Тематическое
Учительница притянула меня к себе, и ледяные губы нащупали мочку моего уха... Останься, - прошептала она, и острые, как ножи, ногти заскользили по моей спине, разрывая рубашку. Марья Ивановна, не надо! - закричал я, - Что скажет директор?
Директор ничего не скажет, - прошелестел в воздухе бесплотный голос, - Больше ничего не скажет...
***
Нечеловеческий вопль раздался из операционной. Поросячий визг перешел в хрип, и ледяной пот выступил на моём лице. Медсестра в кожаном фартуке, заляпанном черными кляксами, вышла ко мне. Чахоточный румянец покрыл ее впалые щеки.
- Марья Ивановна родила, - усталым, бесцветным голосом проговорила она, - поздравляю, у вас тройня!
***
Максик пялился в пустоту рыбьими глазами. Стылый взгляд не выражал ничего. Его руки механически подтянули к себе пупса и открутили резиновую голову точным движением забойщика кур. Его брат-близнец вполз в зал, оставляя сальные следы на паркете с лилиями. Оба ребенка лоснились, словно жирные поросята.
От хлопка двери зазвенела готическая люстра. Марья Ивановна вкатила коляску, где сидел маленький скелетик. Девочка. Только огромные глаза,
полные боли, и выдавали в ней жизнь. Папины глаза.
- Покорми детей! - холодно приказала Марья Ивановна.
- Я больше не могу, простите... Полиция скоро хватится...
- Покорми детей, - властно повторила она, и черная тень крыльями легла на выцветшие обои.
- Можно взять девочку с собой сегодня? - обреченно спросил я, заранее зная ответ.
- Нет! - провизжал голос по стенам, - Вся пища должна достаться сыновьям!
- Мне нечем платить за дом престарелых, - буднично добавила она, - Мама переедет к нам.
Директор ничего не скажет, - прошелестел в воздухе бесплотный голос, - Больше ничего не скажет...
***
Нечеловеческий вопль раздался из операционной. Поросячий визг перешел в хрип, и ледяной пот выступил на моём лице. Медсестра в кожаном фартуке, заляпанном черными кляксами, вышла ко мне. Чахоточный румянец покрыл ее впалые щеки.
- Марья Ивановна родила, - усталым, бесцветным голосом проговорила она, - поздравляю, у вас тройня!
***
Максик пялился в пустоту рыбьими глазами. Стылый взгляд не выражал ничего. Его руки механически подтянули к себе пупса и открутили резиновую голову точным движением забойщика кур. Его брат-близнец вполз в зал, оставляя сальные следы на паркете с лилиями. Оба ребенка лоснились, словно жирные поросята.
От хлопка двери зазвенела готическая люстра. Марья Ивановна вкатила коляску, где сидел маленький скелетик. Девочка. Только огромные глаза,
полные боли, и выдавали в ней жизнь. Папины глаза.
- Покорми детей! - холодно приказала Марья Ивановна.
- Я больше не могу, простите... Полиция скоро хватится...
- Покорми детей, - властно повторила она, и черная тень крыльями легла на выцветшие обои.
- Можно взять девочку с собой сегодня? - обреченно спросил я, заранее зная ответ.
- Нет! - провизжал голос по стенам, - Вся пища должна достаться сыновьям!
- Мне нечем платить за дом престарелых, - буднично добавила она, - Мама переедет к нам.