…о творчестве одного поэта:
Друга, Алексея Иванова, руки чешутся и душа рвётся процитировать - без его согласия, правда, - он хороший, простит!
"Не хотим мы быть простым советским поэтом. А хотим стать властителем умов. Для этого надо быть как минимум модернистом. А легкое ли дело, попасть в майнстрим?
Модернистом - то надо родиться, нужен особый взгляд, если уж не новое видение, то хотя бы свой, уникальный угол зрения. Подполье в душе. Которое тоже не у всех и не у каждого. У Кафки из подполья рождаются «Замок» и «Процесс», а у Пелевина из его подпола вылезает колченогий пес П ~ ~ ~ ~ ц и ничего кроме. И начинаются мучения автора и читателей. К счастью есть один универсальный рецепт, о котором еще в свое время писал Федор Михайлович. «Главное чтобы с завитком и неясность. Если я этого не понимаю, значит здесь глубина». И пожалуйста, русскому читателю можно скормить всё, если внушить бедняге, что он в тексте ничего не понимает и никогда не поймет. Своими ушами слышал диалог мамы и дочки у книжного лотка, где мама хватала тома Пелевина (штуки три) и на резонный вопрос дочки: «Куда тебе столько?», отвечала: «Я ничего у него не понимаю, но я ДОЛЖНА это прочитать!». Вот и наш уважаемый автор бодро шагает по тореному пути. На тебе, дорогой читатель! «Поэзия пресволочнейшая штуковина», и если с ней обращаться как со шлюхой, мстит беспощадно. Убегает бедолага-поэт от банальности, а она догоняет и настигает его, т.к. бегает он по кругу.»
Такая вот цитата.
"Не хотим мы быть простым советским поэтом. А хотим стать властителем умов. Для этого надо быть как минимум модернистом. А легкое ли дело, попасть в майнстрим?
Модернистом - то надо родиться, нужен особый взгляд, если уж не новое видение, то хотя бы свой, уникальный угол зрения. Подполье в душе. Которое тоже не у всех и не у каждого. У Кафки из подполья рождаются «Замок» и «Процесс», а у Пелевина из его подпола вылезает колченогий пес П ~ ~ ~ ~ ц и ничего кроме. И начинаются мучения автора и читателей. К счастью есть один универсальный рецепт, о котором еще в свое время писал Федор Михайлович. «Главное чтобы с завитком и неясность. Если я этого не понимаю, значит здесь глубина». И пожалуйста, русскому читателю можно скормить всё, если внушить бедняге, что он в тексте ничего не понимает и никогда не поймет. Своими ушами слышал диалог мамы и дочки у книжного лотка, где мама хватала тома Пелевина (штуки три) и на резонный вопрос дочки: «Куда тебе столько?», отвечала: «Я ничего у него не понимаю, но я ДОЛЖНА это прочитать!». Вот и наш уважаемый автор бодро шагает по тореному пути. На тебе, дорогой читатель! «Поэзия пресволочнейшая штуковина», и если с ней обращаться как со шлюхой, мстит беспощадно. Убегает бедолага-поэт от банальности, а она догоняет и настигает его, т.к. бегает он по кругу.»
Такая вот цитата.