(no subject)
Араминта Дичь жила, непрерывно змеясь. Она змеялась то над тем, то над этим. Все-то она делала, змеясь Всякие разные льюди, глядя на нее, поговаривали "И чего это Араминта Дичь вечно змеется?" Никто не мог пенять, чего это она вечно всюду змеется. "Надеюсь, она это не надо мною змеется,-думали некотовые.- Да, только и остается надевица, что Араминта Дичь змеется не надо мной."
Как-то раз поупру Араминта встала со своеи утробной постели, змеясь по обыкновению тем безумным змехом, который все блюди уже знали за нею.
"Хи! Хи! Хи!" - змеялась она до самого завтра ха-ха-ха.
"Хи! Хи! Хи!" - захо-ходилась она над усренними газелями.
"Хи! Хи! Хи!" - задолжала Араминта по пути на раготу.
В автобусе, несмотря на кондоктора, всех пассажи ров так и зарожало этим змехом. "И чего эта тетка все время змеется?"- по интересосался один старика кашка-засажир. Он был тут самый пассажирный, оккулярно ездил этим маршсрутом и считал, что вправе все знать.
"Наверное, никто в мере не знает, почему я постоянно змеюсь,- сказала сама себе Араминта.- Думаю, многие весьма и весьма захотели бы узнать, почему это я вот так змеюсь. Да, держу пари, многие бы очень и очень хо-хо-хотели..." Она была, сабо самой, права, многие бы хотели.
У Араминты Дичь был дружок, но даже он не мог понять, в чем тут джок. "Пусть только она будет довольна"- говаривал он. Ведь он был добрый малый. "Прошу тебя, Араминта, скажи, отчего это ты змеешься так беспочечно? Мне-то что, но вот боюсь, что твой змех создает продлены и пересуки среди соседей и стариков." В ответ на такую тиранду Араминта только пуще зазмеялась, чуть не до истерики: "Хи! Хи! Хи!" Так вопила, будто бы сам одеявол в нее вселился.
"Эта Араминта Дичь должна прекрантить свой змех; совершенно определенно, ей придется прекрантить. Я просто рехнусь, если она не прекрантит". Так прозвучал солидный бас добрососедки миссис Кремсбей, которая жила дверь-в-дверь и приглядывала за кошками, пока Араминта была на рыготе. "Глаз да глаз нужен за энтими кошками пока она рыготает, и нету в этом ничего змешного!"
Вся удлица уже стала проялять беспокольство насчет араминтиного змеха. Ведь прожила она на этой самой удлице цельных тридцать лет, постоянно змеясь: "Хи! Хи! Хи!" и доводя всех до белого колена! Вот жильцы и стали раскидывать мозги, что тут можно учинить - ведь надо и дальше как-то жить с нею! И придется все время слушать этот идиотский змех! На одном из своих совраний жильцы порешили обратиться за помощью к араминтиному душку, которого звали Ричард (иногда Ричард Третий, но это уже другая история). "Право же, я ничего не знаю, дорогие друзья"- отозвался Ричард, в душе ненавидевший их всех. Было это на втором совраний.
Несравненно, надо было что-то бредумать, и как можно скорее. Дурная халва Араминты распространялась повсюду, самые разные обуватели со всех угарков страны проявляли к этому заявлению нездоровый интегрес.
"Что я могу сотворить, дабы осушить сей сосуд с мирром, кой мне не испить? Разве я не орошал ее, не умолял ее частно, настоябельно внушая ей прекрантить, даже грузил, но тщетно, заклемал ее: пожалуйста, Араминта, останови свой вонкий змех, Араминта! Силы плоти моей испорчены, и сосуду моему уж не наполниться"- так сказал Ричард. Прочий народ одобрительно зашумел: правильно, что ему было делать? Он старился, как мог. "Мы оборотимся к викарию,- сказала миссис Сбейкрем.- Уж он-то сможет изгнать это из нея!" Собравшиеся одобрили: "Конечно, если кто, дык викарий и могет!" Викарий улыбался устало и печально, пока люди дробные все это ему закладывали. Когда они кончили, он поднялся со своего чресла и громким отчетливым голосом спросил: "Так чего конкретно вы хотите?" Со вздохом народ заколебался опять докладывать все с начала про ужасный змех Араминты.
"Вы хотите сказать, что она просто змеется без всякого провода?" - четко вопросил он. "Да, это так, отеческий викарий,- отозвался Ричард.- Утром, днем и ввечеру, все змеется и змеется, как сумалишенная." Викарий оторвался от своего вязания, посмотрел на него и разинул рот:
"Что-то следует сделать с этой жестьщиной, которая все время змеется. Так нельзя."
"Я действительно не поливаю, кого это канается, змеюся я или рыгаю,- вздохнула Араминта после долгой кляузы.- Вся штука с людьми, преподобный, в том, что они сами разучились, повторяю, разучились змеяться - во всяком ссучае, это я так думаю."
Разувается, она беседовала с совершенно преподобным ЛАЙОНЕЛЛОМ ХЬЮЗОМ! Араминта оправилась к нему, надеясь, что он хоть немножко сможет помочь ей в бреде, ведь он всегда так распросранялся о помощи ближним, поэтому она и решила - отчего бы не попробовать? "Что мне вам сказать, милая вы моя, что мне сказать?" Араминта посмотрела на свят-щенника возмущенно. "Если вы не знаете, что вам сказать, то не спрашивайте об этом меня. Я пришла сюда попросить у вас помощи, а вы имеете наглость спрашивать, что вам сказать! И это все, что вы имеете мне соовощить?"- взревела она. "О, я понимаю ваши чувства, Саманта, у меня кузен в таком же положении - не видит ни фига без своих очков".
Араминта всторчала, приняла вызывающую дозу, забрала собственные зыркала и серьезно выбежала прочь. "Не удивительно, что к нему больше троих не приходят по воскресеньям!" - крикнула она по пути небольшой кучке спивак.
Прошел год, или два, но заметных извинений в странном змехе Араминты не произошло. "Хи! Хи! Хи!" - так она продолжала сводить с ума и себя, и всех окружителей. КАЗАЛОСЬ, РЕШЕНИЯ ЭТОЙ ПРОБЛЕМЕ НЕ БУДЕТ! Так продолжалось восемьдесят лет, пока Араминта не умерла, змеясь. Но это мало помогло бедным соседям. Они-то все поумирали еще раньше - и над этим Араминта больше всего змеялась. пока не пришел и ее час.