиры. Как ни далеко вперёд шагнула автоматика, пока что приборы не позволяют вести скоростной самолёт с такой точностью, которая необходима на высоте в 200-300 футов... Никакой автопилот здесь пока не справится - нужен живой человек. Пилот. А пилоту нужен ориентир на земле. Ведь ни лодки, ни островка какого-нибудь в пределах видимости, чтобы хоть за него зацепиться глазом! Гладкое зеркало с едва различимой рябью. Остаётся идти на шестистах футах и надеяться, что русские "проспят" одинокий "Интрудер".
Что-то заставило Артура оглянуться направо. Пилот увидел, что его штурман не уткнулся лицом в чёрный "сапог"* тубуса, как обычно в маловысотном полёте, а почему-то смотрит на Артура. Словно оценивает лётчика...
- В чём дело, Сэм?
Медленно, словно ещё в раздумьях, штурман ответил по СПУ:
- Вообще-то есть один способ прорваться...
- Какой?
Сэм объяснил. Пилот раздумывал недолго:
- Давай!
(* "Сапог", англ. boot - разговорное название прикрывающего экран локатора тубуса, т.е. светозащитного козырька.)
Бомбардировщик начал снижаться. Снизившись по радиовысотомеру до четырёхсот футов, Артур выровнял машину и постарался успокоиться, сосредоточившись на предстоящей задаче. "Как перед сложной посадкой на палубу!"
- Есть?
- Нет, чисто, - ответил штурман по СПУ.
Пилот начал дальнейшее снижение, стараясь выполнять его крошечными ступеньками - буквально по паре футов за раз. Приходилось отрабатывать ручкой по чуть-чуть, незаметными со стороны движениями. Наверное, с такой же осторожностью сапёр обращается со взведённым взрывателем. Цена ошибки там и здесь одинакова: мгновенная смерть. Сейчас гладкая поверхность океана выглядит одинаково при полёте что в пятистах, что в пятидесяти футах над ней, а стоит лишь чуть задеть её и - всё... Не выдержав напряжения, Артур нетерпеливо бросил в СПУ:
- Ну?
Штурман тем временем поправлял зеркало на переплёте фонаря, напряженно вглядываясь в отражение лишённой каких-либо примет водной поверхности позади.
- Нет пока...
Сэм Борроуэр надеялся, что не ошибся с оценкой мастерства своего пилота. Артура Муллинса он знал уже приличное время и привык доверять ему свою жизнь, однако теперь задача уж очень многого требует от них обоих... Сейчас штурман задавал себе вопрос - мерещатся ему белые проблески там, внизу, или на самом деле с воды срываются лёгкие клочья пены? На этой скорости самолёт окружает толстый "кокон" сжатого движением воздуха - спутный след. Коснувшись воды, отброшенный "Интрудером" воздух станет видимым... Нет-нет, не показалось - пены стало больше, вот она сливается, ширится, образуя два мощных буруна позади машины.
- Есть!
Артур постарался намертво зафиксировать достигнутую высоту. Если бы он мог полагаться лишь на приборы или собственные глаза - это было бы безнадёжно, опасное снижение он заметил бы слишком поздно. Спокойная вода океана не даёт ориентиров...
- Выше... Не так сильно... Нормально смотрится, - Сэм отрывистыми репликами по СПУ помогал удерживать неизменную высоту. Потрясающе, они ведь сами себе создали ориентир, "ощупывая" водную гладь реактивными струями двигателей и спутным следом самолёта! На какой высоте они сейчас летят? Футов шестьдесят - сто, не более. Лишь на долю секунды оторвавшись от видимых в зеркале бурунов, штурман бросил взгляд на барометрический высотомер. Маленькая стрелка прочно стояла на нуле, а вот большая отошла влево от нулевой отметки. Наверное, здесь температура воздуха иная, так что выставленный на высотомере "ноль" немного сместился. "Прекрасно, если верить прибору - летим футах в двухстах под водой!"
- Чуть ниже, - вслух произнёс штурман: буруны стали удаляться.
Казалось, что весь мир сейчас сосредоточился в ручке, которой Артур во что бы то ни стало должен удерживать нужную высоту, и в подсказках Сэма. И всё-таки даже сквозь предельное напряжение сил пилот почувствовал растущий восторг. В таком полёте экипаж работает как один человек, приходится сдавать строжайший экзамен в лётном мастерстве и в умении совместно работать. Оба всецело зависят друг от друга, цена провала - гибель. И Артуру с Сэмом по плечу такой экзамен. Всеми чувствами пилот старался запечатлеть неповторимое ощущение момента: несущаяся совсем рядом поверхность, краткие подсказки штурмана - да предупреждающие трели в наушниках, ведь неприятельский воздушный локатор ощупывает океан, задевая прижавшийся к нему "Интрудер", тщетно пытаясь засечь приближающийся самолёт.
- Повыше... Много... Нормально. Включаемся через минуту.
Оказывается, штурман как-то успевал следить за пройденным расстоянием. Ещё минута - и всё, включаем локатор в боевой режим и можем считать, что прорвались...
Им не дали этой минуты. Периферийным зрением Сэм Борроуэр заметил двухкилевой силуэт в задней полусфере: "Интрудер" на прицеле у советского истребителя. А ведь почти прорвались, проклятье...
- Веселье кончилось, нас поймали, - сообщил он пилоту, - высота стабильно.
Пойманные или нет, они всё ещё на опасно низкой высоте, и за бурунами надо пока следить.
- Надеюсь, он случайно... засёк нас. Не может быть, чтобы их локаторы...
Говорить в таком напряжении непросто, и Артур не стал продолжать. Приятнее было бы считать перехват случайным, однако вероятность этого не очень велика - не целую же эскадрилью русские в патруле держат. Сэм Борроуэр отметил, что перехватил их "Фланкер-Д", тяжёлый палубный истребитель Советов. Под фюзеляжем у него легко узнаваемые массивные очертания сверхдальних ракет "Амос" - как раз из-за длительных доработок системы вооружения под эту ракету палубные "Фланкеры" поступили на вооружение морской авиации позже других машин своего поколения, всего лет пять назад. До них вертикально взлетающие "Фристайлы" на палубах новейших русских авианосцев были дополнены только лёгкими "Фалькрэмами"*. Этот "Фланкер" мог бы запустить свои дальнобойные ракеты по "Интрудеру" за добрых шестьдесят миль, для пуска ему даже не надо было бы включать собственный радар - достаточно целеуказания с дозорного самолёта. Луч советского локатора светил на "Интрудер" уже приличное время... Интересно, давно ли их ведут русские на своих планшетах?
(*Здесь упоминаются обозначения НАТО для советских самолётов и ракет: "Фланкер", англ. Flanker-D - палубный истребитель Су-33; "Амос", англ. AA-10 Amos - авиационная ракета "воздух-воздух" дальнего действия Р-33; "Фалькрэм", англ. Fulcrum-D - палубный истребитель МиГ-29К.)
Подошедший "Фланкер" качнул крылом, приветствуя американский бомбардировщик. Подходил он сзади-справа, поэтому прекрасно был виден штурману. Сэм невольно залюбовался советским самолётом - отточенное совершенство его обводов заставляло забыть о том, что это лишь машина. Су-33 был красив хищной красотой ската-манты или раздувающей капюшон кобры... Надо полагать, он уже отработал по "Интрудеру" условные атаки всем бортовым оружием и сейчас намерен просто сопровождать А-6 какое-то время. Краем глаза следя за "гостем", штурман не забывал о главном - удерживать в поле зрения буруны, подсказывая Артуру. "Смотри-смотри," - в приливе гордости подумал Сэм Борроуэр о пилоте перехватчика, - "и запомни, как умеют летать американские морские лётчики! Высоты под нами, по вашей шкале - метров двадцать-тридцать, вот так-то!" Советский истребитель подошёл совсем близко, уже легко можно было различить пилота в кабине. Видно было, как он помахал одетой в перчатку левой рукой, затем повёл свою машину ещё ближе, почти вплотную к "Интрудеру", одновременно снижаясь. На глазах у потрясённого штурмана "Фланкер" плавно уравнял скорости, оказавшись в парадном строю с А-6 - правее и ниже "Интрудера"! Если бы всё происходило на тысяче-другой футов - ничего необычного в поведении перехватчика бы не было, но... СТО футов! А при этом ни размерами, ни весом "Фланкер" не уступает "Интрудеру", да и приборных средств для стабильного полёта на такой высоте у него не может быть. Собственный бурун ему из кабины вряд ли виден, да и второго члена экипажа нет - подсказывать некому. Видимо, русский лётчик жёстко пристроился к законцовке крыла "Интрудера", используя его в качестве ориентира... Но какую выдержку надо иметь, как верить в своё мастерство!
Одну бесконечно долгую минуту самолёты шли так, в едином строю, и каждый тянул за собой по воде пышный кометный хвост из бурунов - словно два глиссера, невесть как выскочившие из воды. Доказав таким образом, что кишка у него не тонка, русский лётчик вышел вперёд и вправо из-под крыла американца, плавно набирая высоту.
- Пора бы и нам наверх, - сказал Сэм.
- Давай.
Почти так же медленно, как снижался, А-6 осторожно поднялся до шестисот футов. Артур лишь краем глаза успел ухватить уходящий русский истребитель, отметив светло-жёлтый номер "78" на синем борту. Пилот догадывался, что произошло, но поверить в это было трудно. Набрав безопасную высоту, Артур Муллинс уже не мог сдерживаться и спросил по СПУ:
- Так он был...
- Вставал в парадный строй с нами. Как раз пониже правой плоскости. Около минуты. А знаешь, сколько мы с тобой шли на бреющем? Девять минут.
- Целых девять минут!...
Разговор замер на этом. Обсуждать было нечего, пилот и штурман чувствовали одно и то же. Не досаду, нет - им не в чем было себя упрекнуть. Не их вина, что русские засекли "Интрудер". Артур и Сэм свою работу выполнили профессионально и на высшем уровне. Сделать большее на их месте не смог бы никто. Осознавать это - громадное удовольствие само по себе, а сейчас оно усиливалось впечатлением от поступка советского лётчика. Неважно, что это противник, что он перехватил их и сорвал скрытный заход на цель - в конце концов, не воюют же они между собой. Важно то, что пилот перехватчика показал высочайший класс лётного мастерства, а мастерски исполненная задача всегда вызывает искреннее восхищение у профессионалов своего дела.
Перехвативший их "Фланкер" уже не оставлял сомнений, который из авианосцев им предстоит облететь. На "Баку" могли базироваться лишь вертикально взлетающие "Фристайлы", "Фланкеру" же требовалась палуба попросторнее - "Ульяновск". Ещё поднимаясь от поверхности воды, Артур увидел в отдалении силуэты авианосца и других кораблей советского соединения. Теперь, поставив свой самолёт в вираж, пилот мог во всей красе разглядеть флагман Северного флота СССР. Колоссальный корабль, почти равный размерами "Констеллэйшн", "Ульяновск" воплощал в себе все ставшие классическими черты современного авианосца. На первый взгляд он казался двойником всех нынешних американских авианосцев - но только на первый взгляд. Непривычно скруглённые, обтекаемые формы корпуса и надстройки "Ульяновска", совершенно иная разметка палубы и горделиво изогнутый нос, оканчивающийся трамплином для взлёта, безошибочно показывали: это детище иной кораблестроительной школы, результат совершенно иной эволюции. Катапульты, ключевой элемент всей организации полётов на любом американском авианосце, у русских были не особо загружены - большинство палубных летательных аппаратов на "Ульяновске" обходилось носовым трамплином или взлетали вовсе без разбега. Артур узнал на палубе силуэты тяжёлых истребителей "Фланкер", нескольких вертолётов, а также вертикально взлетающих лёгких истребителей "Фристайл". Почему русские предпочитали в качестве лёгкого истребителя "Фристайл", даже имея возможность на новых авианосцах разместить вместо него более совершенный "Фалькрэм" - Артур не понимал. Впрочем, сейчас, глядя на посадку очередного "Яковлева" на пятачке рядом с кормовым самолётоподъёмником, пилот сообразил: возможности "вертикалок" должны бы изрядно упрощать размещение самолётов на палубе, назначение очереди на взлёт и посадку - вечные проблемы любого авианосца.
Когда Сэм доложил на корабль состав обнаруженного соединения, Артур вспомнил ещё об одной детали. "Оставайся на нашем канале", сказал Дом Карлуччи. Как у них там дела?
- Переключи на канал эскадрильи "Суперов", послушаем.
Штурман настроил радиостанцию на нужную частоту как раз вовремя. Экипаж "Интрудера" разобрал чей-то напряжённый голос, докладывающий открытым текстом:
-...трот, Юниформ, Чарли, Кило. Повторяю, мы их УДЕЛАЛИ.
Артур вдруг понял, что голос напряжён от старания сдержать смех. Очень похоже, что это и есть старина Доминик. В ответ шутнику прозвучал строгий окрик из центра боевого управления на "Констеллэйшн":
- Сайдуиндер-ведущий, Стар Дестройер, перейдите на закрытый!
- Сайдуиндер понял.
Без напоминаний Сэм перестроился на зашифрованный канал связи. В наушниках прозвучал тональный сигнал синхронизации, затем лётчики услышали, как на связь вновь вышли ведущий "Супер-Хорнетов" и офицер боевого управления:
- Сайдуиндер два ноль четыре, подтвердите выполнение тактического.
- Ответ положительный, провели тактическое бомбометание* на полосу и ангары Кефлавика. Местные силы ПВО представляла только стая чаек, что мы вспугнули. У-упс, поправка: теперь к чайкам прибавились F-15, только что нас перехватили. Поздно, сосунки, проспали свой аэродром!
- Будьте серьёзнее, Сайдуиндер. Вам возвращение расчётным курсом, экономьте горючее.
- Понял, Стар Дестройер, выполняю.
(*Тактическое бомбометание, англ. dry run - учебный заход на цель, при котором выполняется вся последовательность действий для сброса бомб, но при этом сами бомбы не сбрасываются.)
Услышав самое интересное, Артур с Сэмом переключились обратно на частоту своей эскадрильи. Одинокому "Интрудеру", как и "Супер-Хорнетам", сейчас тоже предстояло возвращение на "Констеллэйшн".
- Жаль, что мы не смогли застать комми врасплох, - заметил Сэм Борроуэр по СПУ, - зато "Букашки" утёрли нос этим пижонам из ВВС.
- Палубная авиация - номер один! - весело ответил пилот.
- Лишь бы это была наша палубная авиация...
- Да хоть бы и не наша, - молодого пилота немного удивила реакция Сэма, - слава богу, мы с русскими воевать не собираемся. Не знаю, как ты, а мне приятно было смотреть на того комми, что нас перехватил. Здорово узнать, что есть такие лётчики, пусть даже на них и не наши погоны.
Кстати Артур вспомнил услышанную накануне фразу:
- Небо на всех одно, Сэм.
- Небо на всех одно, - повторил штурман в задумчивости.
***