Мамкин атеизм как извращённая форма религиозного культа.
На параде интеллектуальных кастратов в парадной коробке проходят перед трибунами не только расчёты «красных» агитаторов, не способных предложить публике ничего свежее собственных детских воспоминаний о юных формах Наташи Гусевой Алисы Селезнёвой, в сочетании со списком требований к идеальному коммунару будущего: неприхотливому, молчаливому, ни во что не вмешивающемуся и готовому в любой момент беспрекословно умереть за.
Прямо за ними идёт сводный батальон мамкиных атеистов.
Вообще-то настоящий атеист - это штука очень крутая. Настоящий атеист знает, что бога нет, а также что нет и сатаны, Зевса, Хуйцла-Пуйцла, Одина, мойр, норн и даже, увы, лесных нимф тоже не бывает, только придорожные феи. Как следствие, полагаться на высшие силы атеист не может, и должен сам, своим невперенным разумом, искусством и добротой, уметь заменять собой несуществующую благую волю. Во всей известной атеисту Вселенной разумен (и, как следствие, обладает добродетелями) только он сам и его народ; потому ему и следует эти добродетели всячески применять в повседневной практике, «с мечом в одной руке и свитком формул в другой»© решая все насущные проблемы мироздания.
Однако, читая современные атеистические блоги, я… гм… несколько удивлён тому, как по-другому видят суть атеизма их авторы.
В этих блогах, помимо нападок на «средневековую пещерную дикость» и «сборники еврейских сказок», раз за разом муссируются ровно две добродетели, которые должны быть присущи атеисту. Во-первых, это идея «стать взрослым и отказаться от психотерапии(?)», которую якобы обеспечивает религия. Разумеется, «религия есть опиум народа, вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира» - но здесь не только деонтология, даже простая этика говорит, что прежде чем отказываться от прописи лауданума, больному нужно обеспечить ненаркотические анальгетики, а ещё лучше просто вылечить его, а не говорить ему, что он должен учиться переживать боль, а круче того - как сломался и стал негоден для работы, так просто умереть, чтобы не занимать койко-место. Это - свинство.
И отсюда мы прямо подходим к добродетели номер два - к червякам.
Спору нет, естественный порядок вещей устроен так, что всякий человек непременно умрёт, а то, что от него осталось, сожрут червяки. (Должен ли человек мириться с естественным порядком вещей, или дело разума менять его на более правильный - это вопрос дискуссионный, но для меня вполне очевидный). Черви занимают в экосистеме важное место, спору нет. Но мамкин атеист возводит деятельность червей в ранг сакрального акта. Мы все умрём, говорит он. И вы умрёте. И я умру. Мы будем лежать в могилах, нас будут жрать черви. И это будет круто, хе-хе, зашибись будет. А потом умрёт всё человечество, потом Земля, потом Солнце, потом вся Вселенная. Это будет ещё круче, ваще отпад. И потому смерть есть великое и благое дело. Смерть и черви в представлении мамкиного атеиста выполняют благую священную миссию, не имеющую никакого отношения к круговороту азота и фосфатов в природе.
Этот факт оскорбляет воображение. Смерти, по сути, оказываются почести как некоему явлению, существующему самостоятельно, отдельно от жизни, и имеющему самостоятельное же онтологическое значение. Иначе говоря, культ господа бога и т.п. подменяется в этих писульках культом всеобщей смерти, ранней и, по возможности. бессмысленной. Это даже не призыв жить ярко, ибо жизнь коротка; наоборот, авторы подобных речей и призывов ещё больше набиты пуританской моралью: молчание, скромность, упорный труд без воздаяния, бесчисленные жертвы, а в конце - неминуемая гибель. Эта проблема не миновала даже научную фантастику, эту вершину полёта свободной мысли ХХ столетия. Если герои Ефремова спокойно и оправданно-стоически относятся к смерти, то лемовский пилот Амета уже откровенно поклоняется ей, а типичные персонажи фантастов из обоймы «молодогвардейцев» иногда совсем откровенно похожи на культистов, творящих свои тайные обряды в храме Трёхликой Единой Шлюхи (той самой, которая «жизнь даёт, любить зовёт, в конце придёт»).
Иначе говоря, вместо твёрдой уверенности в могуществе человеческого разума, вместо утверждения примата человеческой воли над косной материей, триумфа добра и правды над стихийной слепой безжалостностью сучки «матери-природы», нам подсовывают всё то же убеждение в ничтожности, косности и случайности индивидуального человеческого существования, в необходимости терпеть страдания и безропотно ждать гибели, только теперь уже лишившись даже выдуманной надежды на некое утешение в посмертии. Не будем говорить о том, насколько это полезно, этически или интеллектуально оправдано, какой воспитательный эффект это оказывает; посмотрим лишь на то, насколько такая «пропаганда атеизма» может быть востребована в обществе, хотя бы даже и на фоне советского плакатного титанизма, где герои-победители с молотками и колбами в руках взнуздывают реки, приручают молнии и пронзают стрелами первобытный стихийный хаос, нимало не нуждаясь при этом в каких-то там сверхъестественных существах. Этот «атеизм» не привлекателен, так как не решает важнейшей задачи любой идейной системы: задачи формирования личности. Советский атеизм умел это делать; современный - неспособен.
Как следствие, мамкин атеист отталкивает людей от «своей» идеи не хуже, чем скрытый сатанист или гностик, под маской «атеизма» пропихивающий всё те же суеверия, только со знаком минус. Нужен ли нам такой атеизм? Решайте сами, пока колонна идёт мимо трибун. А за нею следом показывается уже новая коробка извращенцев; эти ненавидят, когда люди собираются вместе и что-нибудь празднуют. Потом поговорим и о них.
Прямо за ними идёт сводный батальон мамкиных атеистов.
Вообще-то настоящий атеист - это штука очень крутая. Настоящий атеист знает, что бога нет, а также что нет и сатаны, Зевса, Хуйцла-Пуйцла, Одина, мойр, норн и даже, увы, лесных нимф тоже не бывает, только придорожные феи. Как следствие, полагаться на высшие силы атеист не может, и должен сам, своим невперенным разумом, искусством и добротой, уметь заменять собой несуществующую благую волю. Во всей известной атеисту Вселенной разумен (и, как следствие, обладает добродетелями) только он сам и его народ; потому ему и следует эти добродетели всячески применять в повседневной практике, «с мечом в одной руке и свитком формул в другой»© решая все насущные проблемы мироздания.
Однако, читая современные атеистические блоги, я… гм… несколько удивлён тому, как по-другому видят суть атеизма их авторы.
В этих блогах, помимо нападок на «средневековую пещерную дикость» и «сборники еврейских сказок», раз за разом муссируются ровно две добродетели, которые должны быть присущи атеисту. Во-первых, это идея «стать взрослым и отказаться от психотерапии(?)», которую якобы обеспечивает религия. Разумеется, «религия есть опиум народа, вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира» - но здесь не только деонтология, даже простая этика говорит, что прежде чем отказываться от прописи лауданума, больному нужно обеспечить ненаркотические анальгетики, а ещё лучше просто вылечить его, а не говорить ему, что он должен учиться переживать боль, а круче того - как сломался и стал негоден для работы, так просто умереть, чтобы не занимать койко-место. Это - свинство.
И отсюда мы прямо подходим к добродетели номер два - к червякам.
Спору нет, естественный порядок вещей устроен так, что всякий человек непременно умрёт, а то, что от него осталось, сожрут червяки. (Должен ли человек мириться с естественным порядком вещей, или дело разума менять его на более правильный - это вопрос дискуссионный, но для меня вполне очевидный). Черви занимают в экосистеме важное место, спору нет. Но мамкин атеист возводит деятельность червей в ранг сакрального акта. Мы все умрём, говорит он. И вы умрёте. И я умру. Мы будем лежать в могилах, нас будут жрать черви. И это будет круто, хе-хе, зашибись будет. А потом умрёт всё человечество, потом Земля, потом Солнце, потом вся Вселенная. Это будет ещё круче, ваще отпад. И потому смерть есть великое и благое дело. Смерть и черви в представлении мамкиного атеиста выполняют благую священную миссию, не имеющую никакого отношения к круговороту азота и фосфатов в природе.
Этот факт оскорбляет воображение. Смерти, по сути, оказываются почести как некоему явлению, существующему самостоятельно, отдельно от жизни, и имеющему самостоятельное же онтологическое значение. Иначе говоря, культ господа бога и т.п. подменяется в этих писульках культом всеобщей смерти, ранней и, по возможности. бессмысленной. Это даже не призыв жить ярко, ибо жизнь коротка; наоборот, авторы подобных речей и призывов ещё больше набиты пуританской моралью: молчание, скромность, упорный труд без воздаяния, бесчисленные жертвы, а в конце - неминуемая гибель. Эта проблема не миновала даже научную фантастику, эту вершину полёта свободной мысли ХХ столетия. Если герои Ефремова спокойно и оправданно-стоически относятся к смерти, то лемовский пилот Амета уже откровенно поклоняется ей, а типичные персонажи фантастов из обоймы «молодогвардейцев» иногда совсем откровенно похожи на культистов, творящих свои тайные обряды в храме Трёхликой Единой Шлюхи (той самой, которая «жизнь даёт, любить зовёт, в конце придёт»).
Иначе говоря, вместо твёрдой уверенности в могуществе человеческого разума, вместо утверждения примата человеческой воли над косной материей, триумфа добра и правды над стихийной слепой безжалостностью сучки «матери-природы», нам подсовывают всё то же убеждение в ничтожности, косности и случайности индивидуального человеческого существования, в необходимости терпеть страдания и безропотно ждать гибели, только теперь уже лишившись даже выдуманной надежды на некое утешение в посмертии. Не будем говорить о том, насколько это полезно, этически или интеллектуально оправдано, какой воспитательный эффект это оказывает; посмотрим лишь на то, насколько такая «пропаганда атеизма» может быть востребована в обществе, хотя бы даже и на фоне советского плакатного титанизма, где герои-победители с молотками и колбами в руках взнуздывают реки, приручают молнии и пронзают стрелами первобытный стихийный хаос, нимало не нуждаясь при этом в каких-то там сверхъестественных существах. Этот «атеизм» не привлекателен, так как не решает важнейшей задачи любой идейной системы: задачи формирования личности. Советский атеизм умел это делать; современный - неспособен.
Как следствие, мамкин атеист отталкивает людей от «своей» идеи не хуже, чем скрытый сатанист или гностик, под маской «атеизма» пропихивающий всё те же суеверия, только со знаком минус. Нужен ли нам такой атеизм? Решайте сами, пока колонна идёт мимо трибун. А за нею следом показывается уже новая коробка извращенцев; эти ненавидят, когда люди собираются вместе и что-нибудь празднуют. Потом поговорим и о них.