Винил:Людвиг Ван Бетховен. Соната № 8, соната № 14, соната № 23 (Павел Серебряков, фортепиано, 1976)
Однажды я полюбил Бетховена. За что? В первую очередь, пожалуй, за совершенное несовершенство, за максимализм в чувствах, за живость, за то, что он чувствует как сотня человек и может это рассказать устами одного. Для тебя.
Есть такая форма музыкального повествования - соната. В общих чертах, это способ инструментального повествования в котором, как ни в каком другом, принципиально движение, развитие, "сюжет".
Не будет большим преувеличением, если я скажу, что наиболее известны в этом жанре произведения именно Бетховена.
И не зря. Людвиг ван искренне любил сонатную форму. В ней он жил, в ней оттачивал свои идеи, пробовал, искал, импровизировал. Где-то прочитал фразу, что симфонии для Бетховена были неким итогом всевозможных исканий, сонаты же отражали весь процесс творческих поисков.
По-моему, прекрасно и ценно.
Итак, на этой пластинке мы имеем три самые популярные сонаты Бетховена в исполнении Серебрякова - одного из крупнейших пианистов СССР.
На первой стороне Патетическая и Лунная. А всю вторую занимает Аппассионата.
Не знаю, на сколько хорошо смогу рассказать далее, но постараюсь.
Пластинку мы включили поздно. Может быть в 12 ночи, может быть ближе к часу. Устроились поудобнее и погрузились.
Первая сторона разнеслась по комнате словно приятный ветерок. Она практически сразу уснула. Вернее музыка унесла ее в пограничное состояние между сном и бодрствованием. Ее глаза были закрыты, сознание практически отключено, а на губах не сходящая улыбка.
Всю первую сторону - я не преувеличиваю. Иногда она открывала глаза, тогда улыбалась чуть шире, но почти сразу же закрывала их и улыбка снова становилась отражением музыки.
Я сидел в куда большем сознании и шел за Людвигом оглядываясь на нее.
Тонар вернулся на место - первая сторона закончилась. Я встал, перевернул пластинку. Вернулся на место.
Началась Аппассионата.
И тут меня унесло... Совершенно сумасшедшие, мощнейшие звуки полные борьбы, внутренней силы, страданий и снова борьбы... нет, без победы, но с неким... ммм... сосредоточенным спокойствием во второй части. И снова ураганный гром в третьей, заключительной! Вечная борьба.
Не бывает в жизни окончательных побед, если ты не мёртв.
С широко раскрытыми глазами я уснул. Утром, пока одевался на работу, в голове еще крутились удары по клавишам из Аппассионаты.
Был день, была работа. На смену им пришел вечер, потом почти ночь. И снова время к 12. И снова всплывает в голове не дающая покоя Аппассионата. "Хочу еще" - говорю я. "Да" - отвечает она. Я ставлю сразу вторую сторону пластинки и ложусь на нее сверху. Тело на теле. Живот к животу, рука к руке, нога к ноге. Первые звуки, первая часть - и сразу борьба. И мы начинаем дышать в такт. Одновременно. Ее грудь вверх - моя грудь вверх, ее грудь вниз - моя грудь вниз. Я слышу и чувствую дыхание, погружаюсь в музыку - глубже, гораздо глубже, чем вчера. Иду туда и не останавливаясь раздеваю её. Снимаю с неё всё. Она с меня. Следуя за музыкой мы погружаемся друг в друга. Неистово, без оглядки, в борьбе становимся единым.
Вторая часть. Чуть тише. Чуть спокойнее. Переводя дыхание, замедляя ритм, сбавляя темп.
И третья часть - и снова вглубь! Разгоняясь, пытаясь бежать то вровень, то впереди Бетховена! Роняя капли пота...
Тонар вернулся на место? Прыжок с кровати - на третью часть и снова вместе. Ритм. Не специально - иначе никак. Тело - непроизвольное продолжение музыки.
Со вторым финальным аккордом - всё, два тела - мы оба - лежим друг на друге и тяжело дышим под тишину колонок и удаляющиеся в голове звуки Аппассионаты.
Click to view