Занимательные критики.
Когда поэты, критики или просто читатели говорят, что им некий поэтический текст нравится / не нравится, - это совершенно правомерно. Когда они способны объяснить, ПОЧЕМУ он им нравится / не нравится (оценка с придаточными, как выражался Гумилев), то это может быть еще и чрезвычайно важно и интересно. Когда они способны объяснить, как этот текст вписывается / не вписывается в ту или иную подсистему поэтики - совсем интересно.
Когда они пытаются доказать, что такой-то текст объективно плох или хорош - все, вызывайте успокоителей, клиент готов.
По неизвестным причинам современные поэты, которых я с большим интеесом читаю по ЖЖ, чаще других впадают в этот странный экстаз объективного ранжирования, а уж критики... Но особенно умилительно, когда эталоном этого объективного ранжирования критик пренаивно делает свои собственные привычки - и этого не скрывает.
Вот один подобный критик осуждает некие ироническе / ёрнические стихи как НЕНАДЛЕЖАЩЕ иронические. Цитирую: "Ну да, это стихотворение - типа весёлое, лёгкое и беспафосное (хотя и не без серьёзно-лирической подоплёки). Кактус поливаю пивом - как прикольно... прочие плоды механической (автоматической) весёлости.
Но дело в том, что я привык к ДРУГОЙ лёгкости в стихах и к ДРУГИМ лёгким стихам.
...Приходится признать, что у меня - совсем иное представление о "лёгком" и "комическом", нежели у Д. Легезы. Может быть, потому что я (уже) из иного поколения. Может быть ещё почему-либо. Но в любом случае я - в противофазе к стихам Легезы. Я не понимаю, ЗАЧЕМ - стихи о том, что "настоящие самураи не страдают геморроем". Мне кажется, что такие стихи увековечивают те психологические состояния, которые не заслуживают увековечения. Нет, я тоже не прочь - иногда - подурачиться или порифмовать о пустяках. Но дурачусь я совершенно иначе".
Вот - ОН дурачится совершенно иначе и ОН привык к другой легкости, а иное дурачивание и иная легкость не заслуживают увековечивания...
О прошлом годе с этим самым критиком дебатировал я о стихах Сергея Шестакова; тогда было то же самое. Но дело не в этом - а в том, что в кругу из нескольких десятков поэтов и нескольких тысяч их читателей подобные разговоры "сходят за". Вместо того, чтобы реплики, выдержанные с привлечением подобного подхода, игнорировать тотально, откомментировав только ярлыком вроде "анекдот номер 16", на них начинают отвечать, обычно применяя тот же подход - и эффект тот, что из подобных реплик большая часть разговоров в означенном кругу и состоит. Вызывает это сокрушенное недоумение: в нашем круге профессия сызмальства вбивает более ответственное отношение к объективным, квазиобъективным и чисто вкусовым вещам, и если бы кто обсуждал методологию оппонента на уровне "Я привык к ДРУГОЙ методологии", и полагал бы, что он этим высказал нечто, имеющее силу, - то "когда бы такой бы попался нам шут, в триста кун заплатил бы он виру".
Когда они пытаются доказать, что такой-то текст объективно плох или хорош - все, вызывайте успокоителей, клиент готов.
По неизвестным причинам современные поэты, которых я с большим интеесом читаю по ЖЖ, чаще других впадают в этот странный экстаз объективного ранжирования, а уж критики... Но особенно умилительно, когда эталоном этого объективного ранжирования критик пренаивно делает свои собственные привычки - и этого не скрывает.
Вот один подобный критик осуждает некие ироническе / ёрнические стихи как НЕНАДЛЕЖАЩЕ иронические. Цитирую: "Ну да, это стихотворение - типа весёлое, лёгкое и беспафосное (хотя и не без серьёзно-лирической подоплёки). Кактус поливаю пивом - как прикольно... прочие плоды механической (автоматической) весёлости.
Но дело в том, что я привык к ДРУГОЙ лёгкости в стихах и к ДРУГИМ лёгким стихам.
...Приходится признать, что у меня - совсем иное представление о "лёгком" и "комическом", нежели у Д. Легезы. Может быть, потому что я (уже) из иного поколения. Может быть ещё почему-либо. Но в любом случае я - в противофазе к стихам Легезы. Я не понимаю, ЗАЧЕМ - стихи о том, что "настоящие самураи не страдают геморроем". Мне кажется, что такие стихи увековечивают те психологические состояния, которые не заслуживают увековечения. Нет, я тоже не прочь - иногда - подурачиться или порифмовать о пустяках. Но дурачусь я совершенно иначе".
Вот - ОН дурачится совершенно иначе и ОН привык к другой легкости, а иное дурачивание и иная легкость не заслуживают увековечивания...
О прошлом годе с этим самым критиком дебатировал я о стихах Сергея Шестакова; тогда было то же самое. Но дело не в этом - а в том, что в кругу из нескольких десятков поэтов и нескольких тысяч их читателей подобные разговоры "сходят за". Вместо того, чтобы реплики, выдержанные с привлечением подобного подхода, игнорировать тотально, откомментировав только ярлыком вроде "анекдот номер 16", на них начинают отвечать, обычно применяя тот же подход - и эффект тот, что из подобных реплик большая часть разговоров в означенном кругу и состоит. Вызывает это сокрушенное недоумение: в нашем круге профессия сызмальства вбивает более ответственное отношение к объективным, квазиобъективным и чисто вкусовым вещам, и если бы кто обсуждал методологию оппонента на уровне "Я привык к ДРУГОЙ методологии", и полагал бы, что он этим высказал нечто, имеющее силу, - то "когда бы такой бы попался нам шут, в триста кун заплатил бы он виру".